РОДИНА
Не утонуть бы
в собственной печали.
В суровой
ощетинившейся мгле
мы колыбель
небесную качали,
чтоб мирно спали
люди на земле.
Все, удаляясь,
кажется яснее,
страшнее смерти
смерда хваткий пыл,
выходит, я в душе
остался с нею,
коль столько лет
слова в душе копил.
Небесные ломились
кладовые,
жарки,
ирисы,
сопки,
Енисей,
так чувственно,
так остро, так впервые
я полюбил,
и я был счастлив с ней.
Разлука -
панацея от рутины,
ты издали
все так же мне близка,
а влажный холст
пестреющей картины
ждет своего
последнего мазка.
22.07.2004.
БИЛЛЬ О ПРАВАХ ОТ 16.08.2004.
Есть право жить тщетою тешась -
урок не в прок,
иль, лжи доспехами увешась,
снискать упрек,
есть право верить, что на свете
все ветр и тлен,
есть право быть за все в ответе -
сладчайший плен,
есть право посягать на право
тех, кто правей,
изведать вкус святой отравы
своих кровей,
есть право усмирять навеки,
и вот, рука
торжественно кладет на веки
два пятака,
пусть выдано сие сверх-право
на "не убий",
но, Господи, ревущих "браво",
не погуби,
прости и тех, кто прав не ведал
и не просил,
и тех, кто прав своих не предал
и не простил.
16.08.2004.
ОСЕННЕЕ ОТЧАЯНИЕ
Трагедии в Беслане посвящается
Как напоминанье о закате
красным цветом вспыхнули леса,
грозные доносятся раскаты,
детские щебечут голоса,
облако легко плывет в зените,
тучи застилают горизонт,
ненависти ангел и хранитель
распростер над миром черный зонт,
к небесам отчаянно взывают
хрипы обессилевшего дня,
ветер листик сорванный взвивает
в высь без очертаний и без дна.
06.09.2004.
НАДСМОТРЩИК
Надсмотрщик давний мой,
до пены злобясь,
до хруста сжав в руке
тяжелый бич,
ты достаешь грехов
истлевших опись
и слуг зовет от гнева страшный клич,
а слуги, как побитые собаки,
ползут к тебе,
почти на животе,
бывалые, надежные рубаки,
но хитрецы и злыдни
еще те,
кто с веткою обглоданной,
кто с ложью,
кто с глупой сплетней:
"Что за человек!",
ты мрачен, недруг мой,
десницу Божью
тебе не превозмочь
никак, вовек,
и каждый промах твой -
спасенье миру,
и жертвы рук твоих -
герои дня,
ты горд,
и за малейшую сатиру
ты уничтожишь
с яростью огня,
и я тебе сочувствую,
и сам я
бываю слаб
и бесконечно зол,
когда меня твое снедает пламя
и пожирает огненный твой взор,
но вечером уже, к исходу дня,
Господь с восторгом смотрит на меня.
18.06.04.
ГОЛГОФА
Это место свято. Сквозь слова,
под кнутами чаяний и вздохов,
как сквозь строй шпицрутенов, эпоха,
нас протащит жестче, чем молва.
Плотью слов, оплеванной, избитой,
ненавистной власти и льстецам,
не к сухому дереву привитой,
а к иссохшим, алчущим сердцам,
плотью слов рванув завесу прочь,
потрясая горние пределы,
духом, страстью, верой, даже телом,
удалось безумье превозмочь.
И, когда исчезнет вдруг из вида,
за веками, скорби горький вкус,
взыщет сердце:"Где Ты, сын Давида,
Агнец Божий жертвенный, Иисус?"
31.03.2005.
|
|