Ефим Хаят Нет ничего на белом свете, От этих тополей до звезд, Сейчас важней, чем этот ветер Норд-Ост Отступление первое Мы столько лет молчим, молчим, молчим... Но не когда-нибудь, уже сегодня, Вдруг просочившийся из преисподней, Растекся по планете серный дым. Растекся серный дым. А мир устал. А чья-то мать с невыносимой болью Бросает в небо горькое:"Доколе!" Но правит Сатана кровавый бал. Но правит Сатана свой бал. Как знать Где этому границы и пределы? И смотрят сквозь платки, как сквозь прицелы, Те женщины, что жизнь должны давать... Заложники Вся жизнь-театр. А мы актеры. И пьесу здесь играть взялись Без репетиций, без суфлера. И где цена ошибки- жизнь! Но , безусловно , автор -гений. И гениален режиссер. Актеры странные на сцене, Гортанный южный разговор. В порядке шахматном взрывчатка- Вот новых декораций стиль. Как дозвониться? Хоть украдкой? Сказать последнее "Прости!" Надежда, умерев, воскресла. "Эй, как вас там? Товарищ? Сэр?" И весь наш дом -лишь это кресло. А вся Вселенная- партер. Что за находка режиссера: "Кто шевельнется- пуля в лоб!" И весь театр будет скоро Большой товарищеский гроб. Снаружи Мир в страшном ожиданье замер. И выдох каждый, каждый вдох- Одна мольба- "Спаси их Бог!" И откровенья телекамер. А в сердце леденящий ужас. Как близко все- одна лишь дверь! Мы все заложники теперь. Они внутри, а мы снаружи. Отступление второе И что с того, что мы на грунте лунном Уже свои оставили следы, Когда язык становится чугунным, И сердце жжет в предчувствии беды. И что с того , что добрались до генов! А подлинные истины просты. И Человек, который Царь Вселенной, Живет во тьме духовной нищеты. Послесловие Женщина о чем -то тихо пела, Волосами дочери играя... А в нее сквозь прорези прицела Всматривалась женщина другая. Черноглазы и черноволосы, Обе одинаковы, как сестры. Ветер дым от выстрела уносит. Сердце захлебнулось болью острой. Написано во время кровавой драмы, когда судьба заложников еще не была известна. До финала оставалось два дня. Октябрь 2002 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
