На берегу могучей реки среди железобетонных плотин просыпается город Калечин. В окнах Калечинского Банка отражается солнце. Банк – башня из стекла, бетона и хромированной стали, коронованная перистыми облаками. В лабиринтах Банка снуют разнополые Клерки – передатчики сигналов, восходящих к Менеджерам. Менеджеры гнездятся в кабинетах - информационных нишах, опутанных оптоволоконной паутиной, оснащенных кондиционерами, мультиплексорами, локальными АТС, прослушивающей аппаратурой, светодиодами, мощнейшими вычислительными машинами и плазменными экранами. Один менеджер дублирует другого. Число дублеров может доходить до десяти: все зависит от того, кем является менеджер – приемником, интерпретатором или передатчиком сигнала-команды. Принося заявление на выдачу кредита, вы подаете сигнал, запускающий колоссальный банковский механизм, не менее интересный, чем нервная система или искрящееся нутро кибернетического организма. Утренняя суета Калечинского Банка кипит ради тебя и благодаря тебе, дорогой читатель.

Банк-машина имеет мощные исполнительные органы, экзекуторы, которые обязательно вторгнутся в вашу жизнь, если вы затянете с выплатой процентов по ссуде или задумаете обман.

 

Я сравнил Банк с машиной, но это лишь описание наблюдений, далекое от их подлинной сути. Банк неосязаем и невообразим. Это не высотное здание, коронованное перистыми облаками, так как можно представить Банк в любом другом здании. Это не коллектив Клерков, Менеджеров и чудовищных Экзекуторов, так как коллектив может полностью обновиться без каких-либо последствий для Банка. Это ни в коем случае не корпорация акционеров, которые меняются ежедневно.

Поиски «истинного» Банка, Банка-абстракции имеют продолжительную историю. В конце девятнадцатого столетия немецкий ученый Отто фон Гирке предположил существование внетелесных социальных организмов, наделенных собственной волей, а потому вполне правоспособных. Жизнедеятельность социальных организмов осуществляется через биологические организмы – людей.

Усилиями Гирке происхождение корпораций получило хоть какое то объяснение. Впоследствии его идеи выросли в теорию юридических лиц, в которой, конечно, уже не живет фантазия, питавшая ум немецкого ученого.

Ум банковского юриста питают не менее причудливые идеи…

 

 

Кабинет юриста – просторное помещение с тонированными стеклами на окнах. В стены встроен металлический каркас, на него установлены пластиковые панели, воспроизводящие текстуру малахита. В одну из панелей помещен огромный плазменный экран, позволяющий смотреть телевизионные передачи о жизни морских обитателей. Экран отбрасывает яркие световые пятна на пол, стены и потолок. От этого кабинет напоминает подводную пещеру, в которой движутся тени тропических рыб.

Другая панель съемная - за ней закрытая дверь, ведущая в соседнее помещение. Разумеется, в пространстве между стенами и пластиковым покрытием установлены приборы прослушивания и видеонаблюдения за обитателями кабинета.

В центре кабинета стоит письменный стол – эргономичный, увенчанный частоколом карандашей и авторучек. Стол оброс курганами контрактов и служебных записок; все они выглядят нетронутыми. Черный стебелек настольной лампы изгибается над документами, опыляя сиянием крошечного светодиода буквы, цифры, печати и кричащие резолюции.

По сторонам от стола стоят стеллажи с темными растениями – из тех, которые растут в амазонских джунглях. Среди мясистых листьев извиваются прозрачные трубки, в которых булькает вода. Вода подается от оригинальных устройств на полу кабинета. Внешне они напоминают ковролин, но это обманчивое сходство. В ворсинках покрытия размещены микроскопические механизмы, которые синтезируют фермент, расщепляющий целлюлозу, содержащуюся в бумаге, на молекулы углерода и воды. Поэтому в кабинете юриста нет мусорных корзин.

Юрист прячется за шкафом – это единственное место, которое недоступно видеонаблюдению. Угол шкафа отгораживает человека от живого ковра, хтонических цветов и фантомов тропических рыб. Тусклый свет, едва пробивающийся из-за тонированных оконных стекол, открывает черты этого человека как своеобразный рельеф теней, собравшихся в углу. Вообще-то юрист Банка – молодая женщина, её зовут Клара.

…Клара – типичный представитель своей профессии: подвижная и гибкая, как куница, острая на язык, мгновенно улавливающая настроение оппонента, безжалостная – в той мере, в какой это допускается обычаями офисной войны - и очень, очень располагающая к себе...

Пожалуй, офисная агрессивность – наиболее выдающаяся черта этого очаровательного юриста. Конечно, Клару тошнит при виде полной мышеловки. Другое дело - пустить с молотка заложенное жильё или выставить кого-нибудь на улицу без выходного пособия.

…Именно такой знают Клару её коллеги. Однако в закрытом кабинете, в углу, за шкафами прячется иная Клара - испуганная женщина, растерявшаяся перед угрозой ответственности, не различающей женщин и мужчин. В темноте блестят линзы крохотных очков, спустившихся на кончик тонкого носа, за ними – настороженные бирюзовые глаза; острые пряди коротких волос придают внешности что-то трогательное и птичье.

Клару ждёт суровое наказание за некомпетентность.

…Однажды зимой Банк выдал своему клиенту валютный вексель. Вексель был настоящим подарком судьбы: владелец этой ценной бумаги мог продать её, заложить, внести в уставной капитал какой-нибудь компании или просто предъявить в Банк и получить так называемый «вексельный долг», то есть денежную сумму, указанную в векселе.

Неизвестно, сколько хозяев поменял вексель перед тем, как оказаться у негосударственного общественного фонда «N». Удача фонда длилась недолго. По дороге в банк вексель был утрачен…

Не беда! Российские законы позволяют восстанавливать права по утраченным векселям. Фонд «N» обратился в Заречный районный суд и через три месяца получил заветное решение, обязывавшее банк выплатить вексельный долг.

Решение суда было исполнено добровольно, деньги были выплачены.

Спустя две недели фонд «N» прекратил свое существование.

Казалось бы, история завершилась.

…По прошествии нескольких месяцев о потере того же векселя заявил другой его владелец, на этот раз настоящий – компания «Люпус». Оказалось, фонд «N» не потерял, а продал вексель, после чего успешно осуществил обман – объявил об утрате этой ценной бумаги, восстановил права по ней и получил с банка вексельный долг. Фактически, фонд обогатился дважды: в первый раз за счет покупателя – компании «Люпус», во второй раз за счет Банка.

Печально, но Клара могла и должна была предотвратить обман коварного фонда «N».

Ошибка юриста заключалась в подсудности дел о векселях. Дело фонда N рассматривалось Заречным районным судом, хотя должно было рассматриваться по месту нахождения Банка – в Ленинском районном суде. Суд ошибочно принял дело к производству, рассмотрел его и вынес решение, которому цена – ломаный грош. Но вот незадача: ответственность судьи даже не обсуждается, а вот ответственность юриста, позволившего беззаконию осуществиться, увы, неминуема.

Нельзя сказать, что Клара не пыталась выйти из угрожающей ситуации. Она перевернула всю имеющуюся практику рассмотрения дел о векселях! На это ушла неделя напряженного труда. Пришлось много читать и писать.

Клара пришла к следующим выводам:

Во-первых, Банк, доверившись Кларе, осуществил выплату вексельного долга по решению суда, не имевшему силы со дня его постановления. В этом решении не было абстрактных максим, которые есть у законно вынесенных решений, а также у Банка - сверхиндивидуальной волеобразующей машины. Это судебное решение – незаконное бесплодное решение-мутант.

Во-вторых, юрист должен был знать о существующих правилах подсудности. Именно поэтому мнемодатчики банковской системы безопасности сканируют сознание юристов.

В-третьих, на день ошибочной, первой выплаты вексельного долга Клара работала по гражданско-правовому договору об оказании услуг. Клара не работала, а оказывала юридические услуги. Если работники отвечают за имущественный ущерб в пределах своего среднемесячного заработка, то исполнители по договорам об оказании услуг отвечают на полную сумму ущерба – всю, до копейки.

Поскольку воровать Клара не умела, ей придется работать. Сумма причиненного ущерба настолько велика, что Кларе придется работать всю жизнь только на его компенсацию, однако и жизни не хватит, чтобы расплатиться полностью. После смерти долг Клары упадет на её наследников. У Клары пока нет детей, так что ей ещё предстоит родить Кабальных Должников Банка. Казалось бы, выход простой – бежать, скрыться. Предположим даже, что Клара знает, где можно спрятаться… Нельзя быть такими наивными! Поверьте, Банк хорошо следит за своими деньгами и Должниками: Клара будет признана безвестно отсутствующей, а затем умершей, после чего её долг будет возложен на наследников - родителей, братьев и сестёр. Клара не позволит этому случиться: родственники не должны расплачиваться за её некомпетентность.

…Её судьба решится завтра – при рассмотрении судом дела по заявлению компании «Люпус», которая настаивает на том, что разбирательство с исчезнувшим фондом «N» должно быть поручено Банку и его незадачливому юристу. Права же самой компании не должны страдать от чьей-то невнимательности. Банк добровольно обязался по векселю, – пусть платит, нечего «переводить стрелки»! Деньги на бочку – наши, кровные! Разумеется, суд удовлетворит заявление компании «Люпус» и обяжет банк расплатиться…

Клара поднимает голову и поправляет очки. В линзах отражаются тропические рыбы. Клара смотрит на участок стены, скрывающий вход в соседнее помещение. Может, стоит попробовать?

…Соседний кабинет свободен от офисной мебели. В стенах мерцают плазменные экраны, идет телевизионная передача о китобойном промысле: серое небо, морская пена, мокрая палуба, снег, соль, освежеванные туши, отрубленные плавники, гарпунные пушки, оранжевые дождевики и обветренные лица китобоев. В центре кабинета стоит высокий мужчина, стройный и торжественный, как цапля, облаченный в антрацитовый костюм. Седые волосы - густые как мех, уши чуткие и заостренные, шея жилистая. В правой руке сжат тяжелый кавалерийский палаш. Мужчина разворачивается на каблуках и наносит рубящий удар по манекену, связанному из камышовых стеблей: шуршит дорогая ткань, сверкают бриллиантовые запонки, клинок описывает дугу и разбивает манекен на части. Инерция удара настолько велика, что мужчина падает на колено. В воздухе кружатся щепки…

Клара – удачливая молодая женщина. В отличие от менее удачливых женщин ей есть на кого положиться.

Вассал! Вассал!!!

 

 

Напротив Банка лежит промышленная зона. Банк отгорожен от неё искусственным каналом – этакой бетонной веной, в которой движется водяной поток. Течение играет опавшими листьями, пластиковыми бутылками, фантиками, пакетами, перьями птиц и прочим мусором; бензиновые пятна сияют химической радугой, сливаются и меняют форму. Промышленная зона занята складами, шиномонтажными мастерскими, гаражами, ангарами, заброшенными заводскими помещениями и, наконец, производственным комплексом – кирпичным заводом. Недалеко от него раскинулся песчаный карьер – городская Сахара, населенная бездомными собаками, бомжами, бульдозерами и экскаваторами.

Промышленный стиль нарушается в центре района: здесь зеленеют лужайки, покрытые импортным дерном; клумбы сияют хрустальной росой, газоны разделены аккуратными пешеходными дорожками. В траве сияют никелированные грибы – пульверизаторы автополива. Летом здесь гуляют королевские пингвины. Дорожки сходятся к двухэтажному особняку, украшенному ядовитым плющом, параболическими антеннами, цифровыми камерами наружного видеонаблюдения, пулеметными турелями и мраморными изваяниями волков. Окна нижнего этажа закрыты бронированными ставнями.

Особняк является штаб-квартирой компании «Люпус». Профилем компании являются охранные услуги и консультации в сфере управления производством.

Хозяин особняка известен под прозвищем Айболит. Айболиту принадлежат все аптечные пункты в округе. День и ночь аптеки Айболита продают рабочим спиртосодержащие препараты, включая разнообразные настойки и медицинский спирт. Товары Айболита акцизами не облагаются, а потому значительно дешевле водки. Другой положительный момент: товары Айболита полностью легальны и безопасны для потребителей.

Айболит нетерпеливо слушает доклад своего юриста. Юрист известен под прозвищем Отличник – это молодой человек призывного возраста, получивший белый билет по зрению. Отличник качает круглой головой, начинающей лысеть, сверкает толстыми линзами очков и монотонно излагает схему вексельного мошенничества:

- …Завтра мы получим решение суда и предъявим его в банк. Банк выдаст новый вексель взамен утраченного…

Отличник сделал паузу и настороженно посмотрел на шефа, ожидая его реакций.

На другом конце стола возникло оживление: казалось, там ворочается что-то тяжелое и кубическое. В конус электрического света, падающего из настольной лампы, выдвинулись кулаки. Фаланги пальцев покрыты рубцами лазерных ожогов. Над кулаками появилась голова – неровная, лишенная растительности, покрытая густым дикарским узором – племенной татуировкой маори. Айболит получил её в Новой Зеландии. Лицо Айболита чудовищно контрастирует с фоном – образами золотого иконостаса, а также с белой рубашкой, широкими подтяжками и сапфировой булавкой в галстуке. Айболит облизывается и приказывает:

- Продолжай.

- Мы предъявим решение суда и получим новый вексель… - Отличник сделал выразительную паузу. Айболит заинтересованно поднял брови. – …А старый вексель пускаем по аффилированным предприятиям – для расчета с поставщиками…

- Если что – отвечать не нам, а тебе, Отличник, - заметил Айболит, опуская брови. Отличник покраснел.

- Не беспокойтесь, шеф, я уже предупредил ребят – никаких индоссаментов, никакого обналичивания! Старый вексель скинем «черным» брокерам!

Отличник возбужден величием своей криминальной затеи. Слова слетают с его губ вместе с брызгами слюны:

- Вексель пойдет через чукотских оленеводов! Эти парни не всегда помнят, как их зовут… Если вексель и «всплывет», то уж точно на другом конце страны – лет через пять или десять… Никто и никогда не проследит движение векселя до компании «Люпус»!

- Короче, ты меня понял, - заключил Айболит и отвернулся к монитору наружного видеонаблюдения.

На мониторе отображена работа шести видеокамер, установленных по периметру особняка - шесть черно-белых картинок, и каждая живет в собственном ритме. На картинки наложена сетка миллиметровой разметки, через которую осуществляется прицеливание крупнокалиберных танковых пулеметов, имеющих дистанционное управление. Айболит внимательно следит за службой бойцов собственной безопасности. Кажется, что ребята выращены на бычьих гормонах – таких ножом или кастетом не испугаешь. От пуль они защищены бронежилетами из многослойного баллистического материала. Под плащами и пальто заметны очертания автоматов – компактных АКС-74У.

…Айболит и не догадывается о том, что еще до полуночи все его охранники будут мертвы, и он собственноручно подпишет отказ от заявления о восстановлении прав на утраченный вексель Калечинского Банка...

 

 

 

Клара восхищенно смотрит на документ, лежащий на её столе поверх служебных записок и контрактов. В её очках отражаются тропические рыбки, в уголках глаз блестят слезы.

Судя по документу, компания «Люпус» полностью и безоговорочно отказывается от своего злосчастного заявления. Никакого суда не будет!!!

Клара так увлечена чудесной новостью, что не сразу замечает постороннее присутствие. Мужской голос низок и вкрадчив:

- Здравствуй, Клара…

Клара вздрагивает от неожиданности и оборачивается. Перед ней стоит мужчина из соседнего кабинета: седые волосы – густые как шерсть, заостренные уши, жилистая шея, антрацитовый костюм, бриллиантовые запонки. В руке сжат кавалерийский палаш, широкое лезвие покоится на плече. Лицо закрыто маской из полированной кости. Мужчина поднимает оружие и произносит:

- Требую покорности, вассал!

…Клара послушно снимает очки и опускает на глаза бинокулярный прибор ночного видения. Клара покрыта углеволоконной бронёй – прочнейшим материалом, который облегает её как искусственное и почти невесомое дополнение мышц. На плечи накинут маскировочный халат, покрытый черными как ночь полистироловыми хлопьями. Маскхалат спускается на пол и переходит в шлейф, стелящийся за спиной. На бедре закреплены магнитные ножны, в которых покоится огромный боевой нож с дифференцированной заточкой. В правой руке лежит охотничий лук – ажурное сооружение из углепластика и вороненой стали, амортизаторов, фиксаторов стрелы, блоков-лебедок, облегчающих натягивание тетивы, лазерных датчиков целеуказания и дальнометрии. Стрелы покачиваются за спиной как хвостовое оперение диковинной и опасной птицы гамаюн.

Клара подходит к таинственному посетителю, опускается на колено и покорно склоняет голову. Мужчина покровительственно приглаживает её непослушные волосы.

- Спасибо, вассал. Ты выполнила свою работу безукоризненно. Прости, что я не смог заняться ею лично. Пойми моё положение: я внетелесный социальный организм, меня и видит-то не всякий. Надеюсь, на задании ты чувствовала мою поддержку…

- Да, сеньор, - ответила Клара.

- Еще бы! Думаю, ты не обидишься, если я открою тебе секрет успеха прошлой ночи: я контролировал твои нейромедиаторы через кремниевые микрочипы, вживленные в нервные окончания твоих мышц под видом прививки от гриппа…

- Я догадывалась, сеньор, - отозвалась Клара.

- Это хорошо. Никогда не забывай подлинную причину своего успеха! Если бы я не контролировал секреторную деятельность твоего организма, ты не смогла бы спуститься на параплане на головы ошеломленных бандитов, расстреливая их из лука! А эта поразительная меткость! Была бы ты способна на такое без меня, ты – офисная овечка?

- Конечно, нет! – Убежденно воскликнула Клара.

- Прекрасно. Теперь ответь мне честно: что ты думаешь по поводу того, что меня невозможно разглядеть через этот удивительный и механически точный прибор на твоих глазах? Не считаешь ли ты меня иллюзией, оптическим искажением, фантомом?

- Я не знаю, сеньор, - всхлипнула Клара.

- Я подозревал, что ты сомневаешься в реальности моего существования…

- Нет, нет, - начала оправдываться Клара.

- Не надо стесняться чистоплотности своего ума! Моя природа действительно нуждается в объяснениях… Время социальных организмов противоположно времени людей. Наше «завтра» – это ваше «вчера». Наше «через пять минут» – это ваше «пять минут назад». Если я сегодня, сейчас же поставлю на этом листе жирную чернильную точку и нарисую из неё квадрат, то ты увидишь только жирную чернильную точку. При этом тебя поразит неожиданное воспоминание о том, что когда-то на этом листе бумаги был нарисован квадрат, и он противоестественно «съежился» в жирную чернильную точку перед твоими глазами. Именно поэтому, дорогая моя, ты не видишь, а помнишь меня… Ты видишь меня своей памятью!!! Поэтому прибор ночного видения, регистрирующий только синхронные события, не может уловить меня и здесь нечему удивляться: это ведь тепловизор, а не сканер памяти.

- Я поняла Вас, сеньор, - с облегчением ответила Клара. – Теперь понятно, почему Вас не видят мои коллеги…

- Верное замечание! Твои бесхребетные коллеги не могут меня увидеть! Кстати, проверь их: мне кажется, что они могут угрожать моим интересам. И ещё… Разрешаю не называть меня «сеньор». Я твой Банк - Сверхиндивидуальный Социальный Организм. Называй меня просто СиСО. Помни меня, вассал. До встречи.

СиСО подошел к окну, распахнул его, шагнул на подоконник и вполз на оконное стекло. Не повис на стекле, а вполз на него – так паук вползает на стену! Противоестественная сила удерживала его на идеально гладкой поверхности стекла в доброй сотне метров над землей. Извиваясь как ящерица, СиСО прополз в сторону своего кабинета. Клара осталась одна.

Из распахнутого окна падал солнечный свет. Ах, этот свет-волшебник! Он преобразил кабинет. Полоска света пересекала кабинет по диагонали, заползая на стену…

Кривясь от головной боли, Клара сорвала с лица прибор ночного видения и отбросила его в сторону. Солнечный свет открыл измерение, таившее болезненные образы…

…В полоске света виден участок стены, оклеенной обоями – убогое зрелище, не выдерживающее сравнения с интерьером кабинета Клары. Обои исписаны шариковой ручкой так густо, что записи сливаются в непрерывные изломанные линии. Отдельные фрагменты текста выделены маркером и соединены между собой разноцветным пунктиром. Пунктирные линии перекрещиваются, образуя подобие грандиозной паутины, занимающей стену от пола до потолка. Паутина?! Нет, что-то другое… Клара догадывается, что это: схематическое отображение иерархии норм процессуального и вексельного права… Линии сходятся к центральному законоположению Конституции: каждый имеет право на рассмотрение дела тем судом и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено законом.

Клара с отвращением замечает, что форма и наклон букв здорово смахивают на её почерк…

Освещенный участок пола завален исписанной бумагой. Местами бумагу покрывают неразборчивые каракули – наподобие тех, которые рисуют дети, когда подражают взрослым… Другое сравнение: так пишут взрослые, когда у них заканчиваются слова.

Головная боль сменяется смертельной усталостью. Клара хочет спать. Её сил едва хватает на то, чтобы подойти к окну и закрыть его…

Кабинет снова погружается в сумерки, наполненные призраками тропических рыб.

 

Гремлин,

октябрь 2005 г.