Честное слово, читатель, перед тобою - быль, лишь слегка подредактированная до монолога, ибо глупые встревания второго собеседника, коим являлся Ваш покорный слуга, только испортили бы впечатление от этой глыбы - Михалыча, - очень цельного и слегка нетрезвого Человечища.

                                               Николай Хлебников

 

– Стой, мужик! Стой, говорю…Не спеши… Отдохни…Посиди-покури… Куришь?..

А зря! Вредно это – точно знаю… Вот… парнишка один… зятёк мой, тож как-то покуривать стал…Скрытно так, - в кулачок, то ись… По-быстрому и тайно, ну, ты знаешь, как это у нас, у мужиков происходит – в полнейшем одиночестве. Думал – всех он хитрее! Да недолго думал-то!... недолго… Доча моя и жена, ну – тёща евонная, быстро унюхали. Но – доказать ничего не могли до поры до времени – он-то всё отвергал! В этом деле без улик нельзя. Хоть бабы у нас и злые, но – справедливые.. А вот когда и табачинки из его кармана вытряхнули, да под электрический микроскоп – …есть у нас… я с работы принёс, списанный… – тут уж – куда деваться?… Сознался парень… Взяли хлопца в крутой эбастос и – бздец!.. Во цвете лет!… Ты не пугайся – эт у меня слова такие, научные, – на производстве без них – никак… Так, что – зря!... Вредно это, очень вредно… Особо – когда с бабами дело имеешь. У баб ведь нюх – что у собак! А у собак, знаешь, какой нюх? По-большому, по-научному – знаешь?! А не знаешь, так слушай!

Работал я тогда в ра-бо-латории… Секретной, разумеется… Кем работал – не скажу, потому как – секрет. Одно скажу, что начальник мой, совсем уж секретный, не раз говорил мне: «Хорошо работаешь, Михалыч!»… Михалыч – это я… А, тебя-то – как?… ЧуднОе имя какое! – из прибалтов, наверно будешь… Так вот, Николай… Работал я, работал, и всё у нас было тихо, как и везде, где я работал… Хех… У меня-т – не пошумишь… Да…

И был у нас на приступочке образец – вазончик такой… с дыркой… Цир-лин-дрическй. Из чистой платины. С интравертным номером разумеется – учтённый. Ну, стоит себе, и – стоит… Год стоит… Два стоит… Мы уж его и замечать перестали. А тут – письмо из Института, из Центра, значит: «Везите, говорят, этот вазончик с Михалычем к нам для проведения опытов государственной важности!»

Мы – хвать! – а вазончика-то и нетути! Пропал…Везде ищем – нет и всё! Начальник звонит: нету, мол, вазончика, не знаем, куда подевался!... Так, к нему на следующий же день люди в штатском пожаловали – дело шить, эбастос по-нашему. Со всех – подписку о невыезде с места задержания… Да только вазончика, всё одно – нема. А цена у него оказалась такая, что вся наша раболатория в одном его донышке вместится. Понятно, что с этим делом Институт наш Центральный ну никак смириться не мог.

И приехали уже другие люди. Посерьёзнее… С собаками… Собаки чуднЫе!.. – первый раз таких увидал… Без шерсти… Без ушей… Стального цвета… На платину, слышь, натасканные – тока на неё. У них там, сказывают, на всю таблицу Менделя, на каждую железяку своя отдельная порода имеется.

И, что ты думаешь? – в момент отыскали! Вазончик-то… Он за железный сейф с приступочки скатился. Этот сейф вшестером от стенки отодвигать пришлось. Так что эбастос смягчился, ну и бздец, конечно тоже, в силу ихней научной взаимосвязанности… Меня и начальника уволили, правда... За халатность, по собственному желанию. Для профилактики, так сказать. Но всё, в общем, счастливо обошлось.

Так что, - вот тебе сказ о собачьем нюхе. Он у них, как у баб – а то и поболе! Собака вообще тварь занятная. Тут я недавно, весной, в одном серьёзном издании читаю, – дескать, научными исследованиями последних дней доказано, что собака на три прОцента умнее человека. Не, Николай, ты вдумайся: НА ЦЕЛЫХ ТРИ ПРОЦЕНТА! И подписана та заметочка, как сейчас помню, какой-то Стеллой Глория Перл. Тут уж я стерпеть не мог – не люблю когда меня за дурака держат, причем не просто дурака, а – дурнее Шарика там или Бобика какого. Пишу им в редакцию – лично для этой Стеллы, будь она неладна. «А позвольте вас спросить, гражданка, – пишу я, – а кто это вот голословное утверждение насчет собачьего ума доказал? Собака или же – человек? Я так из вашей заметочки понял, что – человек… Значит выходит, что человек всё ж-таки умнее, даже такой дурак, который эту вот глупость доказывать взялся. И все Ваши возможные отмазки, что собака этого доказать не может только потому, что по-нашему говорить не умеет, я самым решительным образом отвергаю – могла бы и написать свои доказательства, ежели такая ВУМНАЯ!»

И, что ты думаешь, Николай? ¬– приходит мне ответ от них, от Стеллы – на бумаге их фирменной и лично этой Глорией Перл написанный.

«Уважаемый Михалыч, – пишет мне она, – Если вы думаете, что я – человек, то очень и очень глубоко ошибаетесь! Искренне Ваша, Стелла Глория Перл.» И внизу приписочка такая небольшая: «ГАВ!»

Тут уже полный бздец… Без всякого эбастоса… Такое редко, но бывает, – как шариковая молния. И научного объяснения этому покуда не найдено.