Бензобак моей машины опустел, и мне пришлось заехать на автозаправку. Пока заправлялся, случайно посмотрел на закат и залюбовался им. Спокойствие и умиротворенность, наступающие на излете рабочего дня, сквозили во всем. Августовское солнце, раскалившееся до малинового цвета, неспешно скатилось к горизонту. Даже легкий ветерок, также уставший трудиться днем, затих. Из праздной задумчивости вывел меня шум мотора подъезжающего автомобиля: с другой стороны бензоколонки остановился старенький форд с московскими номерами. Его хозяин тоже почтенного возраста поприветствовал меня и, махнув рукой в сторону трассы Нижний Новгород- Киров, спросил:” Эта дорога на Йошкар-Олу?”

- Да, - отвечаю ему: Доедете до Яранска, там отворот вправо будет – на Йошку.

- Сорок лет на родине не был, - расчувствовался вдруг водитель форда и, осекшись, добавил: - Больше уж и не соберусь, видно.

- А почему? Времени нет?

- Времени говоришь… Да, пожалуй, времени. Операцию мне назначили серьезную, а удачный процент исхода не в мою пользу. Вот и хочу, на всякий случай, доехать до деревни своей - Малой Орши, проститься. У родительского дома постоять и на берегу речки нашей посидеть. Представляешь, на каких только реках и морях-океанах за жизнь не побывал, каких рыбин там не половил, а последнее время во сне только свою Оршанку и вижу, как я пацаненком там окуней самодельной удочкой таскаю.

Оршанка от нашего дома совсем рядом течет: пара минут и ты на речке. Здесь она совсем не широкая – местами с разбегу перепрыгнуть можно. Вот меня родители еще совсем мелкого и не боялись отпускать на ней рыбачить. Удочку мне старший брат Андрей соорудил. Ни о каком «бамбуке», тем более о «телескопах» тогда конечно не слышали. Удилище Андрей из стволика молодой березки сотворил: сострогал с него кору для легкости, только на вершинке для крепости сантиметров тридцать оставил. Поплавок из гусиного пера сделал. Легкая снасть получилась: как раз для меня.

Летом я все время на речке пропадал. Родители не ругали. Тем более мама у меня больно рыбу речную любила: какую бы мелочь я не наловил, все равно всю перечистит и уху сварит. Убегу с утра пораньше и рыбачу, пока солнышко припекать не начнет. Обычно пескарей да мелких окушков с сорожками приносил, а один раз головля приличного (для меня конечно) вытянул. Как щас этот день помню. Не клевало в то утро, я и шел вниз по течению – все рыбу искал. Роса сильная была - я быстро промок весь, но домой возвращаться не захотел. Далеко от дома ушел: все мель, да мель. А тут смотрю: омуток с кустами нависшими над водой. «Вот - думаю, - Если и здесь клевать не будет, домой пойду!» Посидел минут пять, не клюет. Взял и всех червей из консервной баночки в воду вытряхнул. А тут гляжу – поплавок ожил, повело его плавно в сторону. Я подсек и окунька с ладошку вытащил. Давай скорей червей, выброшенных, из воды прутиком собирать. Такой клев начался! Я десятка полтора полосатых за пять минут поймал. Тут смотрю: поплавок на бок лег и быстро так под куст поплыл. Я дернул удочку, а крючок, будто в корягу, уперся. А через секунду зацеп ожил. У меня удочку из рук чуть не вырвало. Леска натянулась как струна и как бешенная по всему омутку бегает. Еле я с противником справился. Подвел его к берегу и на сушу выволок. Благо леска крепкая была. Смерял по руке добычу: она мне как раз по локоть будет. Я таких рыб и не ловил еще: ни по размеру и ни по виду. Рыбина вся серебристая, только верх спины и кончик хвоста темный. Лежит на траве как слиток серебра. Старший брат потом дома объяснил, что это голавль. После поимки такой рыбищи я сразу домой побежал: не терпелось перед домашними похвастаться!

- Эх, вот бы опять в то утро вернуться! -закончил свой рассказ старик, как-то сразу погрустнев. Немного помолчав, он продолжил:

- Вот что интересно: в молодости, чуть оперившись, мы стремимся покинуть родное гнездо, чтобы посмотреть мир, найти себе место по лучше. Однако с годами все сильнее тянет нас, в тот край, где родился. Причем не играет роли - хорошо устроился в жизни или нет, а почему-то нестерпимо тянет домой. Что это - Зов крови? Как знать…Ой что-то я разговорился и тебя задерживаю и сам затемнять в пути могу.

- Нет, что Вы, - возразил я, - мне было очень интересно Вас слушать, тем более я и сам рыбак. Желаю Вам счастливого пути и искренне верю, что и операция у Вас пройдет хорошо.

- Спасибо, - ответил старик, на прощание пожимая мне руку.

Всю дорогу до дома я размышлял над смыслом слова «проститься» и не находил однозначного ответа. Так устроена человеческая жизнь, что нам не дано знать, что ждет нас за порогом смерти. Однако многие из нас, предчувствуя близкую кончину, стремятся побывать на малой родине и проститься с ней. Проститься зачем? Попрощаться или попросить прощения за нанесенные обиды? Нет, наверное. В одну реку нельзя войти дважды. Так и вернувшись в места своего детства, многого и многих не застанешь. Только наши воспоминания и могут по-настоящему вернуть нас в прошлое…Но для этого не надо преодолевать расстояние в сотни, а то и в тысячи километров, нужно просто закрыть глаза и вспомнить…

А может дело в другом? Человек, приезжая на малую родину в предчувствии смерти, словно перед длительным путешествием стремится освежить и сохранить в памяти дорогие сердцу картины.

С другой стороны, также разумным мне кажется следующее объяснение. Малая родина – это наше Место силы. Здесь человек как живой воды может набраться жизненной энергии, необходимой, чтобы пережить критический момент своей жизни? Или наоборот, в преддверии смерти, он хочет оборвать связующую нить, чтобы душе было легче расстаться с этим миром?

Наверное, всё намного проще: это и есть Зов крови…