А на самом деле, всё просто. У каждого человека, почти у каждого, есть в жизни события, даты, с которыми хочешь или не хочешь, связан невидимыми нитями. Даже, пожалуй, не нитями, а эдакой эфирной субстанцией. В зависимости от тонкости нервной организации, либо эти события оставляют тебя в покое навсегда, исчезая из памяти, либо идут вместе до конца жизни. Ну, а поскольку, как не крути, большинство населения от тонкости души не страдает, то живётся ему - большинству, легко и весело, в отличии от незначительной части, которая несёт с собой прожитую ими жизнь нежно и бережно, порой проживая те или иные события вновь и вновь.

Доктор был, как раз, из этой породы. Будучи на сто процентов материалистом, живя вполне реальной жизнью, он ясно понимал, нельзя так всё близко принимать к сердцу, оно ведь, в один момент, может и не выдержать. К счастью, только один раз в году память брала за горло, обрушиваясь на него. Но как, брала!

Последние годы, в этот день - 17 июня он не работал. Отпускал свою команду в дополнительный выходной день, а сам куда-нибудь пытался спрятаться. Команда была - высший класс. Каждый знал и любил своё дело, что редко бывает, особенно в последнее время. Он же потрясал их, впрочем, как и всех, своим мастерством, своими руками, которые, казалось, никогда не ошибались. Это была самая травматологическая из всех травматологических бригад, в самом травматологическом центре. И хотя, порой, в операционной, доктор был настоящим деспотом, нетерпел ни малейших ошибок, если же такое случалось, ругался как сапожник, вполне нецензурно, было мнение, что тот сапожник здесь уступит ему, но ни у кого и в мыслях не было уйти.

Достал старую фотографию, единственную, на которой они были все вместе. Четверо друзей - 10 лет неразлучны, 10 лет дружбы без корысти, без вранья. Годы пролетели быстро! Так бывает всегда - думаешь, ещё куча времени, вдруг бум-бац и 10 лет прошло. Только когда всё это понимаешь, уже поздно. Фото сделано в Питере, во время летних каникул. Возле памятника фельдмаршалу, у Казанского собора - это было местом их встреч. Трое мальчиков и одна девочка. На этом снимке, пожалуй - трое юношей и одна девушка - время, время! Вот, эти двое - полная противоположность друг другу. Если один шёл в горы с ледорубом, то другой опускался под воду с аквалангом. Но как два полюса + и - были неразлучны. А вот, другие двое! Что о них скажешь, всё ясно без слов - Влюблённые! Даже фотоснимок не может этого скрыть, а может быть это мастерство фотографа? А кто снимал? Ах да, мужик мимо проходил, его и попросили щёлкнуть. То-то он всё примерялся, то так встанет, то сяк присядет. Может быть, стал большим фотохудожником? Птичка вылетела и полетела, даже не одна, все четыре. Каким окажется этот полёт?

Они пошли вместе в первый класс. Как положено, в такой день - цветы, белый передничек у неё, школьная форма у мальчиков. Встали для съемки - она чуть впереди, тот, что повыше ростом, позади неё, двое других - справа и слева. Так уж случилось, а ведь прежде они не были даже знакомы. Одежда, причёски, выражение лиц менялись. Дети росли. Но всегда один, чуть сзади, двое с двух сторон. Ни один волосок не упал с её головы, уж они побеспокоились. Так прошли школьные годы. Только в середине 10 класса понял один из троих друзей, что нет никого для него дороже, чем эта девочка, знакомая ему с белого передничка. И она не видела никого вокруг, кроме него! То она у него дома, то он у неё. И так почти неразлучные, теперь они были вместе всё время, расставаясь только, когда нужно было расходиться по домам. Родители тихонько посмеивались, но не препятствовали. Оставаясь одни, целовались как умалишённые, но быстро освоили это искусство и теперь их поцелуи уносили на седьмое небо.

Настала северная весна, скоро экзамены и прощайте школьные годы. Влюблённые открыли для себя уединённое место на сопке.

Телеграфный столб был укреплён эдаким бревенчатым срубом, за ним их никто не мог видеть и слышать. Они были вдвоём. Тот день был на редкость тёплым, они опять убежали после занятий на заветное место. Обнявшись, целовались до головокружения, говорили слова и тогда случилось, что не входило в программу средней школы. ,, ...чтобы любить, влюблённым дайте укромный угол...,, Угла не дали, но у них было необъятное северное пространство, незаходящее солнце, тысячелетние валуны, поросшие мхом. И только чайки хлопали руками-крыльями, приветствуя их любовь. Они не могли оторваться друг от друга, испытывая то, о чём можно только мечтать, то, что они будут вспоминать с непроходящим трепетом всю жизнь!

На обратной стороне фотографии написано 17 июня. Года нет. И не недо - пусть останутся всегда такими молодыми, радостными, счастливыми! Один твёрдо решил стать военным, уже и документы подал в училище. Другой - в консерваторию, на какой-то теоретический факультет, но настоящей целью его было стать знаменитым музыкантом - гитара, вот его жизнь. Влюблённая парочка, так была увлечена друг другом, что всё откладывали подачу документов. Он - в медицинский, она - в педагогический. Поели мороженое в "Лягушатнике" стали прощаться, пожелав друг другу успехов и удачи. Он и она пошли гулять по городу. Здесь не было того северного пространства, да и солнце, хоть не надолго, но все же скрывалось за горизонтом. Совершенно неожиданно грянул гром, и началась летняя гроза! Но, у них был зонтик, им нечего бояться, он защитит их от дождя и от невзгод. Под зонтом, ведь, есть место только для двоих. Для троих уже места маловато, только все ноги оттопчут! Налетел сильный порыв ветра... зонт вывернуло, и он сломался. Она смеялась, он же увидел в этом плохую примету. Зонтик - символ охраняющий двух людей...сломан. Ох, не к добру это и оказался прав. Ещё два дня не затуманенных ничем, только радость и счастье, а на третий пришло известие, оно порушило всё в один момент. Её семья едет на юг. Отец получил новое назначение. Вот он - сломанный зонтик. Сколько таких зонтиков валяется по всюду, ну неужели столько же несчастных людей. Были бы зонты крепче, может, и несчастий было бы меньше?

Как всегда, стоят вчетвером. На этот раз на вокзале. И расположились как всегда - один позади, двое справа и слева - только на этот раз она стоит к ним лицом, по которому текут слёзы. Из громкоговорителя хриплый голос всё время что-то говорит - прибытия, отправления, номера, пути, "Красная стрела" и прочие, наверно нужные слова. Для него же всё это слилось в сплошной поток звуков, непрекращающийся ни на секунду. Время! Пора прощаться! Обнялась с "музыкантом" он сказал: "Захочешь музыки, сообщи, она у меня есть, для тебя!" Будущий офицер: "Обидит кто, дай знать, мигом примчусь!" И только Он не мог произнести ни слова! Он терял её! Как дальше жить? Да, ещё этот ужасный звук в ушах. Казалось, ещё чуть-чуть, и безумие - вот оно. Поезд отправился. Их осталось трое на перроне! И в этот момент звук в ушах превратился в чёткий человеческий голос: "Поживёшь ещё! Только черту переступишь, черту переступишь, ...." Он пробовал отмахнуться от назойливого голоса, но последние слова, как бесконечное эхо - ...черту переступишь... ! Какую на фиг черту, куда переступишь? Какая чушь! Друзья увели его с вокзала. Голос, преследовавший его, потихоньку угас.

Как муха о стекло, несколько дней, подскальзываясь на пустых бутылках, пытался забыться, найти выход! Отчего тигры ходят без остановки по клетке, так и он - по своей комнате в коммуналке, от тоски и одиночества. Друзья приходили проведать, их жизнь продолжалась. Он же застыл на цифре 11.35, когда раздался последний гудок поезда, уносившего её от него... в другую жизнь.

В какой-то день пришёл в себя - совершенно голый, завёрнутый в одеяло, сидя на диване. В голове шумело, но чертей пока не было! Зашла соседка, принесла чай! Она все эти пьяные дни ухаживала за ним. Хотел поблагодарить, попытался встать, покачнулся, сделал руки для равновесия, а одеяло и упало на пол.

- Виноват, - пробормотал заплетающимся языком, - Я, что же, так вот ...неодетый и ... и хожу? - одеяло заняло своё место.

- Ага, так и ходишь! – смеясь, сказала она.

- Какой кошмар и ужас!

- Вовсе не кошмар, а совсем даже наоборот! Ужасу, правда,

навёл! Дочь теперь вопросы задаёт, что и как! - продолжала она, смеясь.

- Я часом не приставал ни к кому? - от этой мысли готов был провалиться сквозь землю,- Ничего не помню!

- Нет. Вёл себя голо, но достойно. Да и не люблю я пьяных, ты же знаешь.

И то верно, муж её из-за пьянства помер. Пил, пил, напился и замёрз на улице, мороз был - 25 градусов.

Немного успокоился, хоть здесь не нашкодил.

- Ты бы уж остановился водку - то пить. До добра не доведёт. Примеров тысячи. Займись делом каким, а то пропадёшь.

И то верно - делом. Каким делом? Ах, да, делом!

- А сегодня какое число? - получив ответ, сообразил - ещё осталось три дня подать документы в институт. В ещё мутной башке произошла вспышка, почти опоздал! Идиот!

- Спасибо тебе. Не бросила в трудную минуту! Я твой должник теперь.

- Ладно, протрезвеешь, поговорим про должок - сказала соседка, - - Хороший мальчик! - подумала про себя, - "Молод, но это пройдёт".

Выход из пьяных дней был так же стремителен, как и вход. Баня выбила всю дурь, накопившуюся за это время. Поход к парикмахеру завершил возвращение. Голова подстриженная под ноль стала ясной и круглой, как кегельбанный шар. Шапочка, полученная в подарок от знакомого, отслужившего в элитной группе морской пехоты, завершила работу над ошибками.

Увидев его, соседка охнула: "Ох, Боже мой! Патриции римские, тоже брили головы!" С этих пор, иначе, как патриций, она его не называла и смотрела странно, приводя его в смущение.

Стрелки часов сдвинулись с застывшей точки 11.35 со скрипом, но пошли дальше. Документы в институт были поданы, вступительные экзамены успешно сданы. Письма с юга приходят регулярно, ответы тоже пишутся. Ничего не изменилось! Только вот, это чудовищное расстояние!

С первых дней учёбы пошёл работать в больницу. Не отказывался ни от какой работы. Он должен знать, чувствовать всё, что происходит здесь. И уже вскоре был отмечен и врачами, и особенно медсёстрами.

Время неслось как скорый поезд с короткими остановками. Хоп - первый курс позади - скучно. Хоп - второй - становится интересней. Знания концентрируются в голове, раскладываются по полочкам. На третьем - первый раз участвовал в настоящей операции. Cтоял рядом с хирургом, подавал инструменты, не отводя глаз от рук врача. Придя домой, прокручивал в памяти каждую деталь. С четвёртого курса почувствовал, что операционная - его второй дом. А может - первый?

Словом, казалось, солнце светит круглый год, не заходя! И вот - всё рухнуло! Письмо - она выходит замуж! Всё повалилось из рук, его любимая чашка упала и разбилась! Он сидел, туповато глядя на лист бумаги. На шум пришла соседка, ёё взгляд упал на письмо. Ей стало всё понятно без слов. Её "патриций", но что-то в нём изменилось - глаза меняли выражение от металлического до обречённого и обратно.

"Как она могла! Я же..."

"А как же я? Я же ..."

"Ну, ещё бы "...военный моряк, жгучий брюнет..."! Но я же..."

"Неудачник проклятый! Я же ..."

Глаза - то сверкали, то затухали! В ушах появился "ззуммм", как тогда на вокзале, в день её проводов, но голос не прозвучал. Ну что, опять напиться, но это не помогает.

- Если хочешь, я побуду с тобой?

- Да, хорошо, - сказал он отрешённо.

Проснулись они одновременно, в постели.

- Ты, "патриций", ни о чём не думай и не беспокойся! Я не стану для тебя якорем. Но знай... ближе у меня никого нет!

Встала, набросила халат, чмокнула его и пошла к себе. На кухне приготовлен завтрак, выпив чашку кофе, он хотел было поцеловать её.

- Э-э, нет! - сама поцеловала его,- Иди, набирайся ума и не переживай. Всё сбудется у тебя!

Ринулся в учёбу с ещё большим рвением, только это спасёт от мрачных мыслей. Окончательно определился со специализацией - хирург. Гос. экзамены позади, диплом в руках. И тут, вдруг, открыл для себя, а ведь он не любит лечит больных, он хочет спасать здоровых! Травматология - вот то, что ему нужно. Его дело помогать здоровым людям, попавшим в беду. Безусловно, если надо, он будет резать кого угодно, знаний и опыта уже накопилось достаточно. И пошла работа днём и ночью! Ведь всё время что-то случается - то катастрофы, то взрывы где-нибудь, в конце концов - "поскользнулся, упал, очнулся - гипс". Уже четыре года работает. Пошла слава по всему городу среди коллег - специалистов. Своя - постоянная команда, попасть в которую было, ох как не просто. Собралось материала и опыта не на одну диссертацию, но он совершенно об этом не беспокоился.

А что друзья нашего героя?

Музыкант - стал одним из лучших инструменталистов в городе, а может даже и во всей стране. Но, богемная жизнь на пользу ему не шла. Попивал! Иногда играл с группой в ресторанах, ну и потом, как водиться, застолье с обилием всего и еды, и питья. Деньги у него уходили сквозь пальцы. Но он никогда не унывал!

Офицер - стал настоящим офицером. Старшим лейтенантом поехал выполнять интернациональный долг - так это называлось, провались он пропадом! Как-то, при встрече, говорил о молниеносной войне, здесь они разошлись во мнениях. Молниеносная она для погибших, а для уцелевших, она будет продолжаться всю оставшуюся жизнь. И никогда не отпустит. Провожая его на аэродроме, наш доктор сказал: "Ты там под ноги хорошо смотри! Я тебя лечить не буду", - все вместе посмеялись.

А что подруга? По-прежнему письма, но реже - одно в месяц, а то и в два. Да и содержание писем изменилось - а как иначе?

- Ты, дружок, как хочешь, вот тебе три месяца, но что бы диссертация была готова! Тебе это может и ни к чему, но подумай о научном статусе нашего отделения. Мы же должны расти в глазах научной общественности! - уговаривал профессор,- Я вот уже и дату обозначил - 17 июня. Так что, давай пиши. Получаешь один свободный день в неделю, специально для этого. Материал у тебя собран, насколько я проинформирован!

- Ох, поколочу мамашку! - подумал будущий кандидат наук, улыбаясь. Мамашка - так называл он старшую операционную сестру, проработавшую много лет в этой больнице, с первых его шагов, опекавшую его. От неё у него секретов не было, так что только она могла шефу рассказать о той куче записей, из которых предстоит состряпать научную работу - какая скука! Делать нечего, придется поскучать.

Наступила середина июня, точнее 16 число. Диссертация готова, завтра защита. Вот ещё ерунда - костюм надо, да ещё этот ненавистный галстук. Время подходило к вечеру, и неожиданно зазвонил телефон. Междугородний. Из военного госпиталя, что в Самарканде, ужасное известие - мина взорвалась прямо под ногами! Состояние крайне тяжёлое. Не мог бы он прилететь? Больше некому, семьи нет!

- Да, вылетаю! - коротко, без раздумий ответил доктор.

Чётко работала голова, мгновенно собрал сумку, взял деньги, что были в доме, присел перед дорогой, хлопнул 100 грамм водки. На улице, как на зло, ни одного такси. Так и шёл с поднятой рукой, пытаясь тормознуть хоть какую-нибудь машину. Наконец, остановилась чёрная "Волга". Профессиональный взгляд на водителя - ожог 3 степени двухгодичной давности слева и шрам на лице справа. "Этот довезёт с ветерком".

- Куда? - спросил водитель.

- В Самарканд! - был ответ.

Минутная пауза.

- Садись.

Они понеслись очень быстро.

- Мне кажется, мы едем не в Пулково?

- На Ржевку тебе надо, какое к чёрту Пулково! Вон там лежит телефон,- указал водитель, - Нажми на кнопку 3.

- Приветствую "Адмирал", как дела?

- А когда у тебя вылет в Самарканд, старик?

- Через полчаса стартую, а что?

- У меня тут пассажир! Задержи вылет минут на двадцать.

- Нет проблем, "Адмирал", жду!

Это была какая-то страшная сказка. Словно обожженный, знал всю историю. Он только педаль газа притопил. Прибыли вовремя.

- А билет?- спросил доктор.

- В Самарканд, сегодня без билета, - ответил "Адмирал", - Полетишь этим же самолётом обратно, позвони, встречу - и дал карточку с телефоном.

- А отчего - "Адмирал"?

- Так ведь, Адмирал Нельсон - глаза почти нет, рука левая - плоха! Кто ещё, как не Адмирал! Только я бы его на руках стал носить, но он не позволяет. Он, тогда мой самолёт прикрыл oт ракеты, на себя принял, а то не летел бы ты со мной сегодня. Да и ребят, что со мной были, спас. Мы бы ещё в очередь стали, кому его носить. Ты его держись, парень, за ним, как за каменной стеной. Таких, пожалуй, и нет больше!

Хлопнули по полтинничку, полетели дальше. Приземлились. На военном джипе сразу понёсся в госпиталь. Права была его соседка, в критической ситуации глаза его становились, как два кинжала, способных уничтожать все возникающие препятствия. Сразу - белый халат, сразу - в палату. Много успел повидать он за время своей работы, но сегодня это касалось его самого, чувства обострены до предела. Глаза, казалось, готовы камень резать. Он подошёл к больничной койке - обе ноги ампутированы, левая рука тоже, по локоть. Весь перевязанный, только правый глаз и рот были свободны от бинтов, но был в сознании.

- Спасибо, что приехал! - тихо сказал, улыбка соскользнула от глаза ко рту.

- А, то! Но я же говорил, я просил, я почти умолял - смотри под ноги!

Опять горькая улыбка.

- Ты тут, полежи, пойду с врачом поговорю,- и потрепал старого друга по плечу.

Профессиональный разговор с местным хирургом не оставлял надежд, да и сам он видел. Даже, если выживет ...!

- Как это всё произошло?

- Солдатик, сопливый, растяжку зацепил, ну, а капитан кинулся и накрыл мину. Вот и вся история. Сидят там, в коридоре двое спасённых, уже вторые сутки.

- Пойду, посмотрю на них.

Он вышел в коридор, да, сидят двое. Подошёл. Встали. От их тайных мыслей его взгляд накалился до бела. Мотнул головой, и у них, у каждого на правой щеке появилась красная полоса - следы от его раскалённых глаз.

- И думать, стервецы, не сметь. Вам на двоих теперь три жизни дано!

- Капитан, этих двоих домой бы надо! - сказал капитану, которому предстояло решить дальнейшую судьбу этих двоих.

- Что так?

- Тот, что слева застрелится при первом же случае, другой пойдёт в атаку, предварительно сняв бронежилет ! Будет изрешечен, как мишень.

- Откуда Вам, это знать?

- Мне Знать!

Капитан посмотрел ему в глаза и тотчас понял – этому, действительно...знать.

- Пусть пойдут со своим ангелом-хранителем попрощаются.

- Да-да, конечно. Я пока пойду, документы на них оформлю,- они пожали друг другу руки.

Он вернулся к солдатам.

- Идите, попрощайтесь.

Они послушно пошли с ним. Вошли в палату и застыли у койки. Их спаситель посмотрел на них одним глазом.

- Живы и хорошо, - сказал тихо.

- А теперь идите и ждите меня! Вы мне ещё пригодитесь. Домой его повезём.

В ушах появился, почти забытый "зум". Подошёл совсем близко к своему другу.

- Увидишь наших, скажи, что я их люблю - сказал тот.

- Не сомневайся! - и поцеловал его в бровь, больше было некуда.

"Зум" усилился. Возле аппаратуры стоял майор - врач.

- Майор, отключай!

- Но ведь...!

- Я с Гиппократом лично не знаком, а этого парня знаю всю жизнь, и знаю, что так он жить не захочет. Так что,... гаси!

Голос в ушах - "Переступишь черту!"- так вот, что имелось ввиду!

Последний раз встретились взглядом.

- Спасибо, всё правильно! - прошептал "Офицер"

Аппараты отключены.

Транспортный самолёт нёс их на северо-запад, домой. Путь был долгий. Он не спал, просто дремал. Перелистывал, как настенный отрывной календарь все дни, месяцы, годы, которые были отведены судьбой их дружбе. И вот, последний лист... оторван - 17 июня. Приземлились. "Адмирал" встречал, как и обещал. На этот раз, он был в сопровождении четырёх парней, судя по всему, бывших десантников. Да и машина была не "Волга", а ГАЗ 66. Доктор вышел из самолёта, солдатики следом. Выгрузили гроб. Десантники взяли его на плечи. Этих двух, "Адмирал" хотел отправить, чтобы не мешали, но доктор сделал ему знак - пусть тоже несут, это теперь их долг на всю жизнь. Погрузили, сели сами и машина тронулась. Похороны были организованы, как положено. Флаг, прощальный салют!

Остались, только он его новый друг. Выпили водки, помолчали и молча пошли.

- А хочешь, я тебе пластику сделаю?

- А зачем? Женщины меня и так любят - горько пошутил обожженный.

За эти несколько часов, что они были знакомы, стало ясно, что их судьбы переплелись навсегда.

Да. Судьба. Вот бы знать, что ждёт впереди. А впрочем, лучше не знать. Что может это дать - только лишнее беспокойство. Но, какое искушение - заглянуть, хоть одним глазком в будущее! Покажите мне, кого-нибудь, кто хоть раз об этом не мечтал. Реальность теряет смысл. И то - зачем, всё известно наперёд. Скука! Он потерял друга. В этом несчастье обрёл нового. Заменить погибшего невозможно, но в его жизни нет пустоты. Тоже судьба?

Профессор рвал и метал. Его лучший ученик не явился на защиту и вообще неизвестно что с ним, где он. Доктор купил бутылку самого хорошего коньяка, открыл дверь профессорского кабинета и предстал, перед взором учителя. Ни слова не говоря, подошёл, бухнул бутылку на стол, достал два стакана. Они смотрели друг на друга, коньяк налит, выпили не чокаясь, до дна. После второго залпа, поведал свою историю. Старый профессор, ну не то, что бы старый, понял - не место и не время для нравоучений. Обсудили, как жить дальше. Шеф назначил новую дату - декабрь. А пока, работать. Спасаться спасением попавших в беду! Как всегда, в тяжёлые моменты жизни, кинуться с головой, с руками, с глазами - исполнять своё предназначение - вытаскивать людей из туннеля со светом вдали. Запряг "телегу", сам встал коренным и погнал без остановок - многим нужна была его помощь. Работал без отдыха. Пошла о нём молва, чуть что, к нему на "стол". И тут услышал о себе - "Избранный" Как-то, не понравилось это слово. Кем избранный, за что избранный? Никого ни о чём не просил, никому ничего не обещал! В голову пришли все классические истории о дьявольских сговорах, но, уж больно дорогую цену приходилось платить. Нет, он в эти игры не играет!

Полулёжа-полусидя в низком кресле, отдыхал после операции. Как повелось, с закрытыми глазами прокручивал в голове всё, что было сделано в операционной. Это позволяло учиться на собственных ошибках и, хотя их было не так много, находил одному ему понятные моменты, где скрывалось необъятно - идеальное. Сегодня во время работы был неприятный момент! После его команды "Мотор"- вся машина должна действовать безукоризненно, а всю ответственность он берёт на себя. При любом исходе. Так вот, он попросил инструмент, тот был подан неправильно!

- Какого чёрта! - дальше шла ругань, что, на самом деле, случалось не часто, но если происходило, то уши у всей его команды сворачивались в трубочку. Так умел ругаться, только он.

- Доктор, не кричите на ребёнка, - узнал он голос "мамашки", только она одна решалась и смела делать ему подобные замечания.

- Никаких ребёнков здесь у меня не может быть,- забубнил он, но уже спокойнеe, почувствовав на подаче твёрдую руку опытной помощницы.

- Позови-ка мне этого "ребёнка"! Неумехи мне у станка не нужны, - - попросил он "мамашку" после операции.

- Щас позову, - с улыбкой сказала она.

Он встал у окна, смотрел на темнеющее небо. Раздался тихий стук, в комнату кто-то вошёл. И тут бы ему высказать всё, но, обернувшись, все слова застряли где-то внутри. Таких, хотя и заплаканных глаз, он, пожалуй, ещё не видел! Да и вообще, природа не поскупилась! Сохраняя строгий вид, хотел-таки сделать выговор, а вместо этого: "Может чайку?" Чай попить не удалось, везут акробата из "Цирка Чинизелли"- сорвался с трапеции, страховка не сработала, собрал все металлические предметы при падении. Сломано, по всей видимости, всё, что можно было сломать.

- Мотор! Всем по местам!

На мгновение глаза стали мягче, он повернулся к "неумехе" - Моё приглашение остаётся в силе, чай будем пить позже. А пока к "столу" и без ошибок, пожалуйста!

Пока мыл руки, вспомнилось, как несколько лет тому назад, вчетвером ходили в этот самый цирк. Первый ряд, места 11,12,13 и 14. Тогда шутили, кому на 13 садится. Он сел сам. А,... всё это предрассудки?!

Как всё дивно и ладно получается сегодня. Циркач восстановлен по высшему классу! Отчего так здорово? Он, конечно, видел причину - появление этих глаз - вот отчего! Но прежде - дело. Акробат стал, местами похожим на ёжика. Переломанные кости зафиксированы и внутри, и снаружи. Полезет на трапецию снова - это вопрос, но через пару месяцев будет как огурчик! Вышел в коридор, где его появления с нетерпением ждал директор цирка. Взволнованное выражение лица, а в руках колода карт, бесконечное количество раз перетасованная, она приковала внимание доктора. Карты перемещались чётко и безошибочно, и всякий раз вытаскивалась одна и та же - разумеется, "дама пик". Во время разговора с врачом, карты метались без остановки. Ни разу взгляд не упал на колоду, словно руки работали совершенно отдельно. Да! Маэстро! И опять, раз за разом - "пиковая дама". Занятно!

…Они сидели в его кабинете по разные стороны стола. Он, почти физически ощущал радость от её присутствия. Эта радость, казалось, витала в воздухе, задевая его волосы, лицо, глаза. В голове - весёлая музыка - что-то из Моцарта. Хотелось говорить приятные слова и не надо для этого дожидаться праздничных дней, когда они, эти слова, звучат порой надуманно, как какая-то, обязательная программа.

- Какие планы на Новогодний праздник? - спросил доктор, как бы невзначай.

- Брат пригласил на Новогодний бал, - запнувшись, сказала она.

- А кто у нас брат?

- Военный, лейтенант. Бал в "Офицерском собрании", так теперь называют Дом Офицеров.

Моцарта сменил Альбинони. Взял лист бумаги и продолжая разговор, начал что-то записывать.

- Бальное платье готово? - поинтересовался он, не отрываясь от записи.

- Да, почти готово.

Неловкость пришла на смену почти осязаемой радости. Закончив записи, доктор вложил исписанный лист в конверт и запечатал его. На конверте проставил дату, время, поставил печать.

- Если хочешь, напиши своё имя рядом с моим. Может быть, когда вместе прочтём. А теперь, прости, мне нужно поработать.

Как ей было любопытно знать, что там, в этом конверте! Спросить не решилась. Улыбнувшись друг другу, они попрощались. Конверт положен в сейф, а в сейфе - как положено, джентельменский набор - коньяк, водка и хрустальные рюмки. Выпить, что ли? "Нет, пить не буду. Надо уметь держать удары!". Раньше бы, точно напился, но теперь стал умнее, добрее! Эх, встретиться бы им весной, когда всё расцветает, сияет, зеленеет. И никаких балов на горизонте. Так нет же, декабрь - день короток, ночь длинна!

Как встретишь, так и весь год пройдёт. Так говорят. Надо бы хорошо встретить! На его старой квартире его всегда ждали и были ему рады. Позвонил "Адмиралу", хотелось, что бы в новогодней компании было больше хороших людей.

Он и "Адмирал" - их жизни сложились по-разному, но судьбы легли во многом схоже. Постоянно окружённые людьми, они были совершенно одиноки. Так уж... Может быть, поэтому они понимали друг друга так легко.

Праздник - нет места для грусти и тоски. Гуляем, ничто человеческое нам не чуждо. Тем более Новый год, с детства самый весёлый и желанный. Поздравления посланы, подарки куплены. Пришёл "Адмирал" тоже не с пустыми руками. Приглашал "Музыканта", но для него праздники - самая "трудовая пора", всем хочется живой музыки. Опять, дурачок, напьётся. Ох, надо бы с ним что-то делать, не доведёт до добра, эта его пьяная жизнь.

Ну, время идти! Снег падал крупными хлопьями, морозно, но красиво. По дороге рассказал странный сон, что видел накануне. Будто, поздним вечером идут двое - мужчина и женщина, кто именно, не ясно, некто начал приставать к проходящей мимо девушке. Наш герой вмешался, завязалась драка. Женщина, что с ним была, визжит, за руки хватает, а противник в этот момент его ножичком чикнул и убежал. Тут сон прервался. Опять задремал, и опять тот же сон, только женщина вела себя по-другому. Без крика и визга - молча, достала из сумочки пистолет и так же молча выстрелила. Вот так. К чему всё это или вовсе ни к чему?

Вот, они и пришли! Встречайте дорогих гостей! Приветствия старым друзьям, знакомство с новыми, пожелания счастья в новом году. Ну и конечно, комплименты хозяйке - до чего хороша, и стол был завораживающе притягателен! Словом всё, что предвосхищало дивный вечер. Только вот доктор ощутил вдруг пощёлкивание, как будто, маленьких электрических разрядов. Правда, это продолжалось не долго. Минусы и плюсы, электроны и протоны уравновесились. Что это? Стало понятно чуть позже, когда хозяйка предложила самое почётное место за столом "Адмиралу". Уже многие годы на этом месте восседал он сам. И тут, его осенило - произошла ВСТРЕЧА! Хозяйка бросила чуть виноватый, и в тоже время, счастливый взгляд на доктора. Но он умел радоваться, если его друзья были счастливы! Так было всегда! "Адмирал", эта стена, за которой, человек ему близкий, мог чувствовать себя в полной безопасности, был в ударе. Таким его ещё никто никогда не видел. Одним словом, эта встреча нового года была волшебна. А снег всё падал и падал, красота! "Адмирал" и доктор возвращались по домам, после этого сказочного праздника - праздника безграничной радости и счастья. Каждый думал о своём. Возникла мысль, а как же он сам, так и будет один да один. Успокаивало - им за 40 и они нашли друг друга, значит, у него есть ещё лет 10 в запасе. От этого ему стало веселей.

- Док, ты как-то, помнится, про пластику говорил, - голос Адмирала вернул в реальность.

- Крепко тебя зацепило! Вот 5 января схожу в Цирк, а 6-го жду тебя у себя.

На этом порешили и разошлись по домам.

Холостяцкая квартира, туда приходил, как правило, затемно, пытаясь находиться там, как можно меньше. Дома идеальный порядок. Ну, тут не обходилось без помощи "мамашки". Когда-то, взяв под свою опеку сопливого студента, оставалась верной его помощницей и на работе, и по дому. Вот и сегодня, придя за полночь с работы, про себя поблагодарил судьбу за то, что послала ему таких друзей. Посмотрел почту, ответил на письма, написал пару открыток. Ну, как будто всё! Чай готов, достал старую толстую тетрадь, в ней своего рода игра с цифрами. Суть этой игры он не мог объяснить даже самому себе. Записывались произвольно цифры. Когда страница была полна - глядя на неё, заряжался, как правило, положительной энергией. Отрицательной, почти никогда. Единственный, он же последний раз, это случилось накануне поездки в Самарканд. Цифры, тогда не солгали! Посмотрим - что сегодня.

Раздался звонок в дверь. Настенные часы показывали 00.00 . Кто? Да ещё так поздно! Открыл дверь. Трое мужчин. В центре очень колоритный, хорошо одетый господин, только слегка бледный. По сторонам, мужчины попроще - в кожаных куртках, по всей видимости, не дюжей силы. Молча вошли, пришлось, даже посторониться.

- Извиняться за столь неожиданный и поздний визит я буду позже, а сейчас к делу. Нужен опытный хирург, которому можно было бы доверять...как хирургу! И это оказались именно Вы, профессор.

Доктор ещё не привык, что бы его так величали, хотя уже пару месяцев был профессором.

- В машине раненый человек, в больницу, как вы понимаете, не рекомендуется обращаться. Так я прямо к Вам!

Дома не практиковал, но "от такого предложения" отказываться не принято. Правила игры знакомы!

- Несите!

Один из охраны дал знак по телефону. А они пока "накрывали стол" к приёму раненого.

- А откуда стало известно, что я могу быть полезен?

- Директор Цирка, ваш знакомец, дал рекомендации. По его словам, Вы творите чудеса.

- Ну, уж и чудеса?!

В это время внесли и положили на стол, человека лет 55, в сознании, но бледность и озноб. А то! Потеря крови и прочие, с этим связанные, неприятности. К счастью, в доме оказалось то, что могло помочь.

- Мне нужен помощник, но эти ваши ребята не подойдут, у них, как я заметил руки подковы гнуть, а тут дело тонкое – и, посмотрел на руки "крёстного отца" - А вот ваши, подошли бы вполне.

- Я готов. Для этого человека пожертвую не только руками, если понадобится. Я его должник!

И пошла работа! Всё на самом деле было не очень серьёзно. Пули извлёк, раны обработал, повязку наложил.

- Пусть там, на диване полежит.

Охрана отправлена отдыхать в машину, что стояла внизу на улице. Доктор налил по рюмке, выпили без лишних слов.

- Так я теперь, ко всему прочему, стал членом местной "коморры?"

- Почетным, а это совсем иное, чем простым членом! - ночной гость улыбнулся. Его бледность прошла. То ли от коньяка, то ли от удачной операции, он постепенно успокоился. Заметив толстую тетрадь на столе, открытую на незаконченной странице, внимательно посмотрел.

- Здесь не хватает двух цифр, если вы не против, я завершу начатую партию.

Получив в ответ кивок, записал последние две цифры. Теперь они вместе смотрели на заполненную страницу.

- Всё правильно? - спросил ночной гость

- Превосходно! - ответил доктор. Значит, он всё же не один на свете, кто играет в эту странную, непонятную игру. Стало как-то не так одиноко.

Под утро, убедившись, что раненый вполне "внушает доверие" и ничего не угрожает его жизни, гости уехали. А доктор прилёг отдохнуть. Странная ночь - напряжённая, но, почему-то, принесшая облегчение. На следующий день ночной гость опять объявился. На этот раз, принёс кейс, набитый деньгами. Столько доктор не видел ещё никогда, разве что в кино. Он был равнодушен к деньгам, ему всегда хватало, но что бы столько!

- Это только для почётных членов, - видя замешательство профессора, сказал гость,- - Если понадобится моя помощь, звоните и без церемоний! - и положил визитку на стол.

Хотел было что-то возразить, но ночной гость уже ушёл, за ним закрылась дверь.

Каждый год, в начале января он ходил в цирк. Так уж повелось. Садился в первый ряд, 13 место и, как будто, возвращался на многие годы назад Только 14 место было теперь свободным. То есть, на их местах сидели зрители, но он их не видел. Представлял, что там всё ещё они все вместе, смеются, хлопают в ладоши. Но на этот раз просьба "Адмирала" о пластике не давала покою. Легко сказать, а как осуществить эту идею! Ну, был какой-то опыт, но ведь это - особый случай! Все дни до 6 января он не мог ни о чём другом думать. Даже поход в Цирк прошёл с этой мыслью, он как-будто советовался с друзьями, что делать. Они дали добро, и всё встало на свои места.

Было продумано всё, до мелочей, до минуты, секунды. Все службы были им лично проверены - ошибок быть не может. Это будет лучшее, что ему удастся сделать. Так что, когда "Адмирал" пришел к нему, план был готов. Через две недели решили приступать. Cлетал на три дня во Фрайбург, в клинику, где проводили подобные операции. Поездка оказалась весьма полезной, хотя теоретически он был готов, но увидеть живьём и поучаствовать необходимо! Вернулся домой и рвался в бой! Ошибки быть не может. Нельзя!

- Патриций, что происходит? - звонок за день до операции, - - Он уезжает на месяц, а возможно и дольше, но меня терзают смутные сомнения, так ли это! Давай раскалывайся!

Надо ли скрывать от неё, старой подруги? И он посвятил её во все подробности. Долгое молчание на другом конце провода говорило, насколько она была потрясена.

- Насколько опасно это вмешательство? Как велик шанс ..., ну ты, понимаешь. Зачем? Он мне любой нужен, какой есть! А что, если...

- Верь мне! И сделай вид, что ты ничего не знаешь, так будет лучше и для него, и для меня. Он мне нужен спокойный, уверенный в себе, во мне, в удачном исходе! Завтра, сразу, как закончу, сам тебе позвоню. Договорились? Верь мне! - перебил её доктор.

- Я тебе верю! - голос её дрожал.

Да, так оно и лучше, что она теперь всё знает, мне спокойней! - подумал он, положив телефонную трубку.

И снова как всегда прозвучала его команда "Мотор!"- так начиналась всякая операция, а заканчивалась - "Снято!" Вся команда знала, что значит сегодняшний день для него. Почти без слов, порой было достаточно полувзгляда, они понимали и безукоризненно выполняли его указания. И только когда прозвучало это слово "Снято!", стало всем понятно, насколько высоко было напряжение. Он сам сопровождал "Адмирала" в барокамеру, подготовленную им самим, где он должен будет находиться несколько дней. На улице стояли две военные электростанции, на случай если вдруг прекратится подача электричества. Они все - соратники, друзья сделали всё для сегодняшнего успеха. Сидя у себя в кабинете, просматривал в памяти все нюансы и не находил ничего, что можно было поставить под сомнение.

Да! Позвонить! Трубка была взята мгновенно.

- Всё прошло хорошо, не волнуйся, - сказал доктор.

- Я хочу его видеть, - после долгой паузы сказала она.

- Видеть...- он хотел было сказать, что несколько дней лучше бы ей не проходить, но вместо этого, -... я выпишу пропуск, жду!

Прошло две недели. В наброшенном пальтишке, вышел в больничный двор. Снежок под ногами поскрипывает, солнце светит - красота! "Адмирал" идёт на поправку, ну как не радоваться.

О...у ворот стоит сияющий "Мерседес" - да, новые времена настали. Кого это принесло? За спиной шаги - Адмирал, тут как тут. Встал рядышком, жмурится на солнце. Эх, хорош!

- А этому-то что здесь надо? Не заболел ли? - ухмыльнулся он.

- Этому, это кому?

- Да этому, на роскошной тачке.

- А кто это - этот?

- Так этот - это адъютант командующего. Приезжали они к нам с проверкой, контролёры хреновы! Этот всё поучать брался, сам кроме охотничьего ружья в руках ничего не держал, крыса. Как он в адъютанты пробрался - с переднего подъезда, а может и с заднего!

Из административного корпуса выпорхнула глазастая "неумеха". Увидев доктора, смутилась, замедлила шаги и даже на пару секунд остановившись, развела руками и снова устремилась прямо к шикарной машине. Из машины вышел военный, открыл ей дверь, погрузился сам, и они отчалили.

- Ах ты, он уже полковник! Как у них, у штабных всё ловко и

просто! - сказал "Адмирал" и нахмурился.

- Да, полковник это что, братец каков, ай да сукин сын, ловко всё подстроил! Теперь и у него "рука" наверху! Сделает себе карьеру от сестриной постели! Как, впрочем, я и думал. Всё как по писаному идёт, чёрт побери! Ладно, пошли, а то похолодало!

- Пришёл к мысли, что теперь у меня не лицо, а задница,- сказал "Адмирал", что бы немного отвлечься от мрачных мыслей.

- Чего так? - недоумевая, спросил доктор.

- А ты откуда шкуру-то для пересадки брал? - несколько секунд смотрели друг на друга и расхохотались.

После января наступил февраль, затем март. Сложно предположить, что случится как-то иначе. Ожидание весны радовало даже самых сумрачных типов. Всё шло, как будто прекрасно. Друзья счастливы, знакомые довольны жизнью так, во всяком случае, казалось. Если только это не было игрой в покер.

В деле не было более уверенного в себе, в хорошем смысле человека. Оставаясь один, становился не то чтобы несчастным, но возникало чувство - "а всё ли хорошо в королевстве". Ладно, в сторону мрачные мысли! На днях получил три билета, его "музыкальный" дружок прислал. Даёт концерт. Приезжают легендарные рок-звёзды, его старинные знакомые. Вот это событие. Как трудно и упорно шёл он к признанию, но всё же пришёл. Идут втроём - Адмирал со своей подругой и он сам. У нынешнего поколения "другие любимые авторы", хотя совсем молодые люди, тоже были в зале, значит не всё потеряно. Вот это был вечер!!! "Музыкант" помахал им, они подняли руки в ответном приветствии. Взял у адмирала полевой бинокль... ничего никому не сказал, но то, что увидел, превзошло все его осторожные предположения. После концерта не остался на банкет, но записку передал - "В понедельник жду у себя, если не придёшь, приволоку силой!" Адмиральская оптика не обманула, да и опытный глаз не подвёл. Состояние тяжёлое, как он смог целый концерт отыграть, а потом ещё всю ночь куролесить?

- Знаю что скажешь - начал "музыкант", - Печень погибает, мол, зачем пьёшь и прочее.

- Это я говорил уже и не раз. Скажу только, что осталось тебе не долго. Ложись в клинику, буду думать.

Очень быстро стало ясно, спасти может только трансплантация. Черт побери! Где взять донорскую печёнку?! Времени в обрез.

В самом начале июня привезли молодого парня - сильно покалеченного. Мотоспорт дело опасное! Пришлось, буквально склеивать по частям. Но всё прошло удачно. А тут и лабораторные данные подоспели - вот же, она донорская печень! А может... нет, не мог он на это решиться.

- Вот, за стенкой твоя печень лежит.

Глаза его друга вспыхнули, но узнав что к чему, он разразился руганью.

- Как ты мог, даже подумать об этом? Кто дал право решать, кому быть, а кому не быть? И мыслить даже не смей!

Другой реакции трудно было ожидать, уж очень хорошо он знал своего друга. С детства. Тяжёлое состояние, как и следовало ожидать, перешло в крайне тяжёлое. Он не отходил от больного.

- А свой концерт я всё-таки отыграл, и как будто не плохо! -говорить стало трудно, - Я в твоих руках, уж очень больно. Сделай что-нибудь, ну ты понимаешь, о чём я...

Опять знакомый звук в голове, надеялся его больше не слышать, ан нет. Да и слова всё те же "...черту, черту...переступишь". Мысли бились друг о друга. Посидел в своём кабинете, глядя в одну точку, хлопнул стакан и вернулся в палату.

- Вижу, ты готов, - не открывая глаз, сказал его гибнущий друг.

- А ты готов?

- Всегда готов...

- Увидишь... там.... скажи мы его помним! - взял шприц и ... всё!

Уже позже, автоматически заполняя бумаги, написал - дата смерти 17 июня ! Что это? Опять этот ужасный день. Как сломать эту проклятую закономерность, если это вообще возможно! Следующую неделю провел у Адмирала на даче. Тот не отходил от него ни на шаг. Уж очень неадекватная была его реакция на событие недельной давности. Время лечит? Время, забота друга – постепенно заполнялась пустота, возникшая в душе. Но эта дата – 17 июня, не давала покоя. Ну, не идти же ему к экстрасенсам, ясновидящим и прочим паранормалам за советом. Разве в храм? Да, надо бы сходить, все ходят. 80 лет не ходили, тут вдруг, все пошли. Впрочем, Бог им… нам судья. И вот, он против образа, молча. Просто стоит. Глаза в глаза! Горит свеча. Повернулся уходить – свеча погасла. Безусловно, знак. Но он пойдет до того самого места, где все становится ясно и понятно, где на все вопросы есть ответы.

В какой-то книжке написано - "Стойко переносить все тяготы и лишения..." Вернулся к работе, это спасало. Парень - носитель донорской печени, смотрел на него странным взглядом, как будто что-то знал.

- Спасибо док! - при выписке сказал он. За что благодарит? За успешную операцию или...? А может быть, стены действительно имеют уши?

- Не меня благодари! - ответил док, - А научил бы ты меня на мотике гонять? - отличная мысль.

- Нет проблем! - ответил новоиспечённый тренер.

Через пару месяцев уже с правами и на новеньком "Харлее". В байкерском кругу его теперь знали, и звали просто, но очень уважительно - Док. Сколько их прошло через его руки. Сам носился как умалишённый, как бы проверяя свою неуязвимость! Особые люди эти байкеры, нёсшие в себе эдакий рывок к свободе, попытку уйти от повседневности, рутины и скуки. А вот переодевшись в цивильное, возвращались в обыденность, до следующего раза, до новой авантюры, что ждала впереди.

Лето. Тёплые грозы сменялись чистым ночным небом. Белые ночи - cказка невского берега. А встреча, которую он ждал, так и не случилась. Все ждут, дождётся ли кто? И будет ли это - та самая "мечта поэта"? Бежать надо от этого ожидания. Кстати, и байкерская ватага позвала в путь. "А что, оторвусь от привычной жизни, комфорта и главное, от гнетущей мысли о бесполезности своего существования". Хотя, так ли оно бесполезно? Что-то же нужное он делал и делает, даже очень нужное, так говорили вокруг.

Авантюра началась. Две недели отпуска, окунуться в совершенно новый мир. Кайф! Только вот ведь, опять незадача - все мужики с подружками, а он один. Это порождало тучу шуток в его адрес, но исключительное уважение и незыблемость его позиции среди всей кампании, сводило всё к юмору. Двинули на запад, по Прибалтийским странам, там и дороги получше и понимания среди местного населения побольше. Их колоритность, блеск мотоциклов вызывали интерес. Местная пресса не хотела обойти их своим вниманием. В джинсах и куртке, тоже джинсовой, кавбойских сапожках, с кожаным рюкзаком за плечами прибыла "пресса". Поначалу все решили, тут какая-то ошибка, приняв её за фотомодель из местного глянцевого журнала. Защёлкали зубами черти, ах ты, Док, как будто всё предвидел. Десять дней она будет с ними путешествовать.

- Если Ви не против?

- Нет-нет, Ми не против!

Усадив свою спутницу позади, Док занял место в строю. Он ощутил, вдруг, что-то новое в своём настроении. Да и у "Харлея", казалось, прибавилось лошадиных сил. Только ли у него? А потом были бешеные гонки, купания в море, бессонные ночи. "Спасай же меня! От тяжёлых мыслей, от пустоты, от потерь, которые преследуют" - умолял он её, в мыслях, конечно. Сможет она эти мысли прочитать? Операция "Спасение" длилась 10 дней. Прощаясь, понял, скрытые мысли его прочитаны не были. Всё написано на её лице, в её глазах. Что он мог предложить за своё спасение? А всё - Весь мир! Только ей это оказалось, ни к чему. Репортаж готов, работа сделана. Bye, Doc!!! В последний вечер, перед возвращением домой долго беседовал с лидером их байкерской ватажки.

- Док, не ожидал, что человек твоей профессии такой уж трепетный окажется. Перед тобой столько прошло, так что не усложняй себе жизнь, она и так короткая. Наслаждайся, чем Бог послал. Хотя, ты, конечно, легко можешь разгромить эту мою философию. Я сам таким же был, но многократно битый, пришёл к выводу "Show must go on!"

- Попробую следовать твоим советам, а уж насколько удастся, посмотрим, - ответил Док.

Лето-осень-зима. В январе, как всегда ходил в цирк. Только там было уже два свободных места. Поиск способов не усложнять жизнь, ни к чему новому не привели. Банальные, короткие встречи с женщинами радости не приносили. Они не понимали его, он их. А с той, чтобы - раз, и стало всё понятно, не встретился. Время летит. Вот и весна. Работал с утра до ночи и с ночи до утра. Уже в самом начале мая появилось предчувствие - приближалась роковая дата. Решил, в июне уедет к адмиралу на дачу, отсидится там, может быть, не этот раз обойдётся. И вот 16 июня. Напряжение стало невыносимым. Закончили вторую бутылку водки. Шевчук рвёт душу со своим "Дождём"- хорошая песня, но... не сегодня. "Адмирал" старался отвлечь, как только мог. Телефонный звонок перечеркнул все надежды. "Мамашка" сама позвонила, что случалось крайне редко. Автокатастрофа на Киевском шоссе. Машина с крымскими номерами. Водитель погиб на месте, пассажир, точнее пассажирка доставлена к нему. Его имя, повторенное несколько раз - сомнений нет, это она! Снова шум в ушах! Хмель слетел, как и не бывало. "Харлей" под ним, как бешеный. Почему она, а не он? Может, хоть сейчас он сможет обогнать предначертанное - так ведь нет, ни одного МАЗа или ещё кого, навстречу. Возле поста ГАИ к нему пристроились две машины с мигалками - впереди и сзади, но не останавливали, хотя скорость запредельная. Это Адмирал побеспокоился, позвонил куда следует. Прилетел в больницу. Бегом к ней. Картина ужасная. Неподвижное тело, только глаза - живые глаза.

- Вот не послушалась, просил из дома ни шагу,- нёс он ахинею.

Глаза смотрели виновато. Он подключил всех - лучших специалистов, всё, что можно было сделать! ... прогноз - можно сохранить жизнь, но неподвижность неизбежна. Повреждения позвоночника слишком серьёзные, шансов на восстановление нет. Это - приговор!

Он всё время говорил с ней... обо всем на свете. Она же, только смотрела на него.

- Я не хочу ... так ...,- вдруг услышал он.

Шум усилился, сквозь него прослушивались слова - "переходи черту...давай - давай...", к ним добавился сатанинский смех!

Опять надо делать выбор.

- Сделай...это...для меня, - были её слова.

"Мотор"- все рванули по местам, в это время молниеносное, никому незаметное движение пальцев - и всё было закончено.

"Снято" - и рухнул на подставленный "мамашкой" стул, только она всё видела и понимала.

Третий год подряд, один и тот же двор, небольшая церковь, всё до боли знакомо, почти привычно стало. Кладбищенские стали побаиваться. Ещё бы! Хоронит ежегодно кого-то, да ещё в один и тот же день. Ко всему привыкшие мужики крестились - "Спаси и сохрани... И только присутствие "ночного гостя" избавляло от циничных замечаний и пошлых шуточек. По всей видимости, сфера его влияния, распространялась и на похоронный бизнес. Также как и на фотографии - один чуть позади, другой слева, она посередине - оставалось местечко справа - его место. Мистика какая-то! Стоял перед могилами, в окружении самых близких людей. Глядя на них, пришла мысль - "Кто следующий? И прервётся ли эта череда потерь?". Нельзя ему друзьями рисковать. Адмирала не проведёшь, всё чувствует старый лис.

- Ты даже не надейся, что мы уйдём, испугавшись, оставив тебя одного!

"Ночной гость" остался верен. Такие, как он, знают цену слову, однажды сказанному.

Встретившись с друзьями-байкерами, поделился своими мыслями.

- Да ты чё, Док! Мы сами исчадья ада, нам ли бояться! Скажи только, мы с тобой вместе поборемся с этой чертовщиной. Только вот, пивка придётся тебе побольше выкатить. Не дрейфь!

Как не тяжела была потеря, жизнь брала своё. Всё вокруг изменялось очень быстро - люди, образ жизни, да и город стал совсем иным. Он же, как ему казалось, остался прежним. Каторжная работа, в свободное время гонял на мотоцикле, встречался с друзьями. Пытался быть им нужным. Только вот, оставалось всего одно занятое место в цирке и одно свободное на погосте. В июне следующего года ничего трагического не случилось. Голос в голове не возникал. Так прошли, один за другим, пять лет.

Какого-то дня сидел у себя в кабинете читал журнал.

- К вам посетитель, - сказала загадочно "мамашка".

- Ну, что ж, приглашай,- и отложил журнал в сторону.

Трудно описать его удивление, когда в кабинет вошла та самая "неумеха", променявшая его на пошлого карьериста. Впрочем, оставим давать оценки. Что же привело её сюда? Все эти годы, написанное им письмо, заклеенное и спрятанное в сейф, не давало ей покоя. Он, ведь тогда сказал - "Будет желание, вместе прочтём". Ну, что же, прочтём! Встал, достал ключ от сейфа, пошёл за письмом. Вставил ключ в замок, повернул его, в этот момент ощутил дикую боль в правой кисти, прикусил губу, но вида не подал. Вот оно это письмо, подал его ей. Сам же не переставал думать об этой неожиданной боли, которая к этому моменту уже отступила, но это был очень неприятный знак. Гостья же открыла конверт и начала читать. Прочитав, посмотрела на него глазами полными слёз.

- Там всё написано, всё предсказано и всё сбылось!

Сначала быстрая карьера, звания, должности, награды. Всё, о чём можно только мечтать. Детишки - двое. Братец её тоже не был забыт, при родственничке в генеральном штабе. Всё как задумано! Но, пришли новые времена, новые люди, "лапа" наверху в отставке, и всё рухнуло. Теперь, как в ссылке, в провинции. Жалость к самому себе - эх, не на того поставил, пьянство - да, полковник оказался "ненастоящим". Семья рушилась, рушилась и, в конце концов, разрушилась. Тяжёлая история.

- Очень жаль, но, к сожалению, всё сбылось, извини, - сказал доктор.

Чай на этот раз выпить удалось, ничего не отвлекало. Поговорили, казалось, обо всём. Но так уж водится, "в одну и туже воду дважды не вступишь", а может быть, раз вступив и не надо выходить оттуда? Он проводил её, расстались на том самом месте, где она молодая и глупая, впорхнула в роскошную машину, а вместе с тем, в мир, где принято только брать, не давая ничего не взамен.

Боль в руке не оставляла, регулярно напоминая о себе. Да и сердце, иногда хлопало, как парус при слабом ветре. Может быть уже пора?

17 июня на этот раз выпало на воскресенье. С утра всё как обычно, только появился лёгкий шумок в голове. Достал тетрадь с почти никому не понятной игрой. Последние годы избегал играть в эти мистические цифры, но сегодня можно. Заполнив всю страницу от начала до конца, долго смотрел на неё. Тихо улыбнулся, достал фотографию, где они вчетвером у памятника фельдмаршалу, поставил на стол. Налил четыре рюмки коньяка. Покурил, удобно устроившись в кресле. Закрыл глаза.

Сумрачный зал, казалось из средневековья, со всех сторон освещался светом, проникавшим через мозаичные цветные окна. Всё очень торжественно. Осмотревшись, понял, он тут не один. По левую руку, перед рядами пустых скамеек, сидели трое его друзей. Как он был рад их снова видеть, такое чувство, словно и не расставались. Далее маленькая трибуна, за ней стоит человек в чёрном, академическая шапочка с кисточкой на голове. Лицо его, как будто знакомо. Ведь видел же его и неоднократно! Рядом на табурете сидел тоже кто-то знакомый, из прошлого. Одет в цветастый костюмчик, очевидно, несоответствующий общему тону, нога на ногу, весь подёргивающийся, то нос почешет, то в ухе поковыряет - не самый приятный тип. Следом большой стол, за которым стояли три кресла с высокими спинками, всё из тёмного дерева. Справа - пустые скамейки. Что же дальше? Неожиданно, из двери, что позади большого стола, вышли три старца, все в белых одеждах и расселись в креслах. Пришла мысль - а не суд ли это, уж очень всё похоже. Все на месте - трое судей, обвинитель - тот с кисточкой. Роль этого, в цветастом, пока не ясна, но и на адвоката он не похож.

Главный судья дал знак - можно начинать. Обвинитель поклонился суду и начал.

- Высокий Суд, сегодня я обвиняю подсудимого в нарушении клятвы, данной мне...

Ах, вот это кто - старый знакомец, Гиппократ собственной персоной. Картина стала проясняться! Трое его друзей пытались вмешаться, но они были лишены права голоса.

- Желаете ли назначить себе защиту? - обратился судья к обвиняемому.

- Благодарю Высокий Суд, но я отказываюсь от защиты. Заранее признаю свою вину и готов понести наказание.

На табурете потёрли ручки.

- Но, если позволите один вопрос. А кто есть, этот господин, в попугайском костюмчике? Уж очень, как - будто знаком.

Тот противно захихикал, встал и театрально поклонился.

- А что, костюмчик, по-моему, очень милый. Впрочем, к делу. В нашей с вами историйке я, если припоминаете, тот самый фотограф, сделавший тот самый снимок, - и опять гнусно хохотнул.

Всё всплыло в памяти до мелочей. Да, это мужик, проходивший мимо, а они его попросили сделать фото. То-то он крутился и вертелся фотографируя.

- Но почему именно мы должны так дорого платить за вашу услугу? Делов-то всего было, кнопочку нажать.

- Очень просто! Вы, конечно помните этот день - прекрасная погода, дивное настроение, но... количество радости, счастья и любви на единицу площади перешло все границы. А тут вы и подвернулись под руку, с вашим фотоаппаратом. Сами напросились!

Так вот, в чём причина всех несчастий!

Из двери, что позади судейского стола вышел небольшой человечек и зашептал главному судье на ухо.

- Есть Высокое мнение, что вы - сообвинитель, в данном случае превысили свои полномочия.

- Ни в коем случае, - затрясся "погугайчик", - Всё сделано согласно регламенту. Господин, сидящий нынче на скамье подсудимых, держал всё в своих руках. Ведь, достаточно было уничтожить снимок, лучше всего сжечь и пепел развеять, и сила его исчезла бы вместе с этим пеплом. Так что, извиняюсь, всё по-честному!

Какой отвратительный смех у него, ах да, это же тот самый смех, что звучал в голове всякий раз, когда он стоял перед роковым выбором!

- Что, подсудимый, вы можете сказать в своё оправдание? - спросил судья.

- Да, что тут скажешь? Клятву нарушил, черту преступил, но только из лучших побуждений. Возможно, был не прав. Судите, я готов!

Судьи склонились друг к другу - совещались. И вот приговор.

- Обвиняемый освобождается от наказания, ввиду огромного числа голосов в его защиту, - судья указал на скамейки справа, - На этих местах могли бы сидеть люди, жизни которых были спасены руками этого человека, - указав на доктора, - Нарушение же клятвы, не приветствуется разумеется, но рассматривается, как благо для его близких друзей и совершённое по их личной просьбе.

Деревянный молоток оповестил - суд окончен!

Он открыл глаза - фотография на месте, рюмки пусты - с друзьями опрокинули их за встречу, тетрадь с цифрами, сигареты. Взял зажигалку, глядя на фотоснимок: "Что там, этот чертила говорил? - Сжечь и пепел развеять, тогда он останется по эту сторону".

Опять стоял перед выбором. Щёлкнул зажигалкой, опять боль пронзила руку. "Пойду к своим!"

Сердечный парус последний раз хлопнул, ветра не было - полный штиль.

 

"Ночной гость" единственный, кто мог прочесть последнюю страницу в тетради.

"Ухожу к своим, пора. Никому не плакать, не грустить и не печалиться! Быть всем вместе и не бояться, что количество радости, счастья и любви перейдёт границы. Чёрта - беру на себя. Вам, мои друзья, ничего не угрожает - у вас теперь свой человек, здесь на небесах"