Они познакомились при необычных для них, да как, впрочем, и для всех обстоятельствах... Сначала Александр Юрьевич показался ей грубым, но после первого произнесенного им слова это впечатление у нее пропало совсем. Ей показалось, что она его знает всю жизнь, и она ощутила безграничное чувство доверия к нему. Жанна пришла к нему на работу по необходимости подготовить работу на английском языке на компьютере, по просьбе своего отца, имевшего знакомство с Нечаевым. Александр Юрьевич знал ее отца и мать, но и только, не подозревая, что у них уже такая взрослая дочь, которую он помнил еще маленькой, лет семи, девочкой. К тому времени Жанна после института, работала и заочно училась в аспирантуре. При первой встрече они общались не так долго, как бы этого хотелось из-за отсутствия на рабочем компе программы-переводчика.

Но эта встреча была не последней... Нечаев на следующий же день инсталлировал на свой комп все доступные переводчики. И они после работы засиживались допоздна над ее научной работой, незаметно привязываясь друг другу. В Александре Юрьевиче ее привлекал его возраст, опыт, положение в обществе и, конечно же, ум. Все это она ценила в мужчинах. Она чувствовала, что тоже нравится, и наивно старалась понравиться Александру еще больше. Нечаянное соприкосновение рук, колен, прикосновение упругой девичьей груди – таким испытаниям ежедневно подвергался добровольный помощник, ломавший голову над трудно переводимым научным текстом и электротехническими терминами. Он упорно делал вид, что этого не замечает, или, в самом деле, ничего не замечал. Но все последующие встречи и совместная работа тет-а-тет, казалось бы, неуклонно приближали их близость. Каждый вечер Александр Юрьевич неизменно ее провожал, и они всегда немного задерживались у калитки ее дома. Нечаев как-то сказал, что она так молода и красива, и будь он моложе лет на двадцать, то приударил бы за ней. Ей это льстило, но и тревожило. То ли в шутку, то ли всерьез он называл ее «маленькой девочкой». Отчасти это задевало ее самолюбие, но было приятно чувствовать себя такой рядом с ним. Ей очень хотелось его покорить и завоевать доверие и уважение к себе. Жанна старалась это сделать всеми известными ей способами. Но вот работа была завершена, поставлена последняя точка в переводе, и в конце года Жанна уехала в свой институт. Новый год она собиралась провести в семье брата. Александр с Олегом, отцом Жанны, отметили успешное окончание ее работы в престижном баре. Олег не мог нарадоваться успехами дочери и сына-бизнесмена. Александр, вспоминая время, проведенное с Жанной, с удовольствием слушал рассказы отца об ее детстве и юности. Вспоминал и свою неудавшуюся семейную жизнь, жаловался на одиночество.

С отъездом Жанны Александр Юрьевич, уже достаточно привыкший к ней, затосковал и не знал, чем занять длинные, зимние вечера. Наступал Новый год. Хоть друзья и звали в какую-то хорошую компанию, он предпочел остаться один, чтобы не портить кому-то праздник своим мрачным настроением. Накануне Александр накупил разнообразных крепких напитков, шампанского, фруктов и сладостей, наготовил закуски столько, что хватило бы на несколько человек, все делалось машинально, по привычке: большому празднику - большой размах.

Около десяти часов вечера он сел за стол, немного выпил, немного поел и стал смотреть музыкальную программу по телевизору. Праздничный стол и веселая телепрограмма ненамного улучшила настроение, и раздавшийся звонок, а затем стук в дверь без десяти минут двенадцать он воспринял с недовольством - кому это дома не сидится в такое время, Новый год надо встречать, а не шататься по подъездам. Часа два назад его уже «поздравили» ребятишки, взявшие в привычку колядовать на все рождественские и новогодние праздники, как по новому, так и по старому стилю. Со страдальческой миной на лице, собрав последнюю мелочь из карманов, Александр прошлепал к двери.

Открыв дверь он, буквально, остолбенел.

- Здравствуйте, с наступающим Новым годом!.. Вы так и будете держать меня на пороге?

- Здравствуй, Жанночка. Проходи, пожалуйста. Замерзла, наверное? - запоздало засуетился Саша. В прихожей он помог снять шубу и сапожки, они прошли в комнату и сели за стол. Минутная стрелка на часах неумолимо приближалась к двенадцати.

- Я не должна была приезжать, - как бы оправдываясь, быстро заговорила Жанна, - всем сказала, что не приеду, никто меня не ждал, родители уехали, друзья мои неизвестно где Новый год встречают. Мне совсем некуда было пойти. Ничего, что я к тебе пришла?

- Ты правильно, ты очень правильно сделала, что пришла, - только и смог ответить Александр Юрьевич.

Стрелка, наконец, доползла до цифры 12, по телевизору затрезвонили куранты.

Александр бабахнул пробкой и разлил шампанское в фужеры. Он заметно повеселел, от его плохого настроения не осталось и следа. Они выпили из довольно вместительных фужеров, налитых до краев. После было еще несколько красивых тостов, за которые тоже надо было пить до дна. Жанна уже перестала смущаться и вела себя свободно и раскованно. Наконец, она с присущей выпившему человеку откровенностью призналась, что ей было куда пойти, но она пошла туда, куда хотела прийти, то есть к нему, к Сашке.

- Понимаешь, Саша, я же вижу как ты ко мне относишься, женщины это чувствуют, и я знаю, что ты меня любишь, а вот ты не знаешь, не чувствуешь, мужчинам это не дано...

- Ты хочешь сказать, что ты... - у Александра перехватило дыхание, его разум отказывался принимать происходящее, настолько оно было нереальным в его понимании.

- Да, да, да, Саша. Я тоже люблю, я полюбила тебя с первого взгляда, мне кажется, я всегда тебя любила. Говорят, с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь. И я здесь, с тобой. Я хочу быть с тобой, и не только этот год, а всю жизнь, я хочу быть твоей всегда и... - она запнулась, но, мотнув головой, решительно продолжила, - и сейчас.

Сашка подошел к ней, она встала, он пристально посмотрел в ее широко раскрытые карие глаза, затем они слились в долгом поцелуе. Сколько же наслаждения можно получить от простого поцелуя. Он проник в глубь ее рта и их языки сопрокоснулись, два лоскута бархата казалось переплелись, и все стало неважно для двоих.

Он ощущал запах ее духов, и этот запах вместе с возможностью любоваться ее прекрасным хрупким телом будил в нем страсть... Страсть, которую он не испытывал никогда... Нет, это была не животная похоть, присущая всем нам при достижении желаемого. Это было желание, сильное и необычное, погрузиться в нее, заставить ее стонать от удовольствия и доставить ей столько наслаждения, насколько он не был способен ранее ни с одной женщиной. С неохотой Сашка оторвался от нее и уложил, уже обнаженную, на кровать. Лунный свет, лившийся из окна, превращал ее в неземное существо, вдруг материализовавшееся из его мечты. Ангел... Настоящий ангел сошел к нему. Его губы опять припали к благословенному источнику. Он был похож на странника, мучимого жаждой и вдруг нашедшего ручей... Сашка целовал ее губы, щеки, аккуратный носик. Это упоительное ощущение чистой , гладкой и приятно пахнущей кожи манило его, ему хотелось ощутить губами каждый кусочек ее тела. Он соскользнул к ее чудесной груди и взял в рот уже набухший сосок, напрягшимся языком он скользнул по нему и принялся слегка покусывать. Девичье тело под ним трепетало, ее сердце бешено стучало и явно грозило выпрыгнуть из груди. Стоны наслаждения и сладкой боли все чаще срывались с ее губ, и при каждом стоне его тело разрывалось от желания узнать ее, познать ее влажные и теплые глубины. Как же сдержаться... Ее ноги все еще были сжаты, но, почувствовав его взгляд в темноте, она повиновалась и раздвинула их... назад дороги нет... а нужно ли?

Он целовал ее. Каждый кусочек, каждую частичку, каждую клеточку...

Она извивалась, стонала, но ее тело выгибалось навстречу ему и его ласкам.

Внезапно он остановился, но чтобы лишь через мгновение поцеловать ее с новой силой. Пальцы стиснули гладкую кожу на половинках ее мягкой и гладкой попки, и он почувствовал, как она впилась своими ногтями в его плечи. Он удержал себя из последних сил , но очередной громкий стон, сорвавшийся с ее губ, лишил его разума...

- Я больше не выдержу! Пожалуйста, - еле разобрал он ее слова в звенящей ночной темноте. Их губы слились, а внизу слились их тела, и рухнули все препятствия, разделявшие их. Стон боли потонул в жарком поцелуе, подаренном ей. Он боялся причинить ей боль, но ощутив влагу и тесноту ее цветка, забыл обо всем на свете и, не чувствуя больше никакого сопротивления, с глухим рычанием погрузился целиком в это маленькое податливое тело под ним. Инстинктивно она сомкнула ноги за его спиной, и он проник на всю глубину лона, исторгнув из ее горла очередкой стон. Ощущения были слишком сильные. Жанна превратилась в дикую кошку и расцарапала ему всю спину. Но разве возможно было это почувствовать...

Он скользил внутри нее, совершая сильные глубокие толчки...Темп становился все более быстрым. И когда уже невозможно было выдержать, он словно бросился в омут. Волны наслаждения накатывали на обоих и грозили смыть из этого мира...

Так и случилась, когда он совершил последний сильный рывок, и взорвался где-то в глубинах ее тела. Мир рухнул. Не было ничего, был лишь хаос... Стихия подхватила их и затянула в бездну. Только чернота вокруг них взрывалась каким-то непонятным ослепительным светом. Может это взрывались планеты и сгорали вселенные, как взорвались и сгорели они в пламени желания друг друга. Сколько лет прошло никто из них не знал - сто... двести… а может тысяча.

Заглянув в глаза своей возлюбленной, Сашка почувствовал, что еще никогда за прожитые годы так не любил женщину, и увидел океан, океан счастья. Это счастье плескалось в ее глазах, выплескиваясь из них золотистыми брызгами. Неожиданно волны счастья затопили и его душу. Они еще не раз теряли связь с этим миром, только чтобы вернуться снова и испытать еще более острые наслаждения... Заснули они только утром, уверенные, что это была не просто Новогодняя сказка, и что продлится она до конца их жизни.