Письмо первое. 2 июня 2000 года.

Здравствуйте, дорогая Мария Петровна!

Как только мои дочери определились с местом моего жительства, я решила написать вам письмо, рассказать о своём нынешнем положении. Живу я сейчас в Киеве с дочкой Лилей и зятем. Они целый день на работе, так что я предоставлена сама себе. Часто хожу по Киеву, знакомлюсь с достопримечательностями этого замечательного города. Марья Петровна, о Киеве много можете рассказать, но лучше, конечно, увидеть. Очень интересный и своеобразный город, много старинных зданий, музеев, зелёный город. Люди удивительно красивые и добрые.

Днём я смотрю телевизор, много читаю, вы ведь знаете, какая богатая библиотека у моей дочери, я вам как-то рассказывала. Вот сейчас я перечитываю, можно сказать, открываю для себя заново Пушкина. Только что прочитала последнюю страницу «Пиковой дамы».

Работу по дому я почти не делаю, дочка не разрешает, иногда только обед готовлю, а они то питаются в ресторанах, то заказывают обеды на дом. Совсем отучились готовить. Но это их дело.

Пишите мне, Мария Петровна, о себе, о соседях, о коллегах, мне всё интересно. Я знаю , что конверт отправить на Украину при вашей пенсии недёшево, но я вам всё возмещу, когда приеду или вышлю перевод. Как там мой розовый домик? Подружились ли вы с новыми соседями? Ухаживают ли они за могилой моего дорогого Мишеньки? Я ведь, когда уезжала, оставила им диван, почти новый, чтобы они хотя бы цветочки поливали на его могилочке.

Ну вот, кажется, и всё. Передавайте, Мария Петровна, привет от меня всем знакомым и друзьям. Не забывайте, пожалуйста, меня, дорогая, пишите. Я позвоню как-нибудь вам, но лучше давайте писать, по телефону всего не скажешь, да и дорого.

Всего вам доброго, Марья Петровна. Всегда ваша Ирина Ивановна.

 

Письмо второе. 15 декабря 2000 года.

Здравствуйте, дорогая моя Мария Петровна!

Получила ваше письмо со всеми приветами и новостями. Огромное вам спасибо. В первых строках моего письма сразу хочу поздравить вас с Новым годом и Рождеством! Желаю вам, Мария Петровна, прежде всего здоровья, потому что здоровье ни за какие деньги не купишь, а также желаю вам душевного равновесия и всего, что вы сами себе желаете. Поздравьте от меня также моих дорогих коллег ( Вы ведь обязательно пойдёте в школу к внучке на праздник), а ещё поздравьте соседей и друзей, особенно Наташу. Я ей написала письмо, но от неё почему-то нет ответа. Не болеет ли она? Ей ведь уже скоро восемьдесят, она на два года меня старше. Очень беспокоюсь о ней. Жила бы дома, проведала бы её, а сейчас только думки разные в голову лезут.

Скоро весна. На Пасху мы с дочерью и зятем приедем в Родники. Жду с нетерпением этого мгновения, так хочется всех увидеть, обнять, поговорить, поплакать на могиле моего дорогого Мишеньки. Мария Петровна, ради Бога, простите меня, что я надоедаю вам своими просьбами, но спросите у Люси, в каком состоянии памятник, не осыпалась ли мраморная крошка, не повреждён ли как-нибудь ещё? Напишите мне. Получили ли вы перевод на 500 рублей, я вам послала на конверты. Ах, простите, я послала в тот день, когда вы писали своё письмо. Не обижайтесь, Мария Петровна, сейчас для нас, пенсионеров, очень трудное время, а я так хочу получать от вас весточки.

Я по-прежнему много читаю, смотрю телевизор. Гуляю сейчас меньше, на улице скользко, да и прибаливать что-то стала. Никогда не страдала давлением, а тут стало подниматься, да сразу чуть ли не до 200. Лиля купила мне самые дорогие лекарства, сейчас получше стало. Дети ко мне относятся хорошо, правда, я их вижу только вечером, они целыми днями на работе. Иногда приезжает Аня, зовёт к себе жить, но я не хочу с места на место переезжать, да и Киев мне нравится, хотя, конечно, не сравнить его с Родниками. У нас тишина и покой, а тут и пластиковые окна не защищают от шума. У нас воздух чистый, как слеза, а тут дышать нечем от машин и всего прочего.

Мария Петровна, дорогая, пишите мне обо всём, я так рада любой весточке с родины, так хочется всех увидеть и обнять.

Остаюсь всегда вашей верной подругой. До свидания. Пишите.

 

Письмо третье. 1 сентября 2001 года

Здравствуйте, моя милая и дорогая Мария Петровна!

Сегодня Первое Сентября. Я написала всё с большой буквы, потому что поняла только сегодня, как дорог для меня этот праздник. Сорок лет подряд первого сентября я шла в школу к своим ученикам, тогда я была нужна им, нужна была коллегам, а сейчас я никому не нужна. Мне грустно, и я всё утро проплакала. Вы хоть сходите с Екатериной Сергеевной на линейку, пообщаетесь со всеми и вернётесь домой счастливые. А я сижу одна, никто даже не вспомнил, что сегодня за день. Как мне хочется быть сейчас рядом с вами, Мария Петровна, дорогой вы мой человек. Спасибо вам большое, что вы мне пишите с Зоей, а то мне совсем плохо бы было.

Я знаю, что, читая моё письмо, вы будете плакать, как я плачу сейчас. Давайте успокоимся, и я напишу, а вы прочтёте все по порядку.

Получила я письмо от Дмитрия Михайловича из Ростова. Пишет, что дала ему мой адрес Зоя. Он живёт с сыном в трёхкомнатной квартире. Сноха относится к нему неплохо, но он старается быть незаметным и никого не раздражать. Он тоже болеет, давление мучает и одышка. В основном сидит в квартире, изредка сын вывозит его за город. Но письмо отнёс на почту сам, хотя и с трудом. Передавал вам привет и пожелание всяческих благ. Вот так старость нас всех сравняла, Мария Петровна, и директора, и рядовую учительницу.

Я, наверное, скоро перееду жить к Ане. Лиля говорит, что у неё мне будет лучше. Дом у них за городом, хоть воздухом подышу. Как только у меня поменяется адрес, я вам сразу же сообщу.

Пока всё, дорогая Мария Петровна. Пишите. С надеждой и любовью к вам ваша Ирина Ивановна.

 

Письмо четвёртое. 20 апреля 2002 года

Добрый день, дорогая моя подруга Мария Петровна!

Вот я и переехала жить к своей внучке Саше. Я думала, что буду жить у Ани, но меня перевезли к Саше. У Саши большущий дом в одном из богатых районов Киева. Муж у неё бизнесмен, правда, чем занимается, не знаю, да и знать не хочу. Живут они на широкую ногу, всё у них есть, даже прислуга. Мне выделили две комнаты с санузлом и ванной и отдельным входом, а также горничную. Но от горничной я отказалась, так как госпожой никогда не была и на старости лет не собираюсь менять свои убеждения. Обслуживаю себя пока сама, да много ли мне надо? Ем, в основном, каши и супы, всякие их деликатесы не признаю. Ни к чему они сейчас нам.

Ужасно скучаю по своему розовому домику. Как он там? Не перекрасили ли его новые хозяева? Он ведь единственный был такого цвета в селе. Так хочется вновь войти в него, присесть устало на диван, вытянуть ноги и услышать голос Миши: «Ириша, я уже приготовил обед, жду тебя». Понимаю умом, что ничего уже не вернуть, но как больно.

Мария Петровна, ни за какие блага не уезжайте из своего дома, живите в родных стенах, Бог и люди не оставят вас. Не повторяйте моей ошибки. Как я счастлива, что вам это не грозит, ведь сын ваш живёт с вами.

Дела мои неважные. Никому я не нужна. Дети работают, внучки тоже постоянно заняты, поговорить и то не с кем. Правда, недавно приняли на работу нового садовника, мужчину лет шестидесяти, бывшего учителя биологии, хоть с ним я сейчас разговариваю. Он очень душевный человек и умный. Зовут его Иван Петрович. Я ему уже всю свою жизнь пересказала, он внимательно выслушал, а потом посоветовал, чтобы я мемуары начала писать. Думаю, что пожалел меня, хотя в этом определённый смысл есть.

Чем вы сейчас занимаетесь, Мария Петровна? Наверное, в огороде возитесь со своими любимыми цветочками. Здесь тоже много цветов, но у вас красивее. Не завели ли вы каких-нибудь новых цветов? Если да, то напишите мне о них. Иван Петрович обещал мне кое-какие семена, я их вам вышлю посылочкой.

Скоро Пасха. К сожалению, я не могу приехать в Родники, всем некогда, а одна я боюсь ехать, но Аня обещала мне, что поедем летом. Так что до скорой встречи, Мария Петровна. Целую вас, всегда ваша Ирина Ивановна.

 

Письмо пятое. 1 ноября 2002 года

Здравствуйте, дорогой мой человек Мария Петровна!

Вы и ваши письма как глоток чистого воздуха для меня. Я их постоянно перечитываю, а когда получаю новое, то открываю не сразу, а сначала надышусь им, налюбуюсь и только потом открываю. Зоя мне тоже пишет, но не так подробно и обстоятельно, как вы. Вы ведь филолог, и я думаю, что некоторые места из ваших писем не уступят даже пушкинским. Большое вам спасибо за внимание ко мне и заботу. Фотографию Мишиной могилки, которую вы мне прислали, я держу постоянно под подушкой, а то ещё решат, что я с ума сошла. Как я сама раньше не догадалась сфотографировать её, не пойму. А когда меня обманули с поездкой, я совсем было отчаялась, но вы будто почувствовали, как мне тяжело и прислали фотографию. Я вам очень благодарна.

Я всё больше болею, Мария Петровна. К давлению и сердцу прибавились и проблемы с желчным пузырём, обнаружили камни. Есть почти ничего не могу, постоянно болит правый бок, похудела уже на десять килограммов. Иван Петрович советует мне пить концентрированный сок свёклы. Думаю попробовать. А еще он даёт мне всякие корешки от сердца и от давления. Очень добрый человек!

Опять получила письмо от Дмитрия Михайловича. Он, оказывается, был в Родниках. Пишет, что зарядился энергией на целый год. Сколько был в селе, ни разу не почувствовал давления, а только приехал в Ростов, оно и подскочило. Внук его Ваня живёт в Америке, работает программистом, очень толковый специалист, он им гордится. А ещё он написал, что освоил Интернет и сейчас шлёт внуку письма по электронной почте. Но Дмитрий Михайлович физик, а нам это ни к чему.

Как там Наташа? Что-то она мне вообще не пишет. Я попыталась ей позвонить, дозвонилась, а она, кроме алло, ничего не смогла сказать. Видимо, связь плохая. Как её здоровье? Напишите мне, Мария Петровна. У вас связь получше, позвоните ей, пожалуйста, напомните обо мне.

Были ли вы в школе, Мария Петровна? Приглашали вас на день Учителя? Как я вам завидую, Мария Петровна. Как хочется мне приехать домой. Всё чаще думаю о смерти. Умру, похоронят в чужой земле, а мне хочется лежать рядом с Мишей. Неужели они не исполнят мою последнюю просьбу? Я опять плачу. Заклинаю вас, Мария Петровна, не уезжайте из родного дома ни при каких обстоятельствах. Пока двигаетесь, сопротивляйтесь до последнего болезням и судьбе. Впрочем, вам это не грозит, ваш сын с вами живёт.

Вам, наверное, надоело читать мои жалобы и стоны. Простите меня. Я всех вас люблю. Пишите, буду ждать. Остаюсь ваша навек Ирина Ивановна.

 

Письмо шестое. 20 августа 2003 года

Здравствуйте, дорогой вы мой человек Мария Петровна!

Вы, наверное, думаете, что я о вас забыла, почти год не пишу вам. Простите меня, Мария Петровна, кончился у меня заряд, как у той батарейки, что работала, работала, а потом села. Всё у меня болит, а больше всего болит душа.

Сейчас у нас поспевают арбузы, я их ведь так любила. У нас они сочные, сладкие, мякоть рассыпчатая, так и просится в рот, а здесь их чёрт знает откуда привезли, дорогие и невкусные. Я ведь ела их весь август и сентябрь с хлебом, и мне больше ничего не надо было, а вчера внучка принесла мне, я всего одной скибочкой насытилась. Вспоминаю, как мы с Мишей собирали бахчу: привезёшь домой, полдвора засыпешь арбузами. Всем хватало: и нам, и хозяйству, и угощали ими всех знакомых.

Я сейчас почти не хожу, Мария Петровна, болят ноги, не хотят носить меня. Много смотрю телевизор, читаю, хотя и это уже надоело. Чувствую, что это моё последнее лето. Но вы не плачьте, Мария Петровна, скоро мы все там будем. Вместе. Я вас всех люблю. Ваша навек Ирина Ивановна

 

PS. -Вы слышали, Ирина Ивановна умерла.

- Как умерла? Когда?

- Когда – не знаю. Мария Петровна от дочки письмо получила, уже похоронили.

-Да она три года назад по стадиону каждое утро по десять кругов бегала, думала до ста лет дожить!

-Нам не дано предугадать, коллеги…