Александр Линев

 

Сороки, монахи, почтари.

 

Во время войны, в эвакуации, мы жили сначала в городе Златоусте на Урале, а потом в совхозе в Саратовской области. Мама работала дояркой, уходила затемно и возвращалась поздно вечером, поэтому мы с братом ,который старше меня на три года и уже учился во втором классе, были предоставлены сами себе. А в летние длинные дни можно много напридумывать ,увидеть и натворить.

В доме у нас всегда держалась какая-нибудь живность: собаки, котята, кролики и зайчата, разные птицы. Весной, когда выводились птенцы, мы из путешествий по оврагам и балкам приносили сорочат, воронят, галок .Сорочата нам особенно нравились. Кругленькие ,еще бесхвостые, они орали без умолку, сильно пачкали все вокруг, но были намного наряднее полуголых воронят. Самые аккуратные птенцы оказались у сычей, гнездо которых мы нашли на чердаке воловни. Нас поразило то, что все пять птенцов были разной величины¬, как набор матрешек .Брат очень смутил учительницу, спросив, почему сычата все разные в выводке, а сорочата одинаковые? Учительница, когда ездила по делам в райцентр Вязовку, выяснила в музее, в чем тут дело. .Оказывается, многие птицы быстро несут всю кладку в гнезде и только потом начинают насиживать яйца. Птенцы выводятся тогда примерно одинаковыми по размеру. Сычи же, как и многие другие хищные птицы, несутся медленно, а насиживать начинают сразу, с первого яйца. Поэтому, птенцы у них появляются неодновременно, - все они разного возраста.

Зимой мы всегда держали в грубоватых, но зато самостоятельно сделанных, клетках снегирей, чечеток, овсянок, которых ловили самодельными силками из конского волоса, а чаще синиц,--они легко попадались в западню-хлопушку прямо на крыльце избы.

Из эвакуации наша семья вернулась на родину, в город Лугу в начале 1947 года. Город был сильно разрушен, но прежде всего военные строители восстанавливали школы. Жилось трудно, голодно. Взрослые много работали, а мы старались учиться. После окончания семилетки, брат пошел учеником слесаря на завод, где работали наши родители. У него в бригаде был наладчиком шустрый мужик, Володя,- ярый голубятник. Он «держал будку» имел одну из лучших стай летных голубей в городе, торговал при случае птицей. Витя после смены часто заходил к нему, любовался голубями и твердо решил завести себе таких же красавцев и летунов. Володя-«шеф», -такую кликуху мы ему дали, обещал нам полную поддержку в этом непростом деле.

Когда хочешь развести голубей, надо брать их не в своем городе, а где-нибудь подальше. Этим птицам природа дала чрезвычайно развитую способность ориентироваться на местности, великолепную зоркость и удивительную привязанность к своему гнезду, к стае. Поэтому, купленных голубей необходимо недели две подержать в будке, изредка выпуская в клетку на крышу и поочередно обганивать. Поднятый в первый облет голубь, обязательно начинает «рыскать»--искать свой прежний дом .Одновременно он запоминает местоположение новой будки. В этом поисковом полете птица волнуется, устает и нередко «вкалывается» в стаю другой, чужой будки к неописуемой радости ее хозяина. Посадить, поймать чужого голубя—в этом и есть азарт голубиного «интереса», который сродни карточному.

Витя, тайком от родителей, откладывал приработок, накопил денег и с большим фанерным чемоданом поехал в Ленинград на птичий рынок. Володя—шеф ехал с ним, вез продавать своих птиц и покупать новых, породистых. Вернувшись из школы, я весь вечер промаялся в ожидании брата. Поезд приходил ночью, и мама запретила мне встречать Витю на вокзале, - далеко, да и неспокойно было в городе по ночам. После 1953 года в Луге скопилось много «людей сто первого километра» -бывших осужденных, которым запрещалось селиться ближе ста километров от Ленинграда. Воровство и грабежи были не редки, очень широко распространились азартные игры. Витя не рискнул тащиться с тяжелым чемоданом через весь город к нам на заречную окраину, заночевал у Володи—шефа и появился только утром.

Я с восторгом рассматривал изящных благородных голубей различной расцветки. Именно такие птицы вдохновили Пабло Пикассо, создавшего одним росчерком кисти знаменитое изображение летящей голубки, ставшее интернациональным символом Мира на все времена. Брат, уже знавший породы голубей, счастливый своей покупкой, бережно передавал мне птиц одну за другой, объяснив, что держать голубя в ладонях нужно прижав вытянутые ноги птицы к подхвостью. Так голубь меньше вырывается из рук, не теряет перья.

В тот первый раз Витя привез только дюжину голубей,--три пары, а остальные «разбитые»,одиночные. Одиночкой был и очень видный «монах», так у нас голубятники называли чисто белых с белым клювом птиц, имеющих хвост другого цвета: черный, красный, палевый, с краевой рамкой или без нее. У нашего монаха хвост был дымчатый, ноги—«в чулках»,--мелкие перышки доходили только до основанья цевки и не наползали «мохнами» на пальцы птицы. Монаха, казалось, не интересовали голубки. Возможно, он недавно потерял подругу и тосковал? По всему было видно, что это настоящий летный голубь, способный «уходить в точки» - в такую высь, что только очень зоркий человек способен рассмотреть птицу в лазури неба.

Мы сделали на чердаке дома утепленную будку с ящичками-гнездами по стенкам, Птицы сами распределили их--сложившиеся пары заняли самые укромные гнезда, а одиночки больше находились на жердочках. Будка примыкала к чердачному окну, в котором мы сделали дверку для прохода голубей по наклонной доске на крышу и обратно в будку .На крыше нужно было смастерить сетчатую клетку-ловушку, но у нас не оказалось под рукой материала. А иметь такую клетку на крыше крайне необходимо—из нее, как накопителя, гонишь птиц в полет, в нее выпускаешь на прогулку птенцов и голубок ,насиживающих яйца Последнее мероприятие приходится делать быстро и принудительно, ,когда в летающую высоко над домом стаю вколется чужой голубь. Заметив на крыше свою ненаглядную голубку и любимых чад, голубь-папаша начинает быстро «скидываться», снижаться, увлекая за собой всю стаю с примкнувшим чужаком. Севших на крышу голубей осторожно заманивают в ловушку, бросая туда корм, и закрывают, пока чужак не осмотрелся и не опомнился.

Дальше начинаются «торги», выкуп голубя или обмен. Условия диктует «купец», изловивший птицу. Ах, как хочется вернуть, освободить из плена своего пернатого питомца! Особенно, когда голубка осталась дома одна насиживать кладку. .Скоро появятся птенцы, им нужен отец Ну провинился голубь, но, может быть, «построжеет», «озлеет»? Ведь молодой еще, впервые его обманули люди. Иногда голубя выкупают несколько раз, пока не убедятся в его слабой привязанности к родной будке.

Мы знали, что все окрестные голубятники с нетерпением ждут момента, когда мы будем «обганивать» привезенных Витей голубей. Ближний, Олег- пожарник, нет-нет да проезжал на велосипеде, поглядывая, не выпустили ли мы голубей на крышу? При этом его живот подозрительно нависал над рулем. Ясно было, что он везет за пазухой несколько своих голубей- «выходняков»,чтобы подбросить их в нашу стаю и увести ее на свою будку.

Через несколько дней, намного раньше двухнедельного карантина, намеченного нами для выдержки голубей, вернувшись из школы (я тогда учился в восьмом классе), я увидел растерянного и подавленного Витю, и сразу понял - что-то случилось с голубями!? Брат, вернувшись с ночной смены, решился выпустить птиц на крышу, чтобы они пообвыклись, осмотрелись. Не терпелось ему увидеть голубей на свободе. К тому же, день был ветреный,--в такую погоду голуби летают неохотно и низко кружат над домом. Птицы спокойно вышли из будки на крышу, стали чиститься миловаться, понемногу подлетывать. Все было хорошо. Нагулявшись, они уже направились в будку, но в этот момент примчался Олег с корзиной своих голубей на велосипеде, - дождался - таки, злыдень, своего часа! Выпущенные из корзины голуби, призывно хлопая крыльями, сорвали наших голубей в полет, скололись с ними. Смешанная стая сделала несколько беспорядочных кругов над домом ,а затем, увлекаемая голубями Олега, ушла к нему на будку .Олеговы птицы с ходу «посыпались» на родную крышу, а с ними уселись и были пойманы наши голуби Уселись, правда, не все. Пара красивых «рязанцев» с желтыми полосами на серых крыльях, чисто белая, самая дорогая, голубка и красавец «монах» ушли в «рыск» над городом. Их ловили многие. Наконец, белую поймал наш шеф-Володя, а пару, - Пашка - железнодорожник. «А монах?» - со слезами на глазах спросил я.

- Монах еще не пойман, ответил брат, вкалывался во все стаи, но не сел ни на одну будку. Отдохнет где-нибудь в сторонке и снова рыщет. Раз пять пролетал и «сбрасывался» к нашей крыше, но сесть ему не дает Олег. Как только монах начнет ходить кругами над домом, он подбрасывает своих голубей, съездит и снова привезет. Да вот он, опять приехал! Рядом с домом, с голубями наготове, спокойно покуривал наш коллега по голубиному «делу». Пожалуй, я тогда впервые испытал и узнал что такое «лютая ненависть». Правила голубиной «игры» оказались непривычно жестоки.

Приближался вечер. Мы во все глаза наблюдали за небом над городом. То здесь, то там в воздух поднимались стаи голубей,- верный признак активной ловли. Значит, монах не пойман! Еще не все потеряно! На крыше, нахохлившись, сидел наш больной и поэтому очень чумазый голубь, которого мы все пытались вылечить, давая с водой кусочки биомицина. Вот все, что осталось у нас из двенадцати уже полюбившихся птиц.

Внезапно, над домом стремительно пронесся монах! Развернулся, круто спикировал, сейчас сядет! Ну, скорее, пожалуйста, скорей наша чудесная птица, скорее домой, в будку!

Проклятье! Олег, выждав, когда монах стал делать последний облет крыши, бросил наперерез ему своих птиц! Задерганные за день голуби нашего обидчика как-то нехотя стали подниматься над домом, но в этот момент монах, сделав изящную полупетлю, сел, увлекая за собой голубей Олега! Пятерка лучших птиц, основа будки Олега-пожарника спокойно уселась на коньке нашей крыши! Ах, как бы сейчас пригодилась клетка-ловушка! Монах сидел ближе к доске-трапу, ведущему в будку. Ну, скорей же, скорее заходи, дорогой ты наш пернатый дружок в свой дом, натерпелся, настрадался за день без еды и воды! Словно услыхав наши мольбы, монах деловито направился в будку. Белая голубка Олега легонько вспорхнула и последовала за ним. Другие голуби приготовились сделать то же самое. Этого Олег не сумел стерпеть,--он свистнул! Это было против правил, просто подло! Четверка его голубей сорвалась с крыши и низом, над деревьями, ушла домой. Не глядя на нас, с искаженным от переживаний лицом, Олег сел на велосипед и уехал. Что мы могли поделать с ним --взрослым семейным человеком, с которым до этого никогда не имели стычек? Ничего…Дня через два, через парламентеров,- соседских пацанов, Олег передал нам, что хотел бы обменять свою, оставшуюся у нас, голубку на пару наших голубей, пойманных им. Мы запросили две пары! Обмен не состоялся, и хорошо! Наш монах и олегова голубка вскоре «спарились» и стали основой нашей стаи. Через полгода мы на спор с Олегом, на хорошие деньги, бросали монаха с голубкой прямо в его стаю на будке, где находился прежний «муж» голубки. Наша пара быстро ушла домой, уведя с собой приколовшегося молодого голубя. Было от чего понервничать нашему конкуренту!

Великолепную чисто белую голубку, которую поймал при обгоне Володя-шеф, мы выкупили у него. Выкупили дорого, за ту же цену, что Витя платил за нее при покупке в Ленинграде. Очень уж нравилась нам эта птица,- воплощение изящества и полета. Голубка была строга, одинока, держалась в стае особняком. Через некоторое время она снова «ушла» рыскать и, удивительно - ее снова поймал наш шеф. Выпросив у мамы денег, зная, что в доме на счету каждая копейка, мы снова выкупили голубку у Володи, и скоро она выбрала себе в пару такого же белого красавца, привезенного Витей из Новгорода. Володю-шефа судьба этой голубки почему-то очень интересовала. Однажды он спросил у Вити: «Как твоя белая? Наверное не выпускаешь, боишься уйдет?» Брат сказал ему, что голубка уже в паре и хорошо летает. Володя не поверил, приехал к нам, долго смотрел на прекрасную пару, попросил поднять ее в полет, полюбовался и уехал в раздумьях. Только значительно позже мы узнали от одного голубятника, что Володя сам рассказал ему, как в первую поездку Вити за голубями в Ленинград, когда и Володя ездил продавать своих птиц, он через подставного парня продал моему брату свою белую голубку, которую до этого два года держал, но она так и не спарилась ни с одним самцом. Вот почему, возвращенная таким хитрым способом в Лугу, голубка дважды уходила от нас на свою прежнюю будку. Она могла бы снова уйти, если бы не образовала пару к полному удивлению и расстройству нашего предприимчивого шефа.

Но не зря говорится, бог шельму метит! Однажды,- было это через год-полтора, когда мы уже держали полнокровную летную стаю, вернувшись из школы, я решил погонять голубей. День был пасмурный, даже туманный, и птицы не хотели лететь повыше. Я свистел, шуровал махалом, с привязанным на конце старым пионерским галстуком--ничего не помогало. Вдруг, в стаю вкололась птица раза в полтора крупнее моих! Вначале я подумал, что это молодой ястреб, так как голуби забеспокоились, но, присмотревшись, понял, что это очень крупный голубь, Я спешно ретировался с крыши, стая тут же снизилась и села. Дрожа от волненья, я дернул веревку клетки-хлопушки и закрыл стаю вместе с чужаком!

Когда я взял пленника в ладони, сердце мое зашлось от восторга! Это был породистый «почтарь» - краса и гордость голубиного племени! Почтовые голуби прославили своих сородичей в веках. Они доставляли срочные донесения с поля боя, стартовали с терпящих бедствие кораблей, приводили подмогу. Когда в бескрайнем просторе океана на рею парусника садился изможденный длительным перелетом голубь, морской закон чести обязывал капитана сменить курс и идти туда, откуда прилетела птица. А, любовная голубиная почта? Сколько сокровенных тайн доверялось пернатым почтальонам!

Пойманный мною голубь был редкого сиреневого цвета, самец, с мощными розовыми наростами на клюве, с ясными карими глазами на сухой легкой голове. Такой голубь может лететь до двухсот километров не присаживаясь для отдыха. И он, конечно, стоил больших денег! Мы давно мечтали с братом купить хотя бы пару птенцов почтарей, но это было дорого,- почти месячная зарплата Вити. На такие деньги можно было купить десяток обычных летных голубей: мазырей, николаевских, плеких, сорок, монахов в шапочке и с «зачесом». Покупать же взрослых почтарей было безнадежным делом-они при обгоне уходили на родные будки. Откуда же взялся сиреневый почтарь? Может быть, идет из далека, приблудился в тумане? Неужели кто-то из лужских голубятников купил почтарей и обганивает? Так и оказалось! Голубя «втихаря» обганивал наш Володя-шеф…Он купил в Ленинграде пару молодых почтарей, тайно держал их, не гонял, а в этот злополучный день решил дать облетаться самцу, оставив голубку в клетке на крыше. Он рассчитывал, что в тумане голубь будет меньше рыскать. Да вот, невезуха! Что же ему теперь делать? Выкупать голубя у нас за большие деньги? А где гарантия, что он опять не будет пойман на ставшей уже знакомой ему нашей крыше? Снижать сумму выкупа мы твердо отказались. Почтарь быстро прижился у нас, и скоро Витя привез ему подругу. Через некоторое время, мы проверили его способности. .По дороге в Ленинград, Витя выпустил голубя на ходу поезда километрах в сорока от Луги, указав точное время на кусочке пластыря, приклеенного к ноге птицы. Через час голубь уже был у меня на будке!

Так, постепенно, мы становились опытными голубятниками, узнавали тайны этой, совсем не безобидной страсти, где удивительно близко сходятся поэзия общения человека с прекрасными птицами, красотой полета которых можно любоваться бесконечно, наблюдать их жизнь интересно, полезно и трогательно до чистой слезы, и ,одновременно,--коварство голубятников, их корыстное стремление обмануть птиц и друг друга любым способом.

Много разных событий приятных и тяжелых пережили мы, занимаясь голубиным «делом»…Узнали, например, какую большую опасность для голубей представляют коты, хорьки, горностаи. Проникнув в будку, обычно ночью, когда голуби ничего не видят в темноте, хищники вершат свой кровавый погром.

Как-то на нашу стаю повадился совершать налеты ястреб-тетеревятник. Он прятался в засаде на высоких соснах, окружавших дом, и «брал» голубей в момент их посадки на крышу. Именно для борьбы с этим разбойником у нас появилось ружье, старая одностволка, которую брат выменял на несколько голубей у парня, решившего как когда-то мы, завести будку. Мама очень переживала от того, что в доме появилось оружие, но в то же время, была довольна, когда убедилась, что новое сильное увлечение — ружейная охота, все дальше уводит нас от голубиного дела, которого она боялась и не принимала душой, хотя голубей сильно любила. Постепенно тяга к охотничьим путешествиям вытеснила голубиный наш «интерес», но и спустя много лет, я не могу спокойно пройти мимо хороших птиц, чтобы не полюбоваться их повадками и полетом.

Удивительно, но мамина боль и тревога за нас не пропали напрасно Прикосновение к голубиному «бизнесу» помогло нам, как ни странно, выработать в себе стойкую неприязнь к любым азартным играм, даже лотереям. Права поговорка, которую часто повторяла мать: «Дурные деньги не приносят счастья!»

 

Луга – Красноярск, 1955 - 1999 гг.