История моего деда.

(Из бабушкиных рассказов)

 

Своего деда, Обухова Павла Николаевича, я помню плохо, он трагически погиб в год, когда мне исполнилось три года. Смутно, очень смутно помню деревянную деревенскую избу, в которой стол со столешницей из досок, вдоль стены угловая лавка (стульев не было), натёртый до белизны дресвой,

рыжий кот, а может кошка и сидящий у окна мужчина в синей в полоску рубахе. Почему я так уверено говорю? Конечно, в три года всё это запомнить, я бы сказал спорно, но когда ещё, будучи пацаном, я рассказал это бабушке, она, всплеснув руками, заявила: - « Гляди - ко, был в деревне малолеткой не смышленым, а запомнил и в точности описал дом, где мы с дедом жили».

Мне было интересно узнать всё про деда. Мы дети после военного времени проявляли живой интерес ко всему, что было связано с войной. А то, что дед воевал, я знал точно. Бабушка хранила три медали, которые он получил на войне. Я часто брал их и играл, а бабушка только и говорила: - « Веня, смотри не потеряй, это память о дедушке». Я снова и снова просил рассказать мне про деда. И однажды она поведала мне о жизни простого деревенского труженика, воспитавшего шестерых детей. Я хочу поделиться своими воспоминаниями, с тобой читатель и со своими внуками, ибо зная свои корни, будешь жить, сравнивая свои поступки с жизнью дедов.

Дед родился в 1900 году в деревне Ястреблево Великоустюгского уезда (так назывались раньше сегодняшние районы) Вологодской области. В наших северных краях среди сельчан их семья считалась вполне достаточной. С бабушкой они обвенчались в 1924, а в 1925 появился первенец – дочь. Назвали её Лидия. В то время, после гражданской войны в деревне ещё как то можно было выжить на фоне общего голода, царившего в стране.

Прирождённый крестьянин, дед трудился не покладая рук. Благо это позволял ленинский декрет о земле и НЭП. К моменту коллективизации семья имела не плохое подсобное хозяйство: корова, лошадь, пара свиней и куры. Но и семья росла. К 1932 году было уже четверо детей.

Началась коллективизация. Это сейчас многие правозащитники утверждают, что в колхозы загоняли « кнутом и пряником». Бабушка рассказывала, что были случаи ссылки «ярых кулаков». Середняков больше пугали. Так вышло и с дедом. Сельчане посоветовали вступить в колхоз, говоря: - « Павел, ведь если вышлют, то куды ты с такой оравой? Мала - мала мене, и крыши над головой нет. Чужие места есть чужие места, а где родился, там и пригодился».

Обсудив ситуацию в семейном кругу, дед подал заявление о вступлении в колхоз. Пришлось, конечно, всю скотину сдать в «общак», но деда как наиболее крепкого середняка избрали председателем колхоза.

У крестьян, не знавших коллективного хозяйствования,

жилка частника довлела над сознанием, что колхоз это уже общее хозяйство, а не своё личное. Но привитое годами чувство приносило свои плоды. Пастухи относились к стаду, как попало, обращая внимание только на тот скот, который имел до вступления в колхоз. На ферме доярки старались «свою бурёнку» выдоить, на остальных обращая меньше внимания. На третий год колхозной жизни начался падёж скота, и дед поставил на собрании вопрос о снятии себя с этой должности и пошёл пастухом.

После долгих мытарств дело пошло на лад, падёж скота прекратился, колхоз стал подниматься, выросли трудодни, деда стали снова уговаривать стать председателем колхоза, но он отказался на отрез. Годы шли, семья росла, и к войне с Германией было уже семеро ребятишек. Самой старшей было 16 лет, младшей полгода. Деду исполнилось 41.

По призыву он получил направление в отделение связи при артиллерийском полку. Будучи связистом, он и получил свою первую медаль «За боевые заслуги».

А случилось вот что. Между командным пунктом и батареей был перебит телефонный провод. Дед, получив команду на устранение неисправности, взял катушку с проводом и полез искать обрыв. Полз по проводу, прижимаясь к земле, кругом свистели пули, рвались снаряды, но обрыв был найден. Во время поиска обрыва, он потерял нож, сам не зная, как это случилось, зачищать провод пришлось зубами, В процессе чего он один зуб вырвал, но связь была восстановлена. На обратном пути дед был ранен. Весь в крови, с зажатым в кулаке зубом он вернулся на КП и доложил о выполнении задания. Деда отправили в медсанбат, где он лечился три месяца. После возвращения в полк, его поставили на должность ездового, в переходах буксировать пушку и подвозить снаряды. В одном из боёв, пришлось ему ехать на склад, за боеприпасами. На обратном пути он попал под бомбёжку. Она лошадь была убита. Дед, освободившись от убитой лошади, гнал повозку к своей батарее.

Разорвавшаяся рядом бомба осколком его ранила, и к тому же он получил контузию, но поставленная задача была выполнена. Дед снова попадает на госпитальную койку, а командование представило его к медали «За отвагу». Войну он закончил в восточной Пруссии, и получив третью медаль, медаль « За победу над фашистской Германией в Отечественной войне 1941-45 гг.», он был демобилизован по возрасту.

Дома его ждала бабушка с двумя малышами. Девочка Люба умерла в 1942 году в возрасте двух лет.

Войнав деревне, как и по всему Советскому Союзу, хорошо похозяйничала. В колхозе бабы и ребятишки – полуголодные. Поля неухоженные. Лошадей почти нет, коров тоже. Мужчины в деревню из войны вернулись из половины, и дед снова берёт бразды правления, становясь председателем колхоза. К пятидесятому году положение в колхозе выправилось, но пришла другая напасть. Появились полевые воришки. С поля стало пропадать сено, воровали зерно, обрывая колосья. И дед снова оставляет должность председателя колхоза. Он уходит в объездчики (полевой сторож). В 1956 году он объезжая поля, увидел людей воровавших колхозное сено. Ударив в бока лошадь, поскакал к ворам. Один из преступников, обойдя зарод (стог), пугнул лошадь. Та от испуга резко рванула в сторону, выбросив, не ожидавшего такого поступка со стороны злоумышленников, деда из седла. Одна нога осталась в стремени. В таком положении лошадь его протащила некоторое расстояние. Этого хватило, чтобы деду, Павлу Николаевичу, фронтовику отбило почки. Это произошло в апреле 1956-го года.

Давно уже нет в живых родных старшего поколения, но их рассказы об истории семьи, их фотографии хранятся в фотоальбомах и памяти.

 

Пожелтевшие, старые фото…

Тех людей между нас, уже нет.

Как и тех, кто б поведал хоть что то

Про далёкий, их жизни, сюжет.

Облик их, сохранила бумага,

Для того, что бы нам не забыть.

Мы, используя данное благо,

Продолжаем, их, помнить, любить.