Как-то в одной из газет с размаху наткнулся на фразу, немедленно вызвавшую внутренний протест. Смысл её таков: некто добился успеха, пройдя путь от какой-то там заурядной профессии до крупного… криминального авторитета.
Написано это было без всякой иронии. Ничего себе «успех»!.. Когда-то писали, как о достойном примере, о трудовом пути от рабочего до руководителя солидного предприятия. Теперь же, надо полагать, стать воровским «авторитетом» - тоже достойное почёта дело. Автор той статьи, видимо, и сам так всерьёз считает. Поэтому и написал то, что думал, не заботясь о реакции читателя. А она разной может быть: один ухмыльнётся, другой сплюнет, а третий, глядишь, и повторить путь к «почёту» захочет.
В русском языке существуют точные определения преступников: вор, грабитель, душегуб, убийца, негодяй, злодей, подонок, мерзавец, и т.д. Однако наши достопочтенные СМИ предпочитают применять более благозвучный термины: киллер, похититель, член преступной группировки (чуть не член партии) или незаконного бандформирования, вместо определённого – бандит, или, в лучшем случае, некий метеорологическо – сельскохозяйственный термин «отморозок». О добытых преступным путём деньгах говорится, как о «заработанных». Деньги и почёт зарабатываются лишь в том случае, если человек честно трудился и получил за результат своего труда вознаграждение. Добытое воровством и разбоем так и называется: наворованное, накраденное, награбленное. Ведь по разному воспринимается, если сказать о деньгах, как заработанных или как о наворованных – по иному и о человеке судят. Глядишь, и не достиг бы кто-нибудь высоких общественных положений… Деликатничая, мы ставим преступника в один ряд с честными трудягами… Хотя, какой там «один ряд»: трудяга столько не заработает.
Всё это относится к явлениям дней сегодняшних, но романтизация уголовщины началась гораздо раньше. О деликатно-уважительном отношении к уголовникам со стороны властей свидетельствуют факты, описанные известными русскими писателями, сидевшими в тюрьмах и лагерях вместе с уголовниками: В.Шаламов «Крестный путь России», Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ». Об этом рассказывается в мемуарах свидетелей октябрьского переворота 1917 года, Гражданской войны и последующих лет.
Знаменитый Г. Котовский был абсолютным авторитетом уголовного мира дореволюционной России и – героем Гражданской войны. Уголовники брали на службу в ЧК. Они находились на особом, льготном положении в лагерях и тюрьмах. Их романтизировали в произведениях видных советских писателей и кинематографистов: фильмы «Процесс о трёх миллионах», «Праздник святого Иоргена», пьеса Н.Погодина «Аристократы», книга Л.Шейнина «Дневник следователя»… Да тот же знаменитый Остап Бендер. На этих произведениях росли, и растут, многие поколения граждан России. Идеология этого явления проста, «как всё гениальное»: уголовники грабили богатых до 1917 года, «нэпманов – буржуев» после оного и, следовательно, были идеологически близки революционному пролетариату, поскольку «боролись супротив эксплуататоров и кровопийцев».
Последствия такой «идеологии» мы испытываем на себе сегодня. В.Шаламов писал: «Яд блатного мира невероятно страшен. Отравленность этим ядом – растление всего человеческого в человеке. Этим зловонным дыханием дышат все, кто соприкасался с этим миром». Написано это в 1959 году. Злободневно и сегодня. Мафия входит, уже вошла во власть. В начале перестройки в журнале «Родина» вышла статья «Победит ли мафия перестройку?» И ведь победила же! Перестройку сегодня не проклинает только покойник, а мафия пользуется уважением «как в нашей стране, так и далеко за её пределами» - жила такая расхожая фраза в советских СМИ.
Всмотримся в наши современные художественные фильмы с криминальными сюжетами. «Бандитский Петербург». Одно название чего стоит: просто констатируется факт, что бывший центр культуры стал центром бандитизма – в порядке вещей… «Антибиотик» в исполнении прекрасного актёра Борисова – обаятельнейшая личность. Страшен по существу? Ну, это уж издержки профессии – «работа такая». Даже «кликуха» его означает лекарство, то есть, он… необходим обществу. Вот что, вольно или невольно, внушается зрителю, как само собой разумеющееся.
У нас часто попрекают американские фильмы за «пропаганду насилия». Но обратите внимание: их кинополицейские – все герои, «рыцари без страха и упрёка». Все преступники – мерзавцы, неизменно терпящие поражение. Зло у них всегда наказуемо: в чём же пропаганда насилия? А в наших фильмах? Среди милиционеров – сплошь предатели и пособники мафии, «оборотни в погонах», чаще всего побеждает именно зло…Мафия превосходит, мафия побеждает.
Корни явления глубоки и разветвлены. Давайте вспомним, как нам преподносили историю России в школе до конца 80-х годов прошлого столетия. Мы воспринимали шаги развития своей страны главным образом, как путь от одного вооружённого «народного восстания» до другого. Восставшими, и чуть не революционерами, называли разбойников, грабивших кого ни попадя, (богатых, конечно, желательнее) таких как Стенька Разин, Салават Юлаев и т. д. Как же: ведь они «боролись с царским режимом». Объективности ради надо сказать, что это царский режим с ними боролся, как с преступниками. Но в народе эти преступники почитались. То есть, нам внушалось с детских лет, что разбой – дело благородное, воровство – акт восстановления справедливости и вооружённая борьба против власти тех, кому она чем-то не угодила…
Великий пролетарский Горький благоволил преступникам. Вот маленький мальчик Пепе из «Сказок об Италии»: «Если от многого взять немножко – это не грабёж, а просто делёжка»… Неплохо, в качестве сказочек для маленьких… Через некоторое время появился Муссолини, начал «делёжку»… Затем возник Гитлер, великий делёжник чужого добра и рас, «грянувший» бурю на весь мир.
С 60-х годов XIX века Россия прославилась на весь просвещённый мир своими бомбистами – террористами. До неё такого не было нигде и никогда. Даже французский писатель Альфонс Доде в своём знаменитом «Тартарене из Тараскона» высмеял русских террористов, азартно вешавших друг друга в Швейцарии… Кроме сих невинных развлечений они целенаправленно уничтожали и лучших представителей власти. Террористов – убийц нам тоже предписывали почитать, как «борцов за народ», уничтожающих его «врагов». Чем активнее эти «враги» боролись с преступностью, тем больше они рисковали стать жертвами «героев». В революционные дни на улицах убивали прежде всего полицейских и сжигали архивы полиции и жандармерии, чтобы следов не найти…
Во многих наших городах стоят памятники тем, кто с оружием в руках уничтожал своих соотечественников в Гражданской войне. Они – герои Гражданской войны…Вдумаемся: не чудовищно ли считать героями тех, кто убивал своих же земляков в «борьбе за это»? Убийство соотечественников было возведено в культ. В годы коллективизации от искусственного голода погибли миллионы крестьян… И так далее. «За это» или «за то» убивают земляки друг друга и поныне. Добиваются тем самым авторитеты и «успеха в жизни», и высоких «заработков».
Наблюдая и анализируя то, что стало происходить в России с конца XIX века и в начале XX-го, особенно после 1917 года, великий русский мыслитель Н.Бердяев сделал горький вывод: «Россия включилась на самоуничтожение». Сейчас в течение года от рук преступников гибнет их же соотечественников больше, чем за все годы войны в Афганистане.
Теперь можно настаивать на необходимости прекратить романтизацию уголовщины, называть милиционеров «ментами» и т.д. Но этого мало. Каждому члену нации необходимо осознать, что от его личного поведения зависит жизнестойкость и жизнеспособность народа в целом. Не от демократов, не от коммунистов, не от «происков и заговоров» «агентов влияния», иноверцев и иноземцев, а от каждого лично… Но это легче сказать, чем сделать. О Николае Бердяеве мало кто даже слышал, а уж о самоуничтожении народа и думать в голову не приходит: всё кто-то виноват – только не мы сами. Ежедневно по каналам ТВ – своего рода выпуски новостей «криминального мира»: кто кого, каким образом, сколько, кто… Эти «кто» позируют перед телеобъективами, довольные, что их снимают, «герои» нашего времени. Читая СМИ, можно стать профессиональным мерзавцем, убийцей и вором. В них тщательно рассказывается, как не оставить следов, избавиться от свидетелей и трупов, каких ошибок не делать, как уйти от преследования. Даже книга издана, и всегда находится в продаже, подробно рассказывающая о различных способах диверсий на «все случаи жизни» «незаконных банд формирований».
Как-то чрезвычайно быстро сгинуло вновь начинающее восхваляться «социалистическое воспитание» в пионерии и комсомоле. Бывшие пионеры и комсомольцы руководящих звеньев дружно ринулись в бизнес и преуспели в нём, составив то, что теперь официально называется бандитским капиталом. Некоторые талантливо организовали преступные секты наподобие «Девы Марии Христос», подвизавшейся до той поры в роли секретаря райкома ВЛКСМ, яро боровшейся с религией.
Для преступников не имеет значения ни политический строй, ни «каверзы внешних и внутренних врагов народа». Криминал – всегда и везде. При советской власти он считался «родимым пятном проклятого прошлого». Сейчас – «порождением демократии». И лишь советский период – словно святая обитель тишины и благодати. Почему? Во времена власти Н.Хрущёва школьников заставляли заучивать наизусть его слова о принципах «социалистического реализма»: разный он, оказывается, бывает – реализм. Социалистический – это когда литература и искусство должны отображать исключительно только то, что должно быть типично и характерно для социализма, т. е. только хорошее, ибо плохое – это уже «не социализм». Таким образом «развитой» социализм должен был быть обречён только на хорошее, а капитализм – только на плохое. Поэтому счастливые советские люди никогда не видели на экранах ТВ, и не читали в газетах ничего плохого о событиях в СССР. Скверное систематически происходило только в странах капитала, о чём дикторы вещали загробными голосами. Если что и проскальзывало, для разнообразия, то лишь как исключительно случайное, кое-где иногда местами, к сожалению всё ещё…Тут же следовала оптимистическая информация об очередных победах в социалистическом соревновании в СССР, и о том, что «в области балета мы впереди планеты всей».
У недобросовестно информируемых людей укреплялось впечатление полного благополучия во всём. Отсюда складывалось и отношение к преступлениям, как к чему-то из ряда вон выходящему – не типичному, исключительно редкому явлению. Сейчас же наоборот: преступления выглядят заурядными событиями повседневности, как погода, как бы нормой жизни общества – характерным «признаком демократии». Это либо тщательно продуманный кем-то приём провокационной пропаганды, либо просто легкомыслие журналистов, коллекционирующих сенсации, не задумываясь о последствиях. Но увы – сенсациями уже становятся просто хорошие вести.
Вот фрагменты из статьи о фильмах Квентино Тарантино, опубликованной в газете «Нижегородские новости» 27 декабря 2003 года. (Заметим: канун нового года…) «Это очень весёлый фильм…» В чём веселье: «Девять трупов на свадебной церемонии и контрольный выстрел в голову беременной невесте…» Весельчаки «злодеи злы и элегантны, потому что чем лучше злодей, тем лучше картина». В статье говорится о том, что « Сам Эдуард Лимонов» восхитился фильмами Тарантино: «Искусство должно быть жестоким… Насилие – одна из движущих сил мира… Жестокость – это и есть правда»… Комментарии излишни.
Это всё – и есть благодатная почва для произрастания, расцвета и размножения преступности. А урожай собираем все мы. Или наоборот: все мы являемся урожаем для криминала: нас можно срезать, обобрать, ощипать, сорвать, выдернуть, прополоть, убрать, «заказать» в любых количествах… Людей в России хватает ещё… пока. Против нас и войну не надо затевать: зачем лишние хлопоты - мы и сами себя перестреляем да перережем. А наши герои, «лучшие злодеи», за рубежом прекрасно выживут – вместе с «заработанными» на нашей почве деньгами.
|
|