Крепкий хозяйственник Максим Струговец любил содержать различную живность, с интересом наблюдал за ней, примеряя к жизни человека. При этом предоставлял своим питомцам максимальную свободу.

 

- Максим, зачем тебе эти дармоеды? Пользы ведь никакой, - возмущался Архип, в очередной раз, прогоняя со своего огорода вольготно разгуливавших там собаку и кота соседа.

- Божья тварь! Всем свободы хочется, а вреда они не причинят, - дружелюбно прозвучал ответ.

- Вреда, возможно, и не причинят, а пользы тем более, - недовольно пробурчал Архип.

 

Кот Маркиз — любознательный и хитрый, чувствуя доброе отношение хозяина, не спеша пересёк межу, разделявшую земельные участки, затем по-приятельски, скромно опуская глаза, поприветствовал своего покровителя мягким мурлыканьем и нежно потёрся о его ногу. За ним, опустив голову и покорно помахивая хвостом, к хозяину подошёл пёс, имевший добрый, бесхитростный характер и длинные, обвисшие уши, за что и получил кличку Лопух.

 

Увидев Маркиза и Лопуха, петух Ястребок, прозванный так из-за напористого и даже агрессивного поведения, издав радостный крик и даже от спешки сфальшивив, бросился им навстречу.

 

Максим привык относиться к животным, как к себе подобным, поэтому давно уже ничему не удивлялся в их поведении, находя прямое сходство с людьми, но тесная дружба и взаимовыручка собаки, кота и петуха его не переставала восхищать. «Вот бы так и мы всегда поступали», - частенько думал он, не обижаясь даже на их проказы.

 

Дружба собаки с котом началась с малолетства последнего, когда он, неустойчиво покачиваясь на слабеньких ножках, бесшабашно упал прямо под тёплый бок Лопуха и доверчиво прижался к нему, приняв за мать, ушедшую на охоту. Лопух недовольно заворчал, дёрнулся с места, но не подскочил, а вдруг обмяк и облизал Маркиза.

 

После хозяина Лопух был главной охраной подворья от стороннего зверья. Оправдывая доверие Струговца, пёс исправно нёс сторожевую службу. Даже разморённый негой сна он чутко прислушивался и периодически осматривал пространство, поочерёдно приоткрывая глаза. От еле уловимого свиста, пронёсшегося в воздухе, а затем последовавшего глухого шлепка о землю, Лопух вздрогнул и подскочил. Серая и спокойная курица истошно кричала не своим голосом - когти налетевшего коршуна вцепились в её крыло. Остальные пеструшки, истошно кудахтая и оставляя позади себя утерянные перья и завихрения пыли, в панике улепётывали в разные стороны. Даже их предводитель - крупный и гордый Ястребок, забыв о своём авторитете, убегал вместе со всеми, широко перебирая ногами. Коршун, тяжело размахивая почти полутораметровыми крыльями, пытался взлететь. Лопух, лая взахлёб, с разбегу налетел на незваного «гостя». Его зубы резко щёлкнули, вырвав перья злодея. Теперь коршуну ничего не оставалось, как, бросив курицу, поскорее «уносить ноги». Пострадавшая, захлёбываясь криком, одновременно испуганным и радостным, бросилась в сарай. Стервятник, не ожидавший такого резкого нападения, бил крыльями, пытаясь оторваться от Лопуха. Тот его не отпускал, всё глубже загоняя под наклонившееся сетчатое ограждение во дворе, где разбойник, наконец, и запутался крылом в разорванном проволочном плетении.

 

Услышав необычный переполох, испуганные крики петуха и кур, злобный лай и рычание Лопуха, из дома выскочил Максим. Быстро сориентировавшись в обстановке, он ловко схватил коршуна за основания распахнутых крыльев. Тот сразу покорно обмяк, осознав, что игра проиграна – ушла добыча, и попался сам. Теперь он уже доверчиво и с надеждой взирал на вершителя его судьбы, вращая хищной головой и хлопая веками пронзительных глаз.

 

Первым появился из укрытия Ястребок, красуясь огромными шпорами и косолапя, как кавалерист. Его важную осанку портил большой красный гребешок, опавший набок. Петух встряхивал головой, пытаясь привести себя в порядок, но гребень опять безнадёжно сваливался вниз. Ястребок, гордо озираясь вокруг, захлопал крыльями, приглашая подопечных выходить из укрытий, а затем прокукарекал во всё горло, прославляя одержанную победу. При этом, признавая главенство Лопуха, он подошёл к нему и в знак признательности склонил голову, всматриваясь. Тот довольный тихо заурчал мягким баритоном. Так завязались добрые взаимоотношения между собакой и петухом...

 

Возвращаясь с работы и приблизившись к дому, внимание Струговца привлекло тревожное кукареканье Ястребка и взволнованный лай Лопуха. Открыв калитку, он увидел, что оба находятся у сарая, тревожно подавая голос. Петух при этом судорожно вышагивал вдоль стенки сарая, а собака, присев на задние ноги, напряжённо смотрела вверх, приподняв голову. Ничего необычного Максим не отметил, но их тревога передалась и ему. Он подошёл поближе, чтобы разобраться в ситуации, и увидел, что вверху, в щели между навесом крыши и стенкой сарая, торчит голова Маркиза. Зажатый в тесной ловушке, обессиленный от долгого нахождения в ней, он даже не мяукал, а только периодически жалобно моргал глазами, безвольно свесив голову. Максим знал, что кот постоянно выбирался из закрытого сарая через это отверстие, но сейчас, повзрослев, видимо, уже не смог. Попытка помочь несчастному не увенчалась успехом – его голова не пролазила обратно в сарай, а тело не проходило наружу. Воспользовавшись ломиком, как рычагом, Струговцу удалось приподнять участок кровли и освободить Маркиза. Лопух и Ястребок, довольные и повеселевшие, кружили рядом с оживающим на их глазах другом...

 

Лето уже прошло свой пик, но ещё щедро дарило всем мягкое и приятное тепло. Лопух в лёгкой истоме блаженствовал в своей будке, изготовленной заботливым хозяином. Маркиз, уверенно подойдя к нему, дружески сказал «мяу» и лапой, втянув коготки, почесал его за ушами. Тот поднял голову, понимая, что он зачем то нужен другу. Маркиз, таинственно поблёскивая глазами, опять загадочно мяукнул, сглотнув слюну, и повернул голову в сторону кладовой, находившейся у дома. Теперь Лопух понял, что друг хочет предложить ему что-то вкусное. Дрёма сразу прошла. Похрустеть сладкой мозговой костью и ощутить вкус настоящего парного мяса - это всегда большая удача, от такого счастья отказываться было нельзя и даже грешно.

 

Маркиз, как следопыт, помахивая призывно хвостом, направился к заинтересовавшему его объекту. Лопух следовал за ним. Тихое парное шествие нарушил Ястребок. Увидев друзей, он радостным криком приветствовал их, бросившись навстречу. Каково же было его удивление и даже лёгкий шок, когда Маркиз, обернувшись, раздражённо зашипел в ответ. Сейчас друзьям было не до него, задуманное дело - прежде всего. Ястребок, обиженный недружелюбной встречей, сразу отстал, вернувшись к шумной ватаге пёстрых кур, властным криком восстанавливая среди них порядок.

 

Маркиз мягко царапал дверь кладовой, приглашая Лопуха помочь открыть её. Понятливый друг, встав на задние лапы и опираясь передними о дверь, носом поддел крючок, закрывавший её. Обрадованный Маркиз лапой потянул дверь на себя, она легко приоткрылась, недовольно заскрипев, и друзья оказались внутри помещения. Нежный запах мяса ударил по ноздрям охотников. Лежало оно высоко, и Лопух не мог дотянуться. Маркиз, не теряя времени, лёгкими прыжками, ловко перемещаясь с полки на полку, быстро оказался рядом с добычей и начал стаскивать её.

 

Сочный кусок ветчины, глухо шлёпнувшийся на пол, тут же был подхвачен собакой, потащившей его за сарай. За ней, предвкушая настоящий пир, важно шествовал кот. Довольные друзья даже не переживали за оставленную открытой кладовую и ожидаемую трёпку от хозяина — всё их внимание было сосредоточено на желанной добыче.

 

Максим, выйдя из дома, привычно оглядел двор и увидел обычную картину — трое друзей были вместе, расположившись в тени у забора. Маркиз лежал, прижавшись к Лопуху, мурлыкая от удовольствия. Оба, периодически приоткрывая глаза, облизывались, сладко позёвывая. Ястребок важно, как часовой, строго вышагивал вокруг, склёвывая налетавших на его друзей слепней и оводов. Счастливая троица даже не отреагировала на появление Струговца, это и удивило его.

 

«Кто же здесь настоящий хозяин, я или Лопух? - невольно задал он себе вопрос, по-доброму позавидовав беззаботной троице. - Похоже, опять что-то натворили? - мелькнула подозрительная мысль, - Очень уж они довольные, даже за едой не подбежали», - привычно отметил он.

 

Затем, как впервые, взглянул на чистое и ясное небо с редкими и нежными облаками, застывшими на нём, втянул полной грудью прозрачной лёгкости воздух и счастливый почувствовал, что он не в обиде на них, спокойно подумав при этом: «Даже если что то и натворили - всем ведь жить хочется!»