Для поездки на конеферму известного заводчика Амангельды Базаралиева выделили огромный американский джип. За нами увязались всё тот же инструктор и один из работников «конторы глубокого бурения». Вполне приличное асфальтовое покрытие за городом перешло в отполированную грунтовую дорогу, а затем неожиданно, словно поменяли декорации, появились жёлтые барханы. Джип замедлил скорость, виляя задом на крутых поворотах. Впереди метрах в пятидесяти от дороги мы заметили одинокую могучую фигуру бактриана. «Корабль пустыни», как часовой, стоял на возвышенной части песчаного холма и равнодушно наблюдал за приближающейся машиной. Одногорбые и двугорбые верблюды часто встречались мне в поездках на рыбалку, но такую махину я видел впервые. Профессор попросил водителя остановиться. Выскочив из кабины, он, утопая в песке кроссовками, тяжело побежал к животному. Я за ним. Из джипа прозвучал предупреждающий окрик: « Господин Визер, будьте осторожны, он может плюнуть в вас!» Эберхард, придерживая болтающуюся за спиной на длинных ремнях аппаратуру, на мгновение остановился и в ответ весело прокричал: «Пускай плюётся, авось - промахнётся!» Громадина, тщательно пережёвывая свою любимую колючку, презрительно наблюдала сквозь невообразимо густые ресницы за суетливо снующим фотографом. А тот, интуитивно выбрав недосягаемую для плевка орбиту, вращался вокруг объекта своего интереса. «Пустынный крейсер» лениво поворачивал в сторону Визера могучую шею, от подбородка до ног поросшую длинной свалявшейся шерстью, и, казалось, вот-вот пустит в ход своё природное уничижительное оружие. Но внимание доктора вдруг привлекла ящерица-круглоголовка, которая стремительно пронеслась в паре метров от его ног. Любитель природы тут же потерял интерес к бактриану и стал преследовать юркую рептилию, направив на неё видеокамеру. Но ящерица не оставила натуралисту никаких шансов. Не дожидаясь, пока её настигнут, она вдруг резко остановилась и, ритмично вибрируя глянцевым телом, быстро погрузилась в песок. Профессор беспомощно озирался вокруг, но ящерицу так и не обнаружил. Тем не менее, гость был доволен редкими добытыми кадрами.

Часть старых построек конефермы Амангельды Базаралиева производила унылое впечатление: обветшалые загоны для летнего содержания животных, кровли которых были покрыты снопами камыша, стены - в виде деревянных перегородок с зиявшими продольными щелями. Несколько ухоженнее выглядел ипподром с трибунами. Едва приезжие высыпали из джипа, как из двери ближайшего здания появился крепко сбитый хозяин в окружении своих помощников. Обезоруживая белоснежной улыбкой, он в первую очередь поинтересовался, задержав взгляд на Визере, – не проголодались ли гости за долгую дорогу. Доктор, видимо, ещё находившийся под впечатлением от встречи с исполинским верблюдом, извинившись, предложил владельцу показать своих питомцев, коль они готовы к смотру. Амангельды с готовностью подтвердил, что животные ждут парада. Его коллеги быстро скрылись за жилыми строениями, которые «цугом» на несколько десятков метров тянулись по одной оси. Базаралиев пригласил гостей на ипподром. В его центральном входе уже появилась голова кавалькады. Всадники – а это приехавшие на работу из азиатских союзных республик спортсмены - инструкторы, тренеры, жокеи – сидевшие на лошадях как влитые, степенно гарцевали мимо немногочисленных зрителей. Визер был искренне поражён не только количеством представленных скакунов, но и редкими породами благородных животных. Дополнительную красоту этому показу элитных рысаков придавали новые кожаные сбруи, инкрустированные круглыми металлическими бляшками, которые сверкали на солнце, и, конечно, наездники, щеголявшие в жокейских костюмах. У всех животных были идеально подстриженные «под ёршик» гривы и аккуратно расчёсанные хвосты. Зрелище было столь впечатляющим, что, казалось, эти ухоженные и лощёные животные только что закончили выступление на цирковой арене.

Я посмотрел на Визера. Продолжая созерцать всё больше восхищавшее его представление, он вдруг изъявил желание «прокатиться» на объезженной кобыле-трёхлетке. Его просьба была незамедлительно передана хозяину конефермы. Тот распорядился привести кобылицу по кличке «Миледи». Минут через 15 двое помощников Амангельды подвели к доктору импульсивную, норовистую, сизо-серого цвета красавицу, с трудом удерживая её растянутыми в стороны лонжами. Строптивица издавала короткое ржание, прерываемое храпом, и постоянно порывалась встать на дыбы. Но едва её передние ноги опустились на землю, как Эберхард бесстрашно подскочил к животному и схватил одной рукой за уздцы. Другой - начал ласково гладить кобылу по крупу и шее, бормоча что-то себе под нос. Один из остряков громко крикнул, что у гостя ничего не получится с милым разговором, так как «Миледи» ни черта не понимает «по - иностранному». Раздался смех, и послышались шутливые перепевы реплики, но профессор никак не реагировал на них. Кобыла поначалу нервничала, беспокойно дёргала головой и косилась на чужака большими глазами, а потом постепенно угомонилась, доверчиво склонилась к нему, словно пытаясь вникнуть в человеческую речь. Улучив момент, Визер отстегнул карабины лонж и легко взлетел в седло. Лошадь стояла как вкопанная. Наклонившись вперёд, доктор продолжал что-то говорить, ласково поглаживая шею «Миледи». Затем всадник выпрямился и слегка потянул на себя поводья, одновременно коснувшись шенкелями боков лошади. Она засеменила к ипподрому. По тому, как уверенно держался в седле профессор, было видно, что он далеко не новичок в обращении с животными. Перепробовав несколько видов движения на укрощённой кобылице, пустил её в галоп по эллипсу ипподрома. Зрители дружными аплодисментами поддержали зарубежного джигита. Закончив скачку, он ловко спрыгнул на землю, и, ухватив под уздцы, какое-то время бежал впереди «Миледи», а затем перешёл на шаг. В пылу эмоционального подъёма, доктор не сразу заметил, что натёр до крови обнажённую до колен ногу. Не успел Эберхард отдышаться, как по невидимой команде Базаралиева стал объектом внимания местной медсестры. А сгрудившиеся вокруг служащие конефермы пытались пожать ему руки и выражали шумное одобрение умелыми действиями профессора. Не оставил всадника без похвалы и улыбчивый босс Базаралиев.

После того, как состоялось главное событие дня, все отправились на обед. Амангельды поманил гостей за собой и возглавил шествие. Одноэтажные помещения, соединённые друг с другом переходами, были похожи на пассажирский поезд, застрявший в пустынной зоне. Внутри по обеим сторонам широкого прохладного коридора располагались комнаты, в которых проживали работники конефермы с семьями. Над дверями комнат виднелась арабская вязь изречений, обрамлённая цветными рамками из виноградных лоз и цветов. Анфилада помещений закончилась просторным залом, стены и колонны которого украшали свисавшие до пола яркие ковры. Между ними в массивных золочёных рамах – портреты великих восточных мудрецов, философов и поэтов: Авиценны, Саади, Хайяма, Махтумкули. По углам расставлены торшеры и красивые светильники на ажурных ножках из кованого металла. А стоящий в центре зала достархан по искусству сервировки и обилию угощений мало в чём уступал восточному столу из сказок о Шехерезаде. Когда все устроились, профессору, как почётному гостю, подали на подносе прекрасно обработанную варёную голову барана. Рядом – столовые приборы. Хозяин предложил Визеру на выбор отрезать и съесть любую её часть. Профессор не заставил себя долго ждать. Надо было видеть, с какой ловкостью и проворством он справился с бараньим глазом, орудуя ножом и ложкой. Управившись, он приготовился выслушать Базаралиева . А тот, проследив за виртуозным мастерством гостя, одобрительно улыбнулся. Затем подцепил бокал вина, обвёл взглядом сидящих и произнёс тост. Из него стало ясно, что конезаводчик неплохо информирован о практикующей деятельности доктора. В нём прозвучали ноты восхищения выдающимся профессионализмом человека, который стал одним из первых успешных специалистов в этой области медицины. Амангельды сердечно поблагодарил доктора за оказанную высокую честь – посещение конефермы и выразил надежду, что тот не проедет мимо, когда вторично посетит регион для активного отдыха. Все стали дружно чокаться. Визеру налили коньяк. Прикрыв веки, он быстро проглотил атрибут бараньей глазницы и тут же запил коньяком, а потом соком. Когда гости и сотрудники конефермы чуть-чуть «заморили червячка», Базаралиев неожиданно попросил Эберхарда вкратце рассказать о своей работе. Профессор слегка смутился и сказал, что методика операционного вмешательства слишком специфична, и объяснить их простому человеку, избегая медицинской терминологии, - сложно. Эпилепсия – это хроническое заболевание головного мозга в его височных отделах. Проявляется в виде судорожных припадков и изменений личности. То есть возникают «вязкость» мышления, гневливость, злопамятность и т.д. Болезнь может обнаружить себя на генном уровне, но может быть и следствием воспалительных заболеваний, опухолей или травм какого-либо из полушарий. После трепанации черепа наступает самая сложная фаза операции, когда нейрохирург с помощью тончайших резекций удаляет скальпелем поражённый участок. Интересно, что за несколько дней до назначенной операции профессор строго соблюдает собственную диету, подготавливая организм к многочасовому процессу. Выяснилось, что в результате длительных тренировок он научился контролировать свой пульс настолько, что надрезы на головном мозге ухитряется делать в перерывах между сердечными сокращениями. Ведь одно неверное движение – и пациент на всю жизнь может остаться инвалидом. Выписанного из клиники пациента, имевшего «тяжёлый случай», Визер, спустя год, навещает, независимо от географии проживания. Внимательно изучает сделанные медсестрой записи в дневнике, где чётко обозначены виды принимаемых препаратов, их дозировка и регулярность. Родные часто жалуются на агрессивное поведение домочадца, не подозревая, что этот факт свидетельствует о нормально протекающем ходе выздоровления. С последними словами Эберхарда Амангельды захлопал в ладоши, его охотно поддержали остальные. Находясь под впечатлением от услышанного, он отодвинул мизерную рюмку доктора, налил коньяк в небольшой фужер и подал гостю. Профессор с улыбкой заметил, что за несколько дней пребывания в нашей области он выпил спиртного столько, сколько не выпил за всю жизнь до приезда сюда. Коллеги Базаралиева понимающе и дружно засмеялись.

Прощальный ужин знаменитому врачу работники департамента здравоохранения организовали в одном из лучших ресторанов города. Растроганный швейцарец тепло благодарил присутствующих за отменно спланированные и организованные поездки, за фантастическое гостеприимство русских людей, отметив, что получил невероятный заряд бодрости как минимум на год и массу ранее неизведанных впечатлений. А закончил свой тост дрогнувшим голосом короткой, но весьма красноречивой французской поговоркой: « Уезжать – это немножко умирать!..»

PS. В январе 2019 года в Александро-Мариинской областной клинике впервые была проведена операция по удалению эпилептогенного очага в левой височной доле головного мозга. Астраханец страдал эпилепсией: терял сознание по нескольку раз в месяц, испытывал судороги, прикусывал язык. Первый хирургический подход оказался настолько удачным, что пациента теперь больше заботит вопрос о снятии инвалидности. Сейчас эпилептоидные приступы прекратились, в целом у пациента отмечается положительная динамика.

*тоня – оснащённый техникой и снастями пункт промышленного лова рыбы

** притонение – заключительная фаза по выбору невода и сортировки улова

*** мётчик - моторное судно для буксировки понтона с приготовленным для заброса неводом

4 марта 2019год г. Астрахань