Ой, березонька, белостволая!
Я же трезвонька, невеселая:
не пила вина, пива хмельного,
и пьяным-пьяна не от зелья я –
просто влюблена запредельно я.
В чем моя вина? Боль смертельная!
Ой, березонька, ох, кудрявая!
Текут слезоньки. Я ль неправая?
Полюбила я парня бравого.
Муж избил меня, да булавою.
Среди бела дня, точно лавою,
он облил меня дурной славою.
Ой, березонька, величавая!
Вьет дороженька: влево, вправо ли?
Пошла к маменьке, да поплакалась,
пришла к родненькой, да пожалилась:
«Ай, да, мамонька, полюбила я.
Ой, да, родненька, муж побил меня.»
Ой, березонька, серебристая!
Моя мамонька – голосистая.
Как кричала она, как ругалась!
Обзывала меня, изгалялась!
Я молчала, слезой обливалась.
Умоляла ее, извинялась.
Ой, березонька, ох, подруженька!
Мерзнут ноженьки – вся остужена.
Мати родненька меня выгнала,
с дома отчего в злобе вымела.
От семьи отчего вдруг отринула?
«Чем позор такой, лучше б сгинула!»
Ой, березонька, ох, голубушка!
Мой Сереженька, моя любушка!
Я к нему пошла, в даль далекую.
Через горы шла, да высокие.
Через реки плыла, да глубокие.
И равнины прошла я – широкие.
Ой, березонька, моя милая!
Ноги босоньки все избила я.
Добралась с трудом до любимого.
А вошла я в дом – нету милого.
Будто грянул гром – с неба синего!
Шла я напролом, – дома нет его!
Ой, березонька, бело дерево!
Лила слезоньки, да не верила:
мой Сереженька был давно женат –
жена страшненька, да отец богат.
«Бедна Машенька, ты иди назад!»
Была мамонька, ох, права стократ!
Ой, березонька, мой зеленый лист!
По деревне шла – только смех да свист:
опозорена, да ославлена,
недолюблена, да оставлена.
Я раздавлена, жизнь погублена –
как отравлена, как зарублена!
Ой, березочка, ох, ветвистая!
Словно розочка, любовь чистая –
вся осыпалась, да увяла вдруг!
Я влюбилась, обманул мой друг.
Как проснулась, все темно вокруг –
ужаснулась я, зарыдала вслух.
Ой, березонька, ох, тенистая,
белостволая, серебристая,
да кудрявая, да ветвистая,
величавая, бело-белая!
Что же с жизнью я своей сделала?
Обними меня, да укрой во тень.
Ох, не радует меня светлый день.
Закрой листьями, укрой кроною,
спой мне песенку, похоронную.
Спой, как мамонька, колыбельную,
укачай на ветвях – каруселью.
Устели листом ты постель мою.
Услади, соловей, слух мой трелью.
Напои росой меня, травушка,
да укрой потеплее, муравушка.
Я закрою навек глаза ясные!
Жизнь моя ведь могла быть прекрасною,
кабы не обман, да не столько лжи!
Ох, не спать бы мне, да во спелой ржи!
|
|