Наша дружба началась с... драки. Так мне мама рассказывала. Мне исполнилось три года. Родители подарили любимице большого плюшевого медведя. Гордая и счастливая, я вышла с ним во двор — пусть все завидуют. Пацан появился будто из ниоткуда. Это уже потом я узнала, что мой враг живет тремя этажами выше. Подтягивая сползающие драные шорты, шморгая безостановочно носом, он сказал:

— Дай посмотреть?

Разумеется, этому хулигану я не могла дать свое белоснежное сокровище, и пролепетав: «не дам!», спрятала мишку за спину.

Пацан был сильнее, вон, какой здоровенный! Он выхватил из моих рук игрушку и бросился наутек. Визжа, я рванула в погоню. В итоге мы все втроем: я, он и мишка, рухнули в лужу, оставшуюся после недавнего ливня. Я вопила и лупила пацана по чем попадала, а он отбивался, не считаясь с тем, что я девочка и тем более, такая маленькая.

Из дому выбежали наши мамы, кучу-малу разняли... Мишку выстирали. Разбитые коленки замазали пекучей зеленкой...

С того дня мы с Сережкой устраивали друг другу мелкие пакости при любом удобном случае. И немедленно давали обидчику сдачи. Наши постоянные драки стали любимым развлечением бабулек на скамейке и мальчишек из двух дворов, а также предметом разборок между родителями.

Но однажды Сережка неожиданно не дал мне сдачи, а серьезно, по-взрослому, сказал:

— Девчонок не бью. А ты, Линка, дура. Чего дерешься?

Он развернулся и ушел, а я стояла, открыв рот от изумления, пытаясь понять: это чего тут только что было? И осознав, что мой враг вырос, вдруг разревелась, будто у меня отняли что-то очень нужное.

На следующее утро Сережка ждал меня у подъезда. Ну, это я потом поняла, что именно ждал. А так думала, что случайно сидел там на скамейке. Вся подобралась, увидев его: сейчас или толкнет, или еще какую-то гадость придумает.

— Помочь? — спросил Сережка, протягивая руку к моему школьному рюкзаку. — Чего ты туда только напихала? Здоровенный...

В то утро я не поверила в его добрые намерения, нагнув голову, потопала дальше, даже не ответив. От греха, как говорится...

По дороге из школы домой я купила мороженое. Большой такой рожок-факел. Деньги на него копила три дня. Аккуратно развернув, любовалась воздушной спиралью с яркими прожилками варенья и шоколадными крошками, предвкушая удовольствие. И тут передо мной выросли трое мальчишек из пятого класса.

— Малая, делиться надо, — один из них выхватил из моих рук рожок и сразу же откусил всю верхушку.

— Отдай! — заорала я, но было уже поздно.

Рюкзак слетел с плеч и упал на землю, они пинали его ногами и ржали, и по очереди откусывали от моего мороженого. И тут с криком:

— Гады! — на обидчиков налетел... мой враг Сережка.

Теперь нас было двое. Мороженое, конечно, мы не спасли, но наподдали обидчиками как следует. На правах спасителя Сережка нес мой рюкзак. Перед нашим домом, на углу, он вдруг остановился.

— Я сейчас.

Выгреб что-то из карманов, подбежал к киоску и через минуту вернулся со стаканчиком пломбира.

— Вот. На другое денег не хватило, — он привычно шмыгнул носом.

Если вы думаете, что с этого дня началось наша совершенно безоблачная дружба, так ничуть ни бывало! Драться не дрались, но спорили до остервенения. Ни в чем у нас не было согласия... кроме одного: мы больше не могли друг без друга ни дня.

Поездки с родителями на отдых, длительные визиты к бабушкам в другой город или деревню, экскурсии с классом — все, что нас разлучало, нас напрягало. Телефон раскалялся от смсок, а вечерами мы залипали у компов — столько за день произошло!

Сережкины друзья называли меня классным парнем, а мои подружки завистливо вздыхали: вы прям, как Ромео и Джульетта из книжки.

На последнем звонке Сережкиного класса я думала с тоской: «Все, он теперь взрослый, у него будут новые друзья в институте, а я... Я никто, малая, сопливая школьница»...

В тот день я впервые шла домой одна. Точнее, с подругами, но все равно, что одна. Старшеклассники, уже бывшие старшеклассники после последнего в их жизни школьного урока пошли всем классом в кафе — отметить. И Сережка даже не позвал меня с собой, как сделал бы это еще совсем недавно.

Мы уже принадлежали к разным мирам.

Он не постучался ко мне в скайпе вечером, не прислал смску, где и с кем проводит время. Я лежала, свернувшись калачиком, на кровати и тосковала, будто потеряла друга навсегда.

Что я знала тогда о потерях?

Сережка позвонил в мою дверь через неделю, днем, когда родители были на работе.

— Чего тебе? — я намеревалась выстроить между нами стену. Пусть остается в своей взрослой жизни, обойдусь!

Он обнял меня крепко, прижал к себе по-взрослому, по-мужски, жарко прошептал в ухо:

— Я соскучился...

Губы его пробежали по моей шее, по щеке, замерли на виске. В моей голове уже прокручивалась мысль, сколько у нас времени до прихода мамы с работы.

А Сережа вдруг сказал:

— Линка... Я скоро в институт поеду поступать. Ты мне звонить будешь? Ждать будешь?

Ждать? Из института? Странный он какой-то. И в глаза не смотрит. Догадка обожгла. Я отчаянно вцепилась в него:

— Нет! Не пущу! Ты... ты... ты еще слишком молодой!

— Я добровольцем. Скажу, что мне уже двадцать, паспорт потерял. Только моим пока не говори. Да не реви. Я вернусь. Это все не надолго, мы победим.

— Я с тобой! Я... я... твоя!

Он щелкнул меня по носу:

— Вырасти сначала, малая!

...Я писала ему длинные письма. Настоящие, как раньше, на бумаге. В каждое письмо вкладывала бумажного ангела. Я посылала длинные смски, и к каждой прикрепляла ангела. Я так сильно верила, что все эти ангелы станут стеной и уберегут моего друга от пули или снаряда... Я, не верящая ни в каких богов, молилась каждую минуту: уберегите...

...Когда отгремел воинский салют, смолкли звуки гимна и крики «герои не умирают», когда разошлись друзья и сослуживцы, и на опустевшем кладбище остался только ветер, перебирающий слегка подвявшие цветы, я положила на Сережкину могилу старого плюшевого мишку, с которого началась наша такая долгая дружба и такая короткая любовь...

 

(С)"Истории из жизни"