Наверное, так происходит со всеми, кто живет дольше 100 лет. Вообще, 120 – это критический возраст. Друзья недавно умерли, новые еще не появились. К тому же это постоянное чувство вины за что-то неведомое. Постоянно мучают кошмары, подозрительность ко всему живому. Может это и нормально для демона печали, я не знаю. Мне больше ничего не доставляет радости. Я стала до такой степени нервозна, что шарахаюсь каждой тени. Впрочем, Деф, моя знакомая, утверждает, что так и должно быть. Я сомневаюсь, но другого выбора у меня нет. Приходится влачить такое существование.
Единственное место, где я хорошо себя чувствую – это кладбище. Тут так тихо и спокойно. Я совершенно точно уяснила, что только мертвые не предают, не прощают и вообще большей частью молчат или грустят, так же как и я. Грустно говорить, но раньше мне так нравилось жить в центре Нью-Кастлинга, а теперь пришлось сменить комфортабельное жилье на склеп. Каждый день гуляю рядом с домом. Последнее время здесь частенько проходят похороны. Я с интересом наблюдаю за людьми. Подумать только, каких-то 100 лет назад я была человеком, а теперь мне противно это слово. Может это просто сон, и завтра я проснусь в своей кровати, но это буду уже не я, а та девушка, что когда-то жила в этом теле. Смешно звучит, но я никогда не смогу стать тем человеком, что была раньше. Теперь я ненавижу людей всем окаменевшим сердцем, которое застыло в груди. Больше никогда я не смогу понять, как это хорошо быть человеком или жить среди людей. Нет, это отвратительно!
Сама мысль о том, что я могу вернуться туда, откуда бежала. Это невыносимо наблюдать ненавистных себе созданий каждый день, но еще хуже, что я была одним из них. Наверное, я родилась демоном, хотя нет, от рождения была простым человеком. Но люди, люди, их потенциал гораздо больше нашего, и они… они живут на потребу себе, каждый момент пряча все то, что они могут использовать, скрывая свои чувства и желания. Сейчас мне легко говорить, я ничего не скрываю. У меня просто ничего не осталось. Мне нечем дорожить и нечего терять, но я молю дьявола, чтобы у меня ничего не появилось.
Грусть, бесконечная всепоглощающая грусть – вот смысл моей жизни. Я беззаветно отдаюсь этому чувству каждый день моей жизни, каждый раз я наполняю сердца людей печалью. Вот мое призвание от рождения. Я подсознательно стремлюсь к этому. Во мне осталась только печаль. Пустота, ненависть – все это мы привыкли считать отрицательными эмоциями, но на самом деле это не так. Просто потому что в мире нет ни положительного, ни отрицательного. Люди сами каждый день возводит стены, разделяющие плохое и хорошее, свет и тень, добро и зло… этот ряд можно продолжать до бесконечности. А на самом деле, что есть у тех уродов, которые убого полагают, что любовь это хорошо, а ненависть – плохо. Что? Чем они наполняют свою душу? Не слышу? Да-да, я тоже не знаю, слишком давно это было в моей жизни, слишком…
Тем не менее, сейчас я наблюдаю за очередными похоронами. В гробу лежит довольно молодая женщина, а вокруг стоит не один десяток скорбящих. Скорбящих? Слово красивое! Кра – си - вое! А смысла ноль! Не было и никогда не будет. Из всех этих якобы сочувствующих скорбит только маленькая девчушка лет десяти…
Они стоят несколько минут и начинают расходиться. Уходят все, только девочка остается, про нее забыли… вот сердобольные! Ненавижу! Она смотрит на недавно засыпанную могилу, еще не веря, не понимая, она как будто ждет, что умершая вернется и утешит ее. Но такого не бывает по закону кладбищенского жанра. Не бывает! Я облокотилась на одно из надгробий и внимательно всматриваюсь в ее лицо. Она уже не плачет и вряд ли когда-либо еще заплачет. Вдруг она поворачивает ко мне бледное личико и спрашивает, как меня зовут. Бессильная перед ее печалью, я отвечаю. Тристесса. Она внимательно изучает мое лицо и говорит тихим голосом, почти шепотом.
- Тристесса, передай привет маме, скажи, что я никогда не забуду… - я киваю в ответ:
- Хорошо, иди домой… - вот я уже отхожу от нее.
Маленькая девчушка разворачивается и идет к выходу, где ее наверняка уже ищут сердобольные родственнички. Вот люди! Они даже своих детей не ценят, только для себя. Я бы не смогла вернуться туда, куда пошла эта маленькая демоница. Да, только с душой демона можно жить в мире людей, не содрогаясь.
А вот мне по призванию положено содрогаться. Не зря же меня направили работать на кладбище… не зря, наверное…
|
|