Стремглав по Невскому проспекту

Бежали сани в дальний лес

И хлопья снежные поэту

На кудри сыпались с небес.

 

Холодным лезвием кинжала

Сверкал стремительный вираж.

Нева безмолвно провожала

Угрюмо-чёрный экипаж.

 

Вот церковь Рождества Предтечи.

Хрипели лошади на льду

И остров Каменный навстречу

Вставал, предчувствуя беду.

 

Но кто мог знать о страшном плане?

О том,что в дымке снеговой

Чуть впереди – другие сани

К минуте мчались роковой.

 

Вот поравнялись. Точек двух

Едва ли видел за холмами

Подслеповатый Петербург,

Мигая тусклыми огнями.

 

-Мы не поспеем! День сгорает!

Он красит снег полозьев скользких!—

И вся процессия съезжает

В сады Доливо-Добровольских.

 

Шагов на двадцать снег стоптали.

Тер виновато нос Данзас.

И два соперника стояли,

Друг в друга щуря левый глаз.

 

Кто слышал, как ударил выстрел,

Кто видел вмиг померкший свет,

Когда с размаху в снег искристый

Упал поверженный поэт?!

 

Хватило сил с колен подняться,

Отвергнув помощь наотрез:

-Стреляться!Будем-те стреляться!

И рухнул раненый Дантес.

 

Все кончено. Закрылись веки.

Как осторожен бег саней!

О Русь!Ты в этом человеке

Теряла Музу. Вместе с ней

 

И честь российскую и славу.

Не потому ли до сих пор

Сквозит виною над державой

Тот несмываемый позор?

 

Слова. Они так мало значат!

Спешив в столицу во весь дух,

От Комендантской мчали дачи

Немое тело в Петербург.

 

Теперь, когда в венок сонетов

Вплетется только жалкий стон –

Увы!Уже из всех поэтов

Никто не скажет так,как Он!