Судьба, своя ли, чужая ли, сбывшаяся или нет, имеет образ жестокой женщины с черными, как смоль, волосами и большими холодными глазами, в красном, сильно декольтированном, платье… И люди для нее всего лишь пластилин, из которого можно лепить смешные фигурки, а можно просто размазать пластмассовым ножичком по деревянной досточке… Она не обращает внимания ни на крики о пощаде, ни на яростные восхваления… Она глуха и слепа, но при этом полагается только на свои чувства…
Веселый, беззаботный смех, как маленькая, но юркая, змейка искрился в темноте осеннего вечера… Казалось, можно было протянуть руку и, поймав ее за чешуйчатый хвост, притянуть к себе… Алиса, стоя на крыльце университета и жадно куря, пыталась смеяться и играть по тем же правилам, что и другие… Но поймать змейку за хвост ей никак не удавалось, поэтому ее смех и радость были наигранны и безжизненны… На ее бледном лице, обрамленным темно-каштановыми кудрями, болезненно сверкали большие, зеленые глаза. В них, как в старой, пыльной книге, читались боль, страх, печаль и безысходность. Она отчаянно не замечала вибрации телефона в кармане, все громче и громче смеясь и говоря ерунду. Ее худое тело, спрятанное под вельветовым пиджаком, дрожало от холода, но она опять таки этого не замечала. В желудке с самого утра не было ничего, кроме трех чашек кофе и одного сухарика. Ее тошнило, голова кружилась, но она ничего не ощущала, кроме страха. Животного страха… Покрепче затянувшись, словно в сигарете было спасение, она автоматически рассмеялась над очередной шуткой и откинула бычок в сторону. Прикурив очередную сигарету, она услышала, раздирающий душу, автомобильный гудок. Сжавшись, она незаметно отступила в тень деревьев и взяла трубку телефона:
- Алло… - неуверенно произнесла она и словно почувствовала горячее дыхание на своей коже и ярость в мужских, серых глазах. – Дениска, подожди, я уже иду… - быстро, даже не услышав ответ, она отключила телефон.
- Алиса, мы идем? Или ты тут до завтра остаешься? – нетерпеливо спросила Аня, расправляя шарф.
- Идем, - кивнула та.
Как она и думала, Денис был не один. Разговор, который она так тщательно планировала, умер, не успев родиться. Криво усмехнувшись своим мыслям, она буркнула приветствие и села на заднее сидение. Она молчала, потому что не было сил ни на ответы, ни на разговоры, ни на улыбку. Уютно свернувшись калачиком на довольно жестком сидение, она закрыла глаза и попыталась уснуть. Любимая музыка Дениса раздражала слух, расслабиться не получалось, она вздохнула, села и прикурила сигарету. Сотую за вечер…
- Алиса, мы ведь договаривались, что ты будешь меньше курить, - предостерегающе прорычал он. Она не ответила, сориться тоже не хотелось. Ничего не хотелось, только курить…
- Денис, это третья сигарета за день, - тихо произнесла она, мысленно добавив: из второй пачки.
- Саш, проверь… - этот контроль действовал ей на нервы, но она послушно достала пачку и протянула Саше, зная, что и он не на ее стороне. Он пересчитал цигарки, кивнул Денису и отдал ей пачку. Она спрятала ее в карман и почувствовала новый приступ тошноты. Дикой, изматывающей тошноты. Застонав, она закрыла глаза и прислонила голову к холодному стеклу.
- Ты опять не ела? – строго спросил он. Она слабо кивнула, готовясь к буре. Но он лишь ухмыльнулся и притормозил у небольшого магазинчика. Выйдя из машины, он открыл ей дверь и больно дернул за руку:
- Выходи, - она посмотрела на него мутными, напуганными глазами, но он так и не услышал их немого крика.
Холод проник под пиджак, ветер хлестал по щекам, окна домов сверкали тоской и одиночеством, Алиса, прижавшись всем телом к Денису, шла по узкой, щербатой мостовой. Саша остался в машине, но она так и не начала разговора. Прислонившись к стене магазина, она приобняла себя за живот. От сознание того, что в ней зарождается новая, никому не нужная жизнь, заставляло тело трястись. Унять эту дрожь она не могла, забыться тоже. Мысли, бесплотные как туман, укутали ее сердце. Ей хотелось кричать, отчаянно, беспомощно, громко, выплескивая всю боль на прохожих, но она молчала. Молчала, потому что знала – это не поможет. Ей вообще ничего не поможет, только сигарета. Когда она курит, туман из сердца выходит наружу вместе с сигаретным дымом, и она может думать, искать выход или запасной вход… Но как это объяснить Денису? Она не знала… Он не поймет, просто не захочет понимать… Решит, что она просто ищет способ курить больше, чем дозволенно. Он практик, а не романтик… И в красивые сказки давно не верит, это только она тут дурочка… Одна, маленькая дурочка, беспомощная и одинокая…
- Малыш, что с тобой? – она и не заметила, как его руки нежно взяли ее за подбородок и притянули к своему лицу. Она посмотрела в его серые, чуть выпуклые глаза и улыбнулась.
- Просто устала… Давай купим вина? – он притянул ее к себе, ласково поцеловал в нос и прошептал:
- Я очень тебя люблю… - она не ответила, просто прижала его к себе. Иногда слова – это просто пустое сотрясание воздуха.
Дома было тепло и уютно. Пройдя на кухню и поставив на стол покупки, он прикурил сигарету и тупо уставился в ночное небо, темное как чернила. Алиса, его Алиса, с каждым днем становилась все белее и худее. Она практически перестала есть, разговаривать, улыбаться и спать. А даже, если и засыпала, то ее мучили кошмары и вся ее подушка была залита слезами по утру. На его вопросы она не отвечала, больше смахивая на тень, чем на живого человека. Она вышла из комнаты, запахивая махровый халат на округлом животе. Непослушные, кучерявые волосы распущены, зеленые глаза блестят и искрятся в свете звезд и фонарей. Она села напротив него, он же не мог оторвать от нее глаз. Взяла сигарету, но не закурила, вопросительно смотря на него. Он кивнул. Но не успела она щелкнуть зажигалкой, как раздался тревожный звонок телефона. Она вздрогнула, выронила цигарку, но не поднимая ее, потянулась к аппарату.
- Алло, я слушаю… - произнесла она, пытаясь достать другую сигарету. Денис неотрывно следил за ней, давно подозревая, что у нее другой. Ее лицо не выражало никаких эмоций, она однообразно отвечала на вопросы собеседника. – Я не понимаю к чему эти расспросы? – разозлившись спросила она, все таки прикурив сигарету. Он не сводил с нее взгляда, пытаясь определить пол говорившего, но по механическому, бездушному голосу говорившего было трудно что-то понять…
- Что?! – боль в ее голосе заставила его вздрогнуть, - Вы врете!!! – сигарета упала из ее рук, - Нет!!! – ее лицо стало еще бледнее, зрачки расширились, а руки безвольно повисли. Трубка упала на пол, издав сочный, предсмертный всхлип. Алиса, обхватив голову руками и пытаясь унять поток слез, забилась в угол кухни, шепча что-то бессмысленное.
- Аля, что случилось? – Денис подбежал к ней, взял ее руки в свои, они были холодные как лед, и посмотрел в ее потерянные глаза.
- Денис…родители… авария… шоссе… туда… надо… я не могу… - ее затрясло, из глаз потекли крупные слезы, она вся обмякла и потеряла сознание. Телефон зазвонил снова. Он подошел:
- Да! – отрывисто крикнул он.
- Связь прервалась, позовите Алису Евгеньевну, будьте добры…
- Что случилось? Она не может подойти… - он напрягся, голос говорившего мужчины не предвещал ничего хорошего.
- Ее родители разбились…
- Где?
Туман перед глазами, а может быть это дым от сигарет? Красные, сухие глаза, тягостное молчание, ожидание чуда. Она сидела на переднем сидение, смотрела на звезды, на дорогу, на деревья не видела ничего, кроме лиц родителей. В магнитоле крутился какой-то диск, кажется ее любимый, но он не могла уловить ни одного звука, кроме тихого голоса матери:
…Ты меня не догонишь друг,
Как безумный в слезах примчишься,
А меня ни здесь, ни вокруг…
Ей было страшно, ей было одиноко и пусто. Сердце билось по привычке, нежели чем по желанию… Холод и оцепенение сковали душу. Она курила и курила, ей казалось, что только сигарета может помочь ей забыться, отвлечься, потеряться… Господи, как ей хотелось потеряться в толпе людей, слиться с ними и никогда не вспоминать о себе… Жить чужой сбывшейся жизнью, воя по ночам о своем, несбывшимся и глупом.
- Аля… - голос Дениса тревожный и чуть напряженный.
- Не называй меня так больше… - ледяным тоном произносит она, - так меня мама в детстве называла…
- Прости… Ты ничего не хочешь?
- Сигарет… Мои кончились…- она видит, что он против этого, но молчит и протягивает свою пачку…
Тела родителей лежали в черных, бездушных мешках, похожих на мешки для мусора. Она вздрогнула, но не потеряла контроль над собой, никто не должен видеть ее слабости. Так учил отец, а он всегда прав… Был… Прав… Сердце сжалось, но ни один мускул на ее лице не дрогнул.
- Это ваш отец? Евгений Олегович? – она кивнула. Они прошли дальше. Вдвоем. Дениса не пустили. Да и ее не хотели пускать, прося рассказать о самых ярких приметах. Но она пошла. Она должна увидеть. Увидеть, что бы поверить…
Но даже увидев ее, Алиса не смогла поверить… Мама, мамочка, мамуля… Не было больше никого, только одна она… и пустота… Злая, колючая, холодная пустота… Она была как снаружи, так и внутри…
-Это ваша мать? – как хотелось крикнуть «Нет», как хотелось забиться в истерике и сойти с ума… Но она лишь молча кивнула и почувствовала сильное головокружение и резкую боль внизу живота. Прижав руку к низу живота, она тихо застонала. Боль накатывала волнами. Заставляя сжиматься и стонать, по ногам потекла кровь… Алиса упала на землю и потеряла сознание…
Перед глазами, как в старом кинофильме, крутили сериал… Героиней была она… Маленькая, улыбчивая, счастливая – она шла в первый класс… Мама и папа шли рядом, снимали ее на пленку, поздравляли и говорили, что это самый ответственный день в ее жизни… А она только улыбалась…
Выпускной… Красивое, пышное платье, свет ламп и тихий шепот учителей… Слезы, смех, невесомая радость и лица родителей… Родные, самые родные…
Знакомство с Денисом… Тихий, летний вечер, музыка летних кафе и неспешность разговора… Его глаза… Большие, серые, живые…
Их первая ночь… Море… Песок… Темнота и звезды… Его тихие, нежно-переливчатые слова, стоны, поцелуи… Руки, загорелое тело, волнение и желание… Теплое море ласково окутывает ноги, шепот музыки и птиц… Наслаждение, не бывалое наслаждение и усталость…
И вдруг все пропадает… Она бежит… Вокруг ни души, только живая, жаждущая темнота и глаза… Глаза, неотрывно следящие за ней, ждущие промаха… И она знает, что если оступиться, то ее не будет… Не будет так же, как и родителей… Так же, как и… Она не помнит кого… но знает, что его больше нет… Но он был… Его отняли, его убили… Она кричит… Кричит от боли и отчаяние, но никто не приходит ей на помощь… Она одна…
- Денис!!!
- Алиса, я здесь, с тобой… Алиса! – она слышит звук его голоса… Она видит слабый огонек в темноте… Туда… ей туда… Она опять бежит, она зовет его, зовет из последних сил…
- Денис… Денис… - но голос слабеет, блекнет и тускнеет… Он не услышит, он не поможет… Она умрет…
- Алиса, милая… Я тут, Алиса… - его голос придает сил… Она открывает глаза и видит его, родного и взволнованного. – Алиса, я так боялся… Ты три недели не приходила в себя…
Она слабо улыбается и закрывает глаза. Он рядом, значит все будет хорошо, значит она выживет.
- Алиса Евгеньевна, как вы себя чувствуете? – старенький врач, с козлиной бородкой, щупал ее пульс. Она молчала. Сил говорить не было.
- Хорошо? – она кивнула.
- Спите, - он хотел уйти, но она остановила его, взяв за руку.
- Денис? – врач устало улыбнулся:
- Сейчас придет, спите.
Так проходят секунды, минуты, дни и недели… Она выжила, ребенок нет… Темнота не оставляет ее, она все время бежит… Слышит голоса: робкий и тихий матери, басовитый отца. Слышит плач… Плач грудного ребенка… И никто не может помочь, потому что она одна…
- Почему ты не сказала, что беременна?
- Я не знала… - она врет… Все она знала, просто не хотела этого ребенка. А теперь винит себя в его смерти. И будет винить до конца дней…
- Алиса, маленькая моя, все будет хорошо, ты мне веришь? - она закрыла глаза:
- Уходи… я хочу побыть одна…
Устало вздохнув, он вышел. Алиса лежала и тупо смотрела в потолок. Его шаги в приемной стихли, она резко встала, вырвав из руки кучу проводков и капельницу. Скривившись от боли, она подошла к окну и настежь открыла его. Грубый, осенний ветер ворвался в палату, забрался под тонкую ночнушку и сковал тело. Но Алиса не замечала этого, она залезла на подоконник и занесла ногу над пропастью. Желание расстаться с жизнью проснулось в ней вместе с тем, как она пришла в себя. Она не хотела жить с клеймом убийцы, ее мучила совесть.
- Прости, Денис… - прошептала она и уже хотела было шагнуть вперед, в бездну, как дверь в палату открылась. Алиса не обернулась, да было уже бессмысленно, что либо менять.
- Алиса!!! – она повернула голову и увидела его. Весь взъерошенный, глаза круглые от страха, ноги дрожат.
- Не подходи ко мне! - твердо произнесла она.
|
|