Я стала женщиной пол года назад в возрасте 32 лет, родив двоих детей и вымучив 14 лет супружеской жизни.

Теперь я знаю, почему паучихи пожирают своих пауков, после того как.… Съела – и ты опять девочка, опять одна, опять свободна. Нашла нового - и если опять не любовь, не судьба, тоже съела. И никто не знает, сколько их было, и никто не скажет, что что-то в тебе не так.

Это не очень весело, когда твои мужики собираются вместе и пьют пиво, собираются вместе и делают дела, а ты переживаешь, что вдруг кто-то проговориться, скажет о тебе, и все тогда все поймут, узнают, и начнешь терять над ними власть.

Пол года назад я сошла бы от этого с ума. Я бы закричала: «Как вы смеете ДАЖЕ ДУМАТЬ ОБО МНЕ ТАКОЕ!!!» но это было пол года назад.

Теперь я покрыта бархатом изнутри. Я чувствую этот бархат, каждую ворсинку, что щекочет меня. Как плотной горячей струей кровь, толкаемая сердцем, стремится по артериям и несет пузырьки воздуха каждой ворсинке.

Я стала женщиной зимой. Когда почувствовала жажду испепеляющего лета, жару полуденного июльского солнца. Моя дочь целовалась с мальчиком из соседнего подъезда. Она часто делала это. Я тоже так целовалась когда-то, и мне мешал его язык. Я жалею, что не избавилась от него, как это делают паучихи. Я долго с ним целовалась и не только, а потом он сделал меня беременной, и я сделала себя женой и матерью, опять женой, женой, женой и снова матерью и после только женой.

Моя дочь целовалась с мальчиком из соседнего подъезда, а потом пришла домой. Мы сидели на кухне. Мы ели какой-то жуткий правильный суп, который никто не любил, но я варила его постоянно. Моя мама так всегда делала, мои соседи все едят его на обед. Все вокруг варят эти супы и еще бросают в них дурацкие бульонные кубики. Я тоже бросала такие кубики. Дура.

- Бросай его. Тебе не очень нравится с ним целоваться. Сделай с ним то, что делают паучихи. – Захотела я сказать ей.

Но не сказала.

Она похожа на своего отца. Я была похожа на маму.

Она мне не поверит, она решит, что я спятила. Она притворится, что не слышит, или, что не понимает о чем речь.

И тогда я не стала, есть этот суп. Я вылила остатки в раковину, а тарелку бросила в мусорное ведро.

У меня в серванте два новых сервиза, а я ем из тарелки с облупившейся эмалью.

Моя дочь целовалась сегодня с мальчиком из соседнего подъезда. Я уже научила ее варить суп из дурацких бульонных кубиков.

Мне было тридцать два года. На мне пахать и пахать.… На мне пахали и пахали…

И тогда я решила покончить с собой, с особой, которой быть уже не могла.

Потому что вчера моя секретарша, стерва и проститутка с длинными ногтями, на сабантуе по случаю неполного юбилея нашего шефа – полного идиота, в процессе игры в глухого крокодила загадала мне показать слово «ОРГАЗМ» и я ушла реветь в туалет - я не могла даже произнести слово «ОРГАЗМ».

Потому, что прибавила еще три килограмма за эти Новогодние праздники и с каждым я все больнее, все старее, безнадежнее и тупее. Я ношу жуткие панталоны, чтобы не растирались ноги, не могу подняться домой без лифта из-за отдышки, а модельную обувь на меня не пошьет ни одна фабрика – ноги так отекают к вечеру, что даже мысль о каблуках выворачивает косточки на ступнях.

Потому, что мой супруг, верный муж и безразлично-примерный отец, спит на диване перед включенным телевизором, и от его носков воняет, и от него самого воняет, а его мама, – какая жаба эта его мама.

…И я решила покончить с собой.

Я прыгнула с родного балкона. С высоты третьего этажа я в дребезги разбила мостовую, и капли мокрого от слез асфальта попали мне в глаза и я пошла себе в ЗАГС, где 14 лет назад сказала: «Да, согласна.» и на дешевой бумаге «для письма» написала не письмо.

 

Я стала женщиной пол года назад.

От любого, кто пытается опутывать меня паутиной, я избавляюсь с верностью паучихи.