В эту мокрую осень... Даже в мокрую осень я ждать не устала чудес. Мы слепые надежды с бездомной собакою делим. По размытым тропинкам в набухший потемками лес Мы идем, словно в розовый, солнцем покинутый, терем. И собака бежит, настороженно нюхая лист; Упоенно фырчит, и пытается что-то расслышать. За дощатым мостом бурелом над тропою повис, Цепью вложенных арок скрываясь в студеном затишье. За речною запрудой в траве мы нашли водопад. В молчаливом лесу он звенит потерявшейся песней. К ней сквозь стан облаков просочился багровый закат, И лучи заискрились на клюквенных кочках полесья. Незаметно темнеет, и вкрадчивый дождь ледяной Начинает стучать по кустам и осиновой прели. Мы напали на солнечный след, и шагаем домой Вдоль каймы берегов, что теряются в сумраке елей. Зимний лист На склоне дня, пройдя осенний скверик, Пустых ветвей касаясь на ходу, Я снова выхожу на плоский берег, К светлеющему в сумерках пруду. Почти неразличима на тропинке, Промерзшая листва шуршит во мгле; И близорукой ощупью снежинки Впервые приближаются к земле. Как в том году, уходит за качели Тропинка, огибая длинный пруд, К скамейке, прислоненной спинкой к ели, Где мы сидели несколько минут… Давно твой приговор смягчило время. Теперь я удивляюсь, что снежок, Озвучив тишину словами теми, Скользит, не задевая мой ожог… …А завтра затуманит воздух стужа, Закатывая солнце в снежный ком; И куст рябины задрожит натужно От ветра, налетевшего рывком. Я, будто тот, не сорванный ненастьем, Насквозь прожженный солнцем черный лист, Отдавший все за горе, как за счастье – За сумерки и зимний ветра свист. Великий Новгород По следу воинских преданий Ушла дружина в память дат. За поворот дороги дальней Скрывается сырой закат. Безлюдье, как во дни сражений. Колеблясь, лодка рыбаков Плывет по древним отраженьям Кремлевских стен и облаков. Минули дни, когда с Ояти В Константинополь шли ладьи; Ко Пскову – боевые рати. Все тонет в хмуром забытьи. И только западная башня, Весь день, весь вечер дотемна, Угрюмо помня век вчерашний, К стране врагов обращена. |