«Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед!» Марина Цветаева. О, черный город черной доли, мерцанье черного стекла… Постылой черною водою Как в ад Елабуга текла. А все могло быть по иному и не случилось ничего, но черные сбежались гномы, шумят у праха твоего. Над свалом книг, законов, правил — как будто бы избой курной — неторопливый Сталин правил всей окровавленной страной. И ночью пагубного лета — при жизни, словно луч, светла — душа убитого поэта звездою черною взошла. Цвет боли всюду одинаков — В глуши российской и во вне… Больное сердце Пастернака зашлось в могильной тишине. И ангелы заголосили Надрывно, тягостно в захлёст… О, сколько над тобой, Россия, взошло таких же черных звезд! Но солнце, поднимаясь снова, будило сонное окно и по лучу стекало слово, как драгоценное вино. * * * Песня твоя — огневая стрела Песня твоя — горний клекот орла. Песня твоя — голубой водопад Песня твоя — вешний день — на закат, Песня твоя — растревоженный лес, Песня твоя — благодарность небес Песня твоя — окоем без границ, Песня твоя — легкий трепет ресниц. Песня твоя — звуки тысячи лир, Песня твоя —неприкаянный мир. Мир, что тебя никогда не любил, Мир, что тебя так легко погубил. Песня твоя… 17.11.99 Анне Ахматовой * * * Ты видела, как зло кипело, Как ненависть ползла на щит. Но и оболганной умела По-царски голову носить. Душа жила в огне недуга, И ты все шла, хулу поправ… И все ж, не велика заслуга, С народом быть, коль он не прав. Но я тебе судьей не стану, Как жить, беду свою тая?.. Давным-давно легендой стала Истерзанная жизнь твоя. Какой резон тебе был ведом? Кто это нынче разберет? Идти ли за толпою следом, Иль за собой вести народ? Век тюрем, крови и гонений. Свет солнечный – и тот поблек. В такое время даже гений Слаб, как обычный человек. 24.11.2002 * * * Наум Коржавин в гениях не ходит Лишь потому, что жил в кошмарный век. И все-таки слывет в своем народе, Он, как поэт и честный человек. Живя при власти, столь ему не милой, Не взвешивал ни «против» и ни «за», Он находил в себе в достатке силы Плевать вождю и деспоту в глаза. А дорого ль уплачено за это? Покамест жив, спросите у него. Он знал, что коль в руках перо поэта, – Обязан не бояться ничего. И пусть ославлен был в своем народе, И пусть в застенках коротал свой век, Пусть до сих пор он в гениях не ходит Большой поэт, великий человек. 22.12.2002 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
