Жил-был человек на свете, всё в небо своё смотрел. Залезет на голубятню, и нет вроде больше дел... А вечером представленье устроит для всех зевак – уносится стая в небо… Вернётся домой вожак? А утром, когда в деревне туманится дно низин, тишком выбирался к речке, брал удочку из лозы. Поддразнивал лунный коржик в холодной речной воде и разговаривал молча с плывущим листом о судьбе. И вместо того чтоб рыбу скорее забросить в садок он с ней говорил о чём-то, немного, но сколько мог. Потом отпускал, жалея, и словно крестил восход, домой приходил довольный, как самаритянский Бог. Ничтожным он всем казался, но только его окно всегда открывалось в небо, на звёздное молоко... Кусочек родного неба, что маслице к пирогам. Не небом единым живы… и хлебушком помогал. |