Г. Шатов

 

НОВЫЙ ГОД!!!... КОМУ ПРАЗДНИК, А КОМУ……

 

 

 

31 декабря это еще не праздник?!!!... Кто-то так действительно думает или это шутка?

Как тормоза придумали трусы - так только полный дурень может считать 31-е рабочим днем. Мы – настоящие христиане, не можем пойти на поводу у тупикового течения, называемого АТЕИЗМ, а по сему…

Рождение католического Христа, должно праздновать точно также, как и православного включая, естественно и Новый Год, и тринадцатую, и прогрессивку, не беда что ее не успели выдать.

И так 31-е. Всем куда-то надо. Все куда-то едут. И что характерно - никто не работает. А кто и работает - то уж ни как не с коммунистическим остервенением, но по долгу службы. Как, например машинист электрички. А ему это ох как не просто удается. Бьется как на передовой. Как Павлик Матросов! Нет – как Александр Морозов! Да какая разница как кто - главное бьется! И народ ему благодарен.

 

А народ стоит тремя кольцами. В вагоне мест нет, селедка в бочке свободнее себя чувствует. Нужна разрядка.

На удачу, машинист забыл выключить громкую связь в вагонах и слышно как он с большим трудом, заплетающимся языком разговаривает по рации, очевидно с начальником:

- Помощник упал, а я еще держусь. Да за пульт. Ну, так нам дальше ехать или нет?

- Степаныч, держись до последнего. На развороте сменим. А до него дотяни. Ты у нас, как железнодорожный Гастелло.

 

На следующей остановке свободных мест в вагоне заметно прибавилось... Среди пассажиров образовались залысины или опушки. В общем – полегчало. Полегчало - но не всем. Леня Мысиков к ним не относился. Ему совсем наоборот - все хуже и хуже.

А проблема то простая - туалет нужон. Празднуем чай не первый день. Христос у католиков уже не помню скока дней, как родился. А по сему, коктейль «смерть капиталиста», находящийся внутри Лёнчика сильно хотел писать.

А в наших электричках (кто не знает) клозетов нетути. А которые есть - закрыты на замки и VIP ONLY. Но решение принимать необходимо. Иначе произойдет само слив, а это приятно только в самом начале, когда тепло. А как застынет – мокро и зябко. Значит – не вариант. А вот между вагонами устроиться, на сцепке – можно попробовать.

 

Никто из пассажиров, естественно, и не подозревает, что между тамбурами в сардель пьяный Лёня приготовился отливать. И надо же было случиться такому совпадению, что начало отлива, совпало с неожиданным и быстрым торможением поезда. Чай машинисту тоже не сахар. Стоя всего-то на двух ногах и руками держась только за писяющее устройство, и на незыблемой твердыне 31-го удержаться тяжело, а уж в электричке и подавно…

 

На беду дверь, из меж вагонного промежутка в тамбур, была только прикрыта. Как пробка из бутылки, Лёня выскочил в свободную середину тамбура, держа вышеуказанное устройство двумя руками. И оказался прямо по середине невольных свидетелей происходящего…

 

Да! Друзья!!!... Лучше бы они вышли на предыдущей остановке. !!!!.................!!!!!!!!!!!!!!

 

В природе (как говорят нам ученые) для нормального отправления естественных надобностей необходим покой. Это чтоб начать!!! Уже после удачного старта, остановить сей процесс на пол пути, да еще и мгновенно, практически невозможно…

А в совокупности с алкоголем это еще и подзадоривает!!! Вот, худо-бедно, он и продолжался…

 

Что самое веселое: писяющего еще и закрутило! Надо отдать ему должное, будучи не в силах моментально остановить, как само излияние, так и вращение (руки-то заняты), по врожденному благородству он выдавил из себя: «…Раааа..заай…диии…сяяя… Я не сторонник пьянства в Новогоднюю Ночь... Иии..Кк!... Я его жертва... И ... ппп… Паа-о-о-бе-бе-ре-г-г-г-гись...!!!!!!!!!!!!!»…..

 

Хорошо, что рядом сплошь хилая интелегенция оказалась. Крики «хам», «дурак», «скотина» среди друзей Ленчика считались почти ласковыми и поэтому, на эту словесную чахотку он даже не соизволил обидеться. Возвышаясь почти на голову выше всех в обписянном им тамбуре, он ни кому не хотел бить ухо, - настрой не тот был. Тем более отлив то все-таки прекратился. Благо остановка оказалась совсем рядом, двери разомкнулись и окропленный Леней народец покинул средство передвижения.

 

Герой, оставшись в одиночестве в тамбуре, размышлял: « все-таки хорошо, что я успел «поберегись» крикнуть. А то могло бы быть и хуже».

Что уж хуже это не важно, но, по мнению Лени – могло.

 

Одна беда, процесс остался незавершенным, и коктейль по-прежнему продолжал давить на душу. Между вагонами гадить еще разок или в тамбуре, уже как-то совсем не хотелось.

 

А как же тогда? А вот как.

Перед самым закрытием дверей Леня сунул между них ботинок. Самый краешек ботинка, чтобы каплями последними его не забрызгать. И с этой же целью хозяйство свое подальше в щель образовавшуюся высунул. Стоит, балдеет, как от процесса, так и от своей сообразительности.

На память ему случай вспомнился, в бытность на заводской практике. На этом заводе рядышком стояли два корпуса, причем в первом из них мужской туалет находился на втором этаже, а в параллельном корпусе женский туалет - на третьем. Корпуса были новые и окна в туалетах еще не успели замазать белой краской по тогдашнему обычаю. Это обстоятельство позволяло женской части коллектива безнаказанно наблюдать за мужской половиной и живо обсуждать их достоинства и тем более недостатки. Когда мужики просекли это дело, Ленчик не смог пропустить мимо такую возможность пошутить и сделал следующее. Отрезал здоровый кусок силового кабеля, снял с него оболочку и выкрасил в телесный цвет. С нескольких метров - не разобрать, что подделка. Дождавшись момента, когда зрители собрались, засунул кабель в штаны и пошел в туалет.

Нужно было видеть лица опешивших женщин, когда Леня достал из штанов штуку калибра крупного черенка от лопаты! Справив нужду и держа ее, как подобает настоящему мужчине, двумя руками, он стряхнул достоинство мощнейшим ударом о фанерную перегородку в сортире.

Все мужики чуть не померли со смеху, а виновник после этого случая стал жутко популярен на заводе среди женской половины коллектива.

Ну, вспомнилось, чего уж там.

А поезд тем временем скорость набирает. Огни деревушки какой-то мимо летят. Качает вагон все ощутимее. А на каком-то стыке его еще и тряхнуло основательно. И тут... Ноженьки то не крепкие…

Правильно, ботинок из щели выскальзывает, створки двери плотоядно смыкаются, и оказывается Леня зажатым в капкане своего изобретательства за самое, что не приведи господь. А двери, хоть и оббиты изнутри резиной, давят очень не ласково. Да и резину эту мягкой не назовешь. Лене один раз руку зажало, так он чуть не взвыл. А тут не сильная рука, а вон чего. Да еще и в вялом, так сказать – не боевом состоянии.

 

В общем, принялся бедоносец на весь поезд орать. Сначала просто так, от неожиданности, а потом откровенно зовя на помощь. Народ, понятно, напуганный ревом неделю некормленой морской свинки, подальше от криков ломанул. Но благо не весь. Один особенно смелый (молодой милиционер в штатском, возвращающийся домой со службы) пошел-таки посмотреть на источник шума, здраво рассудив, если там и убийство, то так долго человека резать не могут. Ему либо отрезали уже чего надо, либо еще только собираются. А когда кого-нибудь бьют, то характер криков, так сказать, рисунок, немного иной, нежели в данном случае.

(вот что значит профессионализм и высокое чувство моральной ответственности за судьбу ближнего).

 

Входит милиционер в тамбур. Видит картину: лицом к двери, прижавшись к ней всем телом, стоит наш герой и самозабвенно орет. Милиционер говорит ему, мол, гражданин, прекратите безобразие. Ноль реакции. Милиционер хватает гражданина за плечо и пытается его развернуть лицом к себе, чтобы безобразие все-таки прекратить. Гражданин делает какие-то судорожные отмахивающиеся движения рукой, но лицом к милиционеру не поворачивается. Зато его вопли становятся еще громче и выше. И в них органично вплетаются какие-то подвывающие нотки.

 

Происходит шевеление ментовских извилин, да такое активное, что с нескольких метров бурление услышать было можно. Только через некоторое время милиционер въезжает в ситуевину. (милиционер, все-таки). А, въехав, делает попытку облегчить бедняге страдания и вырвать злополучную конечность из дверного плена. Кто хоть раз пробовал разжать двери в электричке, знает, насколько это безнадежное занятие. А тут еще и работать не удобно. Над Леней - высоко, не удобно, а посередине - прилипшее к дверям тело. Да и сам одуревший от боли страдалец в этом деле не помощник. Снизу - мешают его ноги, но извилины то шевелятся. Принято архимедово решение – служитель порядка раздвинул ставшие ватными конечности, забрался между, и в таком положении попытался оказать посильную помощь.

Но не тут то было. Хороши дверки в наших электричках! Дверь не поддалась и снизу. Это закручинило Леню еще более и подтолкнуло к еще одному решению.

«Надо слюной. «Он» станет склизким и может!!!... выскользнет. У меня от криков во рту все пересохло, давай ты попробуй», - взмолился пострадавший.

Смазывать руками чужие, интимные части тела милиционеру явно не хотелось. Но помогать необходимо. «Придется плевать». А поездок то шатает, с расстояния точно не прицелится. Прильнуть поближе надо, то есть к самой ширинке. Что и делается в этой ситуации.

 

В этот момент в тамбур из другого вагона заходит дамочка. Наблюдает двух мужиков, один из которых прильнул к штанам другого. Осторожно притормозила движение, навела резкость. С презрением прошипела «животные» и живенько ретировалась в обратном направлении.

 

Плюй, не плюй, а результата нет. Штука успела сильно распухнуть и выскальзывать вовнутрь никак не хотела.

Крикнув, мол, потерпи еще немного, милиционер принимает другое, более действенное решение - срывает стоп-кран. Поезд резко тормозит, что приятных ощущений бедолажке опять-таки не добавляет. Из динамика слышится рассерженный монолог машиниста, который сам теперь не удержался. У пульта, за который изо всех сил держался некрепкий машинист, не было ремней безопасности. Закрыв разбитый о переборку нос рукой, он произнес тираду, наполненную состраданием и человеколюбием. Состояла она из литературных эпитетов типа, «какой недоношенный козел стоп-кран, бляха муха, сорвал на хрен». Далее следовала непечатная терминология и только в конце блистательной речи одна- единственная мысль: «не стоит понапрасну стоп-кран дергать, и всем было лучше, если бы стоп-кран привели в исходное состояние».

 

Милиционер несется через весь вагон к заветной кнопочке с родной надписью "Милиция" (эта кнопочка, если кто не знает, обеспечивает связь с машинистом). Нажав на нее, милиционер коротенько, минут на сорок, описывает ситуацию и просит открыть двери по правой стороне. На что машинист ему отвечает, что он прекрасно знает расположенные неподалеку дачи и дачников, причем знает он их не с лучшей стороны. Точнее «считает их полными мудаками». Так вот эти нехорошие люди всегда норовят в этом самом месте поезд остановить. Но сегодня не их день, так как он, машинист, на поводу, у всяких там «РАЗНЫХ» не пойдет, и будет стоять, а точнее лежать, здесь хоть до утра, но двери не откроет. Милиционер кричит в переговорник, что он представитель власти и не придумал всю эту историю, что он требует... что человек страдает... На что ему самодовольный водитель отвечает, что электричку ведет Папа Римский, а сказки про зажатые в дверях письки, лучше всего рассказывать своей бабушке, имеющей внука-недоумка, который с пьяных глаз ничего более умного распознать не может. И что до ближайшей станции машинист не намерен нарушать инструкции и открывать двери.

Милиционер смотрит в окошко и действительно наблюдает за окном нескольких дачников, явно мечтающих стать участниками железнодорожного движения.

Они смотрят на стоящий поезд и рассуждают.

«Какой-то добряк стоп-кран сорвал, а скотина машинист двери открывать не хочет»!

Все поддерживают. Тут внучка одного из дачников замечает, что-то темное, торчащее между закрытых дверей и с любопытством спрашивает у дедушки, что за беда там выглядывает… Дедушка сослепу решает, что это кто-то из дачников пытается монтировкой открыть двери вагона. Но видно силенок маловато, так как открыть не получается. «Значит нужно подсобить». Приноровившись, дед пытается дотянуться до Лениной «монтировки» и ему это удается…?……?…

Удивление было у обоих, и у деда и у Лени. Реагировали только по разному.

Дед, в руке которого «монтировка» оказалась мягкой и влажной, отдернул руку с детским восклицанием «ОЙ».

«Монтировочный» владелец не был столь сдержанным. В ситуации, когда все жилки напряжены и реагируют болезненно, любое прикосновение оказывается неожиданным и явно неуместным. Леня заорал, как будущий евнух перед кастрацией. В голове сразу мелькнули дикие фантазии про налетевшего, откуда ни возьмись коршуна, который хочет склевать хозяйство под корешок.

«Отгоните его чем-нибудь, отгоните»!!!!!!!!! – заверещал Леня. Милиционер его успокаивает, что это, похоже, дачники пошутили и склевывать никто и ничего не собирается, «он» сам отпадет, если стоять дальше будем…

Лёнчик воет милиционеру, мол, хрен с ними, с этими машинистами, дачниками и шутниками, закрывай скорее стоп-кран, уж лучше ехать, чем без толку стоять. Милиционер через весь вагон несется закрыть стоп-кран. А надо заметить, что переговорное устройство работает только в одну сторону - в сторону машиниста. Машинист же отвечает по громкой связи. Поэтому в курсе этой истории оказался уже весь поезд.

 

Паровоз заливисто свистнул - машинист тронулся. Стоп-кран закрыт, поезд опять поехал. Машинист посылает напарника на всякий случай проверить странное сообщение. Напарник прибегает. Убеждается. Сообщает по связи машинисту, мол, все так и есть на самом деле. Машинист отказывается верить, подозревая напарника в сговоре с шутниками или в подкупленности дачниками. Напарник прибегает обратно в кабину и предлагает недоверчивому машинисту убедиться во всем самому. Не твердой походкой машинист идет смотреть ситуацию своими глазами, строя на случай ложной информации планы мести напарнику.

Приходит. Убеждается. Возвращается в кабину. Связывается с диспетчерской и пьяным голосом, обрисовывает ситуацию. Просит подать к ближайшей станции (на счастье страдальца, достаточно большой) карету скорой помощи. В диспетчерской не верят. Грозят машинисту страшными карами и лишением премии в случае шутки, но все-таки со станцией связываются. Там тоже во все это не очень верят, но "скорую" высылают. Тем временем поезд подходит к станции. Останавливается. Двери открываются. У совершенно обессилевшего и осипшего Лени подкашиваются ноги, и он падает вперед. Стукнувшись своим измятым хозяйством об асфальт платформы, затихает и начинает сползать в щель между вагоном и платформой. Вовремя выскочивший из тамбура милиционер предотвращает падение на рельсы. Тут подоспели и медики. Они грузят бренное тело на носилки и под пристальными взглядами прилипших к окнам пассажиров, уносят останки былого достоинства вместе с их несчастным обладателем. Пока несут, Леня тончайшим голоском интересуется: «доктор, я жить буду?». На что тот сквозь смех и видя несерьезность, при видимой болезненности, отвечает: «а почему говоришь таким кастратским голосом? Тебе же член защемили, а не яйца!!! Не дрейфь пацан, жить будешь».

Вся медбригада падает со смеху. Вот веселье, хоть не в радость 31-го декабря работать, так хоть нескучная смена получилась.

История эта имеет счастливый конец. Операция Лене Мысикову не потребовалась, так как, помимо гематом, хозяйство никаких серьезных повреждений не поимело. Вследствие чего, все довольно скоро зажило и стало как новенькое, не потеряв ни своих размеров, ни основных и вспомогательных функций. А вот голосовые связки еще не скоро восстановились. Видимо, права народная мудрость, утверждающая, что если оттянуть хозяйство до колен, то порвутся в первую очередь именно голосовые связки, а не какие-нибудь другие.