- Витенька, надо завтра с утра обязательно на Королёва съездить, вещи собрать! - Алла, как всегда, мягко, но непреклонно гнёт свою линию. - Вечером квартиранты въезжают! Я на утро уже договорилась с бабой Ниной, её ребята придут, все вещи ненужные вынесут, а потом она помоет-приберёт. - Ну-у… мы же вроде всё нужное забрали, - Виктор лениво потянулся, - да и ломит меня чуть свет вставать в выходной, ехать через весь город. - Всё равно, надо посмотреть ещё раз – там книги какие-то, кажется, остались! Да и за ребятами завтра приглядишь, чтоб лишнего чего не вынесли! - Тогда я с вечера лучше поеду, там и заночую… На улице Королёва жила бабушка Лиза, которая умерла месяц назад. Болела недолго, никого особо не напрягая. В последние только недели перед смертью, Вите пришлось несколько раз приезжать среди ночи, помогать соседке бабе Нине, которая приглядывала за ней. Потом скорая увезла её в городскую больницу, откуда она уже не вернулась. Вите с Аллой, а впоследствии их дочке Наташе, досталась в наследство её однокомнатная квартирка на первом этаже. Вещи бабушки – телевизор, проигрыватель, стиральная машинка предназначались бабе Нине – за уход. Наташе – только пятнадцать, ещё несколько лет будет с родителями. Вот выйдет замуж, тогда пускай и живёт в этой квартире, а пока решили её сдавать. Риэлторша из агентства посоветовала купить стиралку-автомат и телевизор посовременнее, провести интернет – чтобы получить больше арендной платы. Так и сделали, к радости бабы Нины, заполучившей кроме всего, старую, но хорошую бытовую технику. Виктор приехал пораньше, зашёл по дороге в супермаркет, взял хлеба, пачку пельменей, чтоб не возиться с готовкой и, конечно же, пива с копчёной рыбкой. Алла ничем не рисковала, отправляя мужа ночевать одного в квартире. Толстый, обрюзгший к своим сорока пяти, Виктор предпочитал уединяться с любимым напитком, а не с какой-нибудь вертихвосткой, да и соседка, баба Нина – это Карацупа с Ингусом в одном флаконе: вмиг вычислит. Виктор зашёл в квартиру, закрыл дверь. Привычно щёлкнул выключателем. Вспыхнула яркая лампочка, и на долю секунды всё вдруг стало прежним – уютным, жилым, родным, словно они всё ещё жили здесь… Потом время опять прыгнуло на двадцать лет вперёд, и он оказался посреди полупустого, холодного, заброшенного жилья, неживого, лишившегося хозяев… Ладно, оставим лирику, приступим к делу. Он методично пересмотрел все полки и тумбочки. Вот несколько старых книг – какая-то мура. А это что? Толстенный том в картонном переплёте, с золотым тиснением. Пушкин, выпуск 1939 года – надо забрать! Дальше шла вообще ерунда: подшивки «Работницы» и «Здоровья», «Малая Земля» Брежнева – это всё бабе Нине, пусть разбирается. Нам оно не надо. Он отобрал ещё несколько книг, вазу с отколотым краем, старинную фарфоровую статуэтку. Упаковал собранное в прихваченный с собою баул, попробовал – ничего, не сильно тяжело. Ну, всё, можно приступать к пиву. А, вот ещё куча старых пластинок… Да зачем они, пусть баба Нина слушает. Он рассеянно перебирал пыльную стопку, как вдруг рука непроизвольно вытащила небольшой чёрный конверт с портретом певца – лысоватого, с ястребиным носом и пронзительным взглядом. Да-да, та самая, «Александр Вертинский. Прощальный ужин». Он криво усмехнулся, нашёл среди вещей, отложенных для бабы Нины, старенький проигрыватель, включил, поставил пластинку на диск. Надо же, работает… Зазвучали первые аккорды старинного рояля. Комната вдруг стала иной: жилой и уютной, вместо дивана в углу появилась старая тахта под пёстрым пледом, разбросанные вещи спрятались по своим местам. Виктор с удивлением заметил, что не только комната изменилась. Он тоже стал другим – исчез его живот, распрямились плечи, потемнели волосы. А музыка осталась прежней. Тот же рояль, тот же голос, те же слова … Сегодня томная луна, Как пленная царевна Грустна, задумчива, бледна И безнадежно влюблена. Сегодня музыка больна, Едва звучит напевно Она капризна, и нежна, И холодна, и гневна… Сейчас откроется дверь и войдёт Стася… Автор приносит читателям свои извинения, но таково требование редакции. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
