Твой замок, зубьями в небо поднятый, каждый час твоей жизни помнящий. Бывали здесь и принцессы, и Золушка, молва насмехалась шёпотом: «Долюшка!» А был ты шутом самого Высочества, называли тебя все без имени-отчества: «Эй, шут!» - обращал ты лицо печальное... На руке у любимой кольцо обручальное. Как-то ночью безлунной меж зубьями тёмной тенью скользнуло безумие. И лежал, окружённый зеваками, мой печальный шут, не оплаканный... Его замок, зубьями в небо поднятый, каждый час его жизни помнящий. Бывали здесь и принцессы, и Золушка, и все говорили шёпотом: «Вот уж как?!» |