Поэма первая. Я, Семен...
Еще б на месяцок продлить
Каникул праздничную праздность...
Но – баста! Вновь в Москву катить...
В труды, нагрузки, стрессы... Ясность
Покуда в отношеньях с той,
К кому моя душа стремится,
Не наступила... Раз уж сто
Я предлагал: давай жениться,
Мол, вот, бери – моя рука,
Вот сердце... А она смеется.
Ответа не дает пока...
Вот рассержусь, коль не уймется...
Не в крести-нолики играть
Зову – делить судьбу до гроба...
Пока я еду – ей икать:
Все мысли лишь о ней... Зазноба...
Москва... Уже издалека
Столицы приближенье чую.
Московским воздухом слегка
Извечный депрессняк врачую –
Им награждают Черновцы –
В них мне кого-то нехватает.
Немилосердно на вальцы
Несбывшихся надежд кидает
Мой город душу всякий раз,
Как приезжаю на побывку.
В душе тот образ не погас –
И не могу сменить пластинку...
Не получается отсечь
Неутоленные обиды,
Что продолжают душу жечь...
Вот, есть такие индивиды...
Как медлен поезд! На лету,
Однако, в «АН’е» мне отвратно.
В газетах пишут: новый «Ту»
Начнет вот-вот летать... Невнятно
Смогли все плюсы описать...
Пробиться сквозь слова пытаюсь...
Возможно, в «ТУ – сто пятьдесят
Четвертом» вдоволь налетаюсь –
И мне в нем будет хорошо,
Не так, как в дребезжахем «Ан’е»...
Столица – поезд подошел –
И я в общаге, как в нирване...
Семестр на старте. С Богом – марш!
... Я по лыжне ползу не дюже...
-- Ты лыжи мазью-то намажь!
-- Намазал... Вышло только хуже...
Ребята над лыжней летят,
А я по ней ползу улиткой,
Сочувствующий вижу взгляд...
Физвоспитанье стало пыткой...
Давно с маршрута все ушли –
Я доползаю еле-еле...
Хоть снять бы лыжи помогли...
Сдаю на склад ботинки... Мне ли,
Такому с виду молодцу
Быть на дощечках неуклюжим?
И оправданья не к лицу...
По парку рано утром кружим...
Костюмчик лыжный приобрел
Дешевый, так себе – «с начесом».
И не одет в нем и не гол –
Изрядно мерзну, с мокрым носом...
Терплю, пытаюсь овладеть
Азами лыжного искусства...
Февраль – два месяца терпеть...
Лыжня доводит до безумства...
И с опозданием потом
До факультета добираюсь...
-- О чем, ребята, речь ведем
На семинаре? Не врубаюсь...
Никак согреться не могу...
Да, физкультурник я хреновый...
Насильно лепит МГУ
Спортивный мне венец терновый...
Наверно было бы стократ
На тренировках тяжелее...
И сил бы не хватило, брат,
Тащить те доски по аллее,
Но дружба с хатха-йогой мне
Дает и силы и дыханье...
Ползу упрямо по лыжне,
Уматываюсь от старанья
Освоить одношажный бег,
Двушажный бег попеременный,
Взбираюсь «лесенкой» наверх,
На холм... Поистине бесценны
Все асаны... Пять тысяч лет
Их практикуют для здоровья
Индусы... Мышцы и скелет,
Крепчают... Разгоняет с кровью
По телу сердце прану... В ней –
Целительная сила жизни.
Суставы гибче. Ум ясней.
И настроенье – в оптимизме...
-- Я не слабак, -- твердил, -- не мразь,
Осилю – тяжело в ученье... --
Я понял: в лыжном деле мазь
Имеет важное значенье...
Я Иваненко расспросил, --
Сашок у нас спортивен сильно...
Он мне про смазку разъяснил....
Я лыжи навощил обильно –
И полетел... И мне легко
Бежится по лыжне февральской.
Под горочку не кувырком...
Поди, охотник зауральский
Едва ли лучше бы скользил...
Я что-то в лыжных гонках понял:
Я разгонялся, тормозил,
Взбегал нп холмик – и наполнил
Восторгом душу: хорошо!
Ушла былая неумелость,
Я подразвился на вершок –
Растет в душе кураж, и смелость,
И вера, что во всех делах
Я трудности преодолею...
Я по лыжне на всех парах
Несусь, еловую аллею
Проскальзываю всю стрелой –
И мне тепло в моем «начесе».
И от раскислости былой
Нет и следа – и о зачете
По лыжам больше не пекусь...
Метро нас к «Ленинке» подвозит...
В студенческой толпе несусь
На лекции... Уже трезвонит
Напоминатель, что пора
В Коммунистической прижухнуть...
То лекторы, то лектора
Долдонят так, что уши пухнуть
Успеют за две пары... Но
Потом, на радость нам, немецкий
Мы с Ганной Павловной в кино
Порою ходим... Я, не местный,
От местных узнаю места,
Где ФРГ-шные картины
Показывают... Неспроста
Немецкие все лерерины*
И лереры** в погонах нас
Стремятся вывести наружу.
Нам вся Москва – учебный класс...
Ну, нам же лучше – им же хуже:
-------------------------------
* Учительницы (нем.)
* * Учителя (нем.)
Болтайся с нами по Москве
И, притворяясь интуристом,
Болтай на дойче -- было б с кем,
О чем... Февраль снежком искристым
Асфальт столичный укрывал...
Инициатором похода
Невольным я в тот вечер стал,
Поскольку йоговская мода
На курсе от меня пошла...
Случилось, что на семинаре
По диамату вовлекла
В беседу тема... Я в ударе –
И однокашников тогда
PR-ом йоги ошарашил,
Впервые развязав уста
Для монолога в классе... Значил
Тот опыт много для меня:
Я говорил, а мне внимали
Серьезно парни – (не фигня
В моем докладе) – и кивали.
А после подошел Сергей
Ромашко – слух был: он восточных
Адепт учений... Апогей:
Он попросил назвать источник...
Я дал ему переписать
Все то, что подсобрал о йоге...
Серега тоже стал дышать
Одной ноздрей, гнуть руки, ноги,
Литературу доставать –
И он вовлекся тоже, ясно...
На дойче стали обсуждать –
И Ганна Павловна прекрасно,
Поскольку тема горяча,
Ее пристроила к ученью –
И вот мы топаем сейчас
В какой-то кинозальчик -- (к мненью
Лабутина вниманья нет –
Куда он денется, Бориска?)
Вот в зале погасили свет,
Экран к глазам опасно близко...
Захватывает нас сюжет...
Картина «Киевнаучфильма» --
О чудесах, в которых нет
Чудес, а есть лишь только сильно
Тренировавшияся адепт
Тысячелетнего ученья...
Смотри картину, коль не слеп,
Там всем показано значенье
Дыханья, правильной еды,
Воды, простых и сложных асан...
Вознаграждаются труды
Сторицей над собою... Я сам
Уже почувствовал: ведет
Меня к успеху в жизни йога:
И много новых сил дает,
Способность понимать намного
Прибавилась: любой предмет
Усваиваю я с налета,
Так, словно бы волшебный свет
Вдруг озарил мозги... Работа
Над телом и своей душой –
Дает эффект – и притекает
Энергия рекой большой –
И йог такое вытворяет!...
Такие вкусные слова:
Падмасана, пашимонтана,
Сиршасана... Едва-едва
Я начал, но незримо прана
Мои мозги и потроха
Приводит исподваль в порядок,
А загрязнявшая труха
Выводится из пор и складок –
Отрава, горе-вещество –
Нет в мире ничего отвратней..
И оживает естество...
Жить стало слаще и приятней...
Картину надо обсудить –
И вводим новые понятья...
И мы с Серегой говорить
О йоге можем все занятье –
Есть первый опыт у него:
Он позу лотоса быстрее
Освоил.. Ладно, ничего –
Он тонкокост, ему ловчее
Колени кренделем завить...
Я впрочем, не отстану шибко...
Здесь некуда бежать, спешить,
Соревнованье с ним – ошибка...
Здесь соревнуешься с собой
И, слабости превозмогая,
Крепчаешь статью и судьбой...
Ах, хатха-йога, дорогая...
Вот если б обучали ей,
К примеру, наших футболистов,
Команды не было б сильней...
Семнадцатого неказисто
Сыграли в Мексике: ноль-ноль.
Матч пробный, неофициальный.
Я даже на смотрел... Доколь
Терпеть такой позор обвальный?
Февральский праздник подвалил...
Солдатский... Поздравляю Гришку.
В ракетчиках приятель был –
А я вот вытащил пустышку –
Стройбат не армия, а так –
Одно отличье, что в погонах,
По сути ж – форменный ГУЛАГ,
На нас пахали, как на конях.
Одна отрада: на журфак
Пробился с визою стройбата,
Что тоже, кстати, не пустяк...
-- С днем воина! Ура, ребята!
А после праздника – ЧП...
Впритык придвинут к факультету,
Там, где в просоночной толпе
Я по утрам навстречу свету
Выскакиваю – строгий дом...
Глазам табличка примелькалась:
Приемная ютилась в нем
Верховного Совета... Каюсь:
Внимания не обращал –
Мне ль до приемных всяких дело? –
Звонок надсадно верещал,
Толпа журфаковцев летела,
Стремясь быстрей пристроить зад
В Коммунистической на лавке...
-- Но что случилось-то? –
Стоят,
Приуготовлены к отправке
У стен Манежа «воронки»,
Шныряет импортная пресса,
Шпыняют штатские качки:
-- Не останавливайтесь! –
Presto
Под жестким взглядом проношусь –
На факультете все узнаем...
-- Какая-то случилась жуть?
-- Евреев группа в свой Израиль
Никак прорваться не могла –
И опозорила державу,
В Приемной запершись...
-- Дела...
-- Да, на весь мир дурную славу
Опять раздует про Союз
Продажная служанка-пресса
Капитализма... -- Горький груз:
Во мне ни капли интереса
К тому, чтоб за море бежать,
Но солидаризуюсь втайне
С той группой... Для чего держать?
Пусть едут, коль хотят... Детальней
Узнать тотчас не удалось,
Но по крупицам постепенно
Из «их» эфира донеслось:
Грузинские самозабвенно
Евреи бросили себя
Как жертву – на алтарь свободы...
Железный занавес, скрипя
Чуть приподнялся – ведь народы
За рубежом имеют власть
Давить на власть – и солидарность
Явив, общественность взвилась
Спасать героев... «Лапидарность»
Советской прессы такова,
Что ни единая газета,
Чьим обиталищем – Москва,
Короткою строкой на это
ЧП не думала давать
Хотя бы рикошетный отклик...
-- Мир перевозбужден? Плевать!
Хохочет пресса? Хоть до колик
Дойдет, какое дело нам?
Мы строим коммунизм, понятно? –
И не глядим по сторонам...
Ну, отбояримся невнятно,
Что это, дескать, не Вьетнам...
Все так: досталось антиподам
Позора более, чем нам...
Еврейским же с тех дней исходом
Америка душила Кремль...
Но, впрочем, нам какое дело?
Жизнь услаждает, точно крем,
Любовь! Душа моя взлетела:
Мне, наконец, сказала «Да»
Моя сибирская зазноба...
Я верю, будем с ней всегда
Неразделимыми – до гроба,
Вплоть до разрыва аневризм...
Душа от умиленья тает...
... Про европейский романтизм
Рожновский лекции читает.
Он побуждает нас читать
Поэтов «Натиска и бури»...
Непросто важное понять
Про романтизм во всей культуре.
Век восемнадцатый ушел
От прагматизма просвещенцев –
И новые черты обрел
В твореньях новых европейцев.
В первопричине, -- учит нас
Истмат – материальный фактор.
Феодализма строй угас,
Капитализм пришел де-факто,
Европу взрывами потряс
Революционер французский.
Эпохи прожитой каркас
В прах разлетелся, слабый, узкий
Для новых взглядов и идей.
В час перемен отжившим плохо...
Прихода новых ждет людей
Культуры новая эпоха.
Она в мыслительских умах
Сперва вынашивалась: Гегель...
Осталась строчками в томах
Баллад, поэм, новелл, элегий.
Гиганты выбрались на свет.
Сперва в когорте тех гигантов
Ушедших и великих лет
Назвал Рожновский музыкантов.
Поименуем их и здесь.
Пусть романтическая лира
Волнующую звуков взвесь
Прибавит к постиженью мира.
Лист, Вебер, Шуберт, Берлиоз,
Шопен и мрачноватый Вагнер,
Эпохой призванный колосс,
Ее бессменный страж, дневальный...
А пейзажисты? Джон Констебль...
А маринист Уильям Тернер?
Эжен Делакруа, пастель
Не признававший, полутени...
И Теодора Жерико
Картины, как петарды, жарки...
Биенье жизни широко
Передается без помарки...
Калейдоскоп событий звал,
Рождал возвышенные грезы,
Надежды, воодушевлял --
Ввергал в отчаянье и слезы.
Эгалите, фратерните,
И либерте – девизы века
Осуществимы ли? В тщете
Возвысить душу человека,
Мыслители впадали в грех
Уныния... Гиганты слова
Воззвать пытались к душам всех,
Вести к высокому... Основа
Тех романтических идей –
Противоречье меж восторгом
И разочарованьем... Взвей.
Душа в своем стремленье стойком
К добру и радости мечты...
Но Чайльд Горольд скорбит уныло
Среди вселенской пустоты,
Надежды нет, судьба постыла...
Один я в мире средь пустых
Необозримых вод.
К чему взздыхать мне о других,
Кто обо мне вздохнет?
Осколками душевных схизм
Пьет одлиночество обиду...
Какой же выход ромпнтизм
Рекомендует индивиду?
Любовь и дружба – вот чем грудь
Наполни, одинокий странник...
Любовь – она и путь и суть –
И поздних опытов и ранних...
Все из нее, все с ней и в ней,
Взаимосвязи и решенья
Ушедших дней, грядущих дней...
Она и свет и вдохновенье..
Рожновский темой увлечен,
Он – бог в своем материале...
Он знает – как, где что почем,
Все представляет в идеале...
Он хочет, чтоб и в нас вошла
Любовь к эпохе романтизма..
Душа профессора светла,
Сиятельна его харизма...
В последний вечер февраля
Вс разговоры о футболе...
Сердца тиффози взвеселя
Известьем о победном голе,
Хоть гол Осорио себе
Сам вколотил в несчастной доле,
Но факт: в отчаянной борьбе
Не проиграли в Сальвадоре
Товарищеский матч... Ура! –
В преддверье первенства Европы...
-- Ну, что – выигрывать пора?...
-- Давно пора... Эх, остолопы...
Состав команды наизусть
Мы знаем (не в пример истпарту) –
И любим футболистов, пусть
Порой и материм... К азарту
Добавка: каждый – о своем,
Ведь в юности любой футболил.
Я был, к примеру, вратарем,
Иные мяч гоняли в поле.
И всем легко вообразить
Себя в футболках алых сборной:
-- Я мяч сумел бы отразить...
-- Эх, я бы так подал тот корнер!
Бродила по Москве весна,
Ручьи по улицам струила...
Любовь счастливую несла –
И щедро всем ее дарила...
Любовь в моей душе жила,
Она – моей души фундамент...
А рядом девушка была,
Со мной играющая в «Да – Нет»...
Но, наконец, сказала «Да»...
Взмывают фейерверком чувства!
Читать нам начали тогда
Как раз историю искусства.
С советских начали времен,
С монументальной пропаганды
По-ленински... Придумал он
Собрать художников в команды –
И памятники наплодить
В честь революционных шишек...
Чтоб Карла с Фридрихом любить
Привык народ, он из подмышек
Не вынув пальцы, выступал.
Когда им памятник воздвигли
Из гипса, страстно речь толкал,
Их прославляя... Мы привыкли
К двум персонажам по углам
Поставленным на психодроме.
Нет. Это не забытый хлам.
А Герцен с Огаревым...Кроме
Сих четырех проект включал
Иных революционеров...
Но вскоре вождь-учитель стал
Сам памятников... Нет примеров,
Чтоб столько в кепочках и без
Клонированных персонажей
Стояло всюду в мире... Влез
На броневик Ильич – и даже
В глухих аулах, кишлаках
Стоит с протянутой десницей,
Порой ввергая в дикий страх
Прохожих пред зарей-денницей...
Из классики наследной кадр –
(В работе старенький проектор) --
«Булыжник»... Автор – скульптор Шадр –
Нам демонстрирует профессор.
Случился творческий прорыв
В год революционной бури,
Тогда Иван, талант открыв,
Учился в Екатеринбурге.
Всего-то весемнадцать лет
Студенту скульптора Залкална...
Шадр строгой классики адепт.
В рабочем отражен зеркально
Напрягший мышцы «Дискобол» --
И «пролетариат» -- в напряге.
Еще секунда и – престол
Российский пошатнется... В драке
Простые средства хороши –
И этот парень засандалит
Царизму смачно от души.
Дрожит земля, когда скандалит
На власть обиженный народ...
И « Красный конь» явил прозренье:
Россию явно буря ждет...
У Ивнева в стихотворенье:
Кроваво-красный конь, к волнам морским стремящийся,
С истомным юношей на выпуклой спине,
Ты, как немой огонь вокруг меня крутящийся,
О многом знаешь ты, о многом шепчешь мне...
Создатель «Красного коня»
Кузьма Петров и он же Водкин
Был сын сапожника... Фигня,
Что бедным нет пути... В охотку
Талантливого пацана
Учить велели богатеи
Искусству...
-- Сколько?... Не цена!
Заплатим, о душе радея...
Кузьма учиться начинал
В Самарских живописных классах.
Позднее в Петербург попал
Студентом к Штиглицу... И часа
Парнишка даром не терял:
Здесь Эрмитаж давал уроки...
Затем – Москва, где направлял
Его Серов, наставник строгий...
И вот он выдал полотно,
В искусстве ставшее этапным...
В нем колдовство заключено:
Детали, краски... Точно раб к ним
Прикован восхищенный взор:
Иконописная манера,
Цветов ритмический узор,
России символы – и Вера...
Я поясненью мэтра внял –
И холст мне не казался бредом...
Те лекции ведут меня
В мир, что был ранее неведом,
Прозрел частично... Только куц,
Обрывочен и фрагментарен
Столь важный по искусству курс...
Да ладно: я дотошный парень:
Где подчитну, где подсмотрю
Дообразуюсь постепенно,
К искусству тропку проторю,
Уже и то, что дали, ценно...
Нас Ярошенко удивил,
И удивил и озадачил.
-- Декан нам все же разрешил
Вещание открыть... Назначил
Он вашей группе пробной быть...
На следующем перерыве
Уже должны заговорить...
Ну, предлагайте... Что в активе?
Я вспомнил: кафедра вчера
По зарубежке собиралась...
Вдогонку выдал на-гора,
Что тоже в мыслях задержалось:
Что накануне был парад
Старинных мотоэкипажей...
-- Давай, Семен, пиши подряд
Секунды не промедлив даже.
И ты – редактор новостей.
Все в подчиненье у Семена...
-- Пишите, парни, да шустрей,
А я свертаю... Благосклонно
Впервые глянул на меня
Наш мэтр, Владимир Ярошенко,
Секунды быстрые ценя,
Вычитываю хорошенько,
Что накопала ребятня
И вижу: не хватает спорта...
-- Спорт у кого есть?
-- У меня!
-- Давай!
Могучая когорта
Спецгруппы мигом собрала
Подборку классных информаций.
-- Все, баста! В студию! Пошла
Тотчас же запись. Ошибаться
Нельзя... Читать досталось мне.
Вся группа за стеной в молчанье.
Озвучиваю в тишине...
Простое дело – озвучанье,
А по щекам стекает пот...
Так медленно текут секунды...
Заметку за заметкой влет
В эфир отправил... Часто трудны
Иные фразы... Познаю
Я на себе искусство слова –
И тем творю судьбу свою...
Теперь прочто и спорт... Готово...
-- Вы слушали... -- сказал вослед,
Представив группу в окончанье...
Открылась дверь. Я вышел в свет.
-- Вопросы есть и замечанья? --
Спросил наш мэтр. Народ молчит.
Отводит взгляды чуть смущенно...
Мэтр озадаченно глядит:
-- Вот это голос у Семена!
А раньше было не слыхать –
Всегда отмалчивался. Странно...
-- Да, голос... Юрию подстать...
-- Нет, лучше, чем у Левитана...
Подшучивают пацаны?
Нет, вроде, искренни, серьезны...
-- Ты голос береги, цени...
Звонок...
-- Что ж, воремя, не позно...
Над галереей рокотал
Мой голос... Я впервые слышал
Его со стороны... Металл,
Полетность... Медведовский Гриша
С недоумением спросил:
-- Кто это так читает классно?
А это я так голосил –
Бальзамом на душу:
-- Прекрасно!
Мгновение, остановись!
Но триумфальные мгновенья
Уносятся куда-то ввысь...
А в целом – «Тяжело в ученье...».
Конечно, предыдущий год
Был и труднее и трагичней...
Ну, все-таки прогресс идет
В учебе, как и в жизни личной...
А тут по телеку – футбол,
Товарищеский матч в Софии.
Их гол – с пенальти... Наши гол
Ответный вскорости забили...
Болгары – нет, не слабаки
У них – испанская манера...
А все же нашим не с руки
Давать такие пенки... Вера
В команду может кануть вниз,
А вскоре первенство Европы...
Пенальти, что ж – судьбы каприз...
Не подкачайте, остолопы!...
Летят скворцы, весны гонцы...
Вспорхнув под небо Украины,
Впервые Тому в Черновцы
Привез я – как бы на смотрины.
Ей проще быть с моей сестрой –
Двум девушкам вдвоем сподручней,
Семья, объятия раскрой
Веселой и прекраснодушной
Девчонке-сибирячке... Май,
Прими нас в праздничное утро...
Юбчонки девушкам вздувай,
Май-озорник... Собрались мудро
В хрущевке родичи... Глядят.
О чем-то спрашивют Тому.
Подружка не отводит взгляд,
Смеется, шутить... Ясно к дому
Пришлась: улыбчива. Умна...
То первомайское застолье
Не продолжалось дотемна...
Чок-чок, хлеб разломили с солью
Поговорили, а меня
С Тамарой будто обручили –
И восвояси, семеня,
Поплыли гости... Мы решили,
Я, значит, с Томой и сестра
Немного погулять под вечер...
Такие в мае вечера!
Восторг! Мой город был помечен
Особой, майской красотой...
Мы шли по Стасюка неспешно...
Вдруг сзади грубый мат густой
Из пьяных глоток лез кромешно...
И сразу вечер отравил...
Две девушки ко мне прижались...
А мерзкий голос в уши лил
Помои... Ах, какая жалость –
Вся радость дня коту под хвост...
А мерзость, видя: нет отпора,
Честь девушек задела... Злость
В душе взломала шлюзы... Споро
Я развернулся к наглецам...
Тому из трех, кто посредине
Кулак под солнечное сам
Собой вонзился... Ну, отныне
Запомнит, что за хамство бьют...
Ему же я ребром ладони
По шее въехал левой... Лют
Невероятно был... И доли
Мгновения не потеряв,
Я двинул правому по шее...
Все трое – в луже... Зло поправ,
Взял под руки девчат ловчее:
-- Пойдем обратно. Чур отцу
И матери об инциденте –
Ни слова... В общем, не к лицу...
Что будут думать о студенте?
Что, дескать, я в Москве из драк
Кровавых днями не вылажу?
Чему, мол, учит вас журфак?...
Сестренка заложила, лажу
Мне под конец преподнесла...
Но с юмором отец отнесся:
-- Борьба, выходит, впрок пошла?
Неважно то, что ты завелся,
А так-то, ладно, ничего...
Любуемся красивой парой...
Благословение его
Я получил на брак с Тамарой...
Жестокий «Ан» унем в Москву,
В ее тюльпаны и сирени...
У биофака сквозь листву –
Сплошь соловьиные свирели...
Жизнь, голосу весны внимай,
Всевышний, отведи все беды...
Гвоздиками зардевший май
Страну приводит в День победы...
И надо ж – а этот день – ЧП:
Виктор с Артуром – наши негры
Решили, заташив к себе,
Рабфаковца побить... Знать, нервы
Ребят по пьянке подвели,
Чем досадил им – непонятно...
Вдвоем осилить не смогли.
Накостылял неделикатно
Обоим парень – и ушел...
Разбор, конечно, учинили,
Судил беднягу комсомол
Престрого... Словом, исключили
За то, что причинил «друзьям»
Невольно «легкие увечья»...
Был в этом нравственный изъян...
Должна бы совесть человечья
В «вершителях» возобладать:
Ведь он же только защищался...
Не смог упрямым доказать...
В том мае и ко мне цеплялся
От комсомола Газазян:
-- Пойдешь в московский – комиссаром?
-- Я, Саша, не смогу... Нельзя:
Зачеты, практика... Гусаром
Я по учебе не лечу –
Мне все дается слишком трудно,
Нормально курс закрыть хочу...
-- «Зачеты, практика...» Занудно:
Ведь можно и досрочно сдать,
Потом досдать... Не понимаю...
-- Нет, будет трудно нагонять...
-- Тебя я все же уломаю...
-- Давай иначе, Газазян:
Возьми другого в комиссары.
А я в тот стройотряд к друзьям
Примчусь немедля под фанфары
Как только практику зачтут:
И поработаю в охотку
И крепкой дисциплины жгут
Накину... Уж при мне там водку
Никто не станет пить, клянусь!
-- И этот вариант годится...
-- Сдам практику – и подтянусь..
-- Не стану, так и быть, сердиться...
Май на излете... Лужники...
Отборочныя встреча... Жарко...
-- Не подщкачали мужики!
-- Испанцев даже стало жалко...
-- Да прямо – жалко! Два-один –
Не слишком убеждает счетец...
-- Цыплят считают...
-- Поглядим...
-- Чего глядеть- то?...
-- Эй, уйметесь?
Уже зачеты на носу,
А вы трындите о футболе...
-- Должно быть кто-то сдох в лесу:
Виталий спором недоволен.
Смирнов Виталий – футболист,
Но он не кубком озабочен,
А тем, чтоб был оценок лист
Пусть хоть и в тройках, но не очень...
Но матч с голландцами и он
Не пропускает на «Динамо»...
Понятно, полон стадион...
А первый тайм расстроил прямо...
Но за минуту до конца
Ударил Козинкевич точно...
Ушла усталость и ленца
Матч олимпийских сборных сочно
Сам Озеров сопровождал...
А как он радовался голу...
«Гол!» -- так пронзительно визжал!
Так не суметь кому другому...
Так, Трошкин закрепил успех,
А Козинкевич расстарался –
Забил и третий... После всех
Шалимов до мяча дорвался...
Четыре – ноль! Ура! Ура!
Победа наших вдохновила...
-- Пора выигрывать...
-- Пора...
Матч словно бы прибавил силы...
... Сдаю историю искусств...
Вопрос попался не из вкусных:
О сталинизме... Теплых чувств
К эпохе не питал, а грустных
Аллюзий вовсе не желал
Касаться... В эти годы-беды
Сатрапа только прославлял
Соцреализм и все победы
Аккордно посвящал ему,
О чем трубили все газеты...
Не по душе, не по уму
Мне это:
-- Помню, в годы те конфеты
В обертках были – красоты
Художественно беспримерной...
Мэтр оживился:
-- Верно ты
Заметил:, абсолютно верно...
Был личный сталинский контроль
На оформленьи этикеток
Он понимал, какую роль
Для воспитанья люда этот
Играл художественный пласт... –
Мэтр соловьем залился -- муза
Коснулась... Метр-энтузиаст
Сам говорил, с меня обуза
Снята рассказывать о тех,
Кто малевал вождя с ребенком,
В саду на даче, чей успех
В сравнении с талантом робким
Был оглушительным... Ну, вот:
Мэтр выговорился, довольный,
А мне, молчавшему -- зачет
За то, что повод дал невольный
Преподу выразить себя
По пункту, в коем был он дока..
Познее мне пришлось, терпя,
Выслушивать смешки, настолько
Ребят мой фокус восхитил...
Что ж, остраненью научила
Кучборская – и повод был.
Я остранил вопрос – и в жилу...
Шла сессия... Июнь сиял...
И вот – случилось оказаться
Нам с Томой – важный день настал –
У «грибоедовского» загса...
Семнадцатого... Длинный строй –
Желающие счастья пары...
Шажок вперед – и снова стой...
Но изумрудики Тамары
Сияют... Смотрим на других...
Здесь въявь увидишь подтвержденье
О любящих: в обличьях их
Находишь сходство... Наважденье?
Мы завленье подаем –
И нам вручают приглашенья
В салон для новобрачных. В нем
Фату купили... Нет решенья
О плптье свадебном... К тому ж
Увы, деньгами не богаты
Ни будущий студентик-муж
С невестой, ни родня... Но святы
Те чувства, коими полны
Сердца и так глаза сияют
У будущей моей жены...
И души счастьем обмирают...
А у Байораса – беда:
За воровство забрали Ольгу...
Она ночами без стыда
К Альбину забиралась в койку,
Нас игнорируя, мужчин,
Что спали в этой же каюте...
И неазвала среди причин –
Байорас заставлял, мол... Мути
Премерзкой в девичьей башке,
Как оказалось без предела...
И вот Байорас весь в тоске –
Та мерзость и его задела –
И наш рассерженный декан
Альбину выдать документы
Велит... Преступницы обман
Подействовал? Друзья-студенты,
Мы встали за него стеной –
И доказали: невиновен...
Байорас замкнут, но со мной
Приветлив стал и многословен....
Альбин был неспособен красть
Был чужд любой и всякой грязи...
Не дали пацану пропасть –
Доучится назло заразе...
|
|