Уходит ночь. Туман, роса, трава. На берегу шалашик немудрёный. В нём ты и я, отдавший все права, Ты - госпожа, а я - твой раб влюбленный. А на душе запели петухи. И ты доверчиво к плечу прижалась. Сами собой слагаются стихи, А нам с тобою жизнь прожить осталось. Всё впереди овеяно мечтой. Толь в сизой мгле, толь в розоватой дали. "Твоя, твоя" и я в ответ:" Я твой". Так ново и так радостно звучали. А днем - ботник, приманка и крючки, И робинзонов трудные заботы: Не режет нож, сырые сапоги, Хлеб зачерствел и не жуется что-то! Но всё ж ничуть не хочется нам ныть. Решая непривычные задачи, И, обустроив свой спартанский быт, Мы счастье пьем, дивясь своей удаче, Что отзвук чувств взаимных мы нашли, Встречных желаний и души движений. Не без проблем, но жизнь с тобой прошли, Растет за нами третье поколенье. И, вспомнив этот берег у реки, И счастья полного неполную неделю, Не верим мы, что мы уж старики. И, в зеркало взглянув, опять не верим. |