Беслан. Вдогонку
Порвать газеты. Выключить ТиВи.
Забраться в бункер, взяв запасы хлеба,
и просто не смотреть, как плачет небо
слезами уничтоженной любви.
Перешагнув границы сотен стран,
виденьем Босха сделав пасторали,
нам пишет нормы жизни и морали
лихая нелюдь, чтящая Коран.
О как же сентябри по нраву им!
Беслан - вдогонку Мюнхену с Нью-Йорком...
Хотя запрограммированным оркам
не всё ль равно? - была бы кровь и дым.
Сонгми, Соуэто, Карабах - забудь.
Всё ярче, зримей вырожденье вида...
И, окольцован поясом шахида,
всё дальше и тусклее Млечный Путь.
Безвременье
Безвременье. Протухший вязкий воздух.
На стадии рецессии недуг.
Но нет понятий "рано" или "поздно",
и все дороги образуют круг.
Отличья злата от пустой породы -
еще не тема песен и стихов.
Свободы нет, а рАвно несвободы.
Нет святости, а рАвно нет грехов.
Еще серЫ и неподвижны лица,
еще никто не отменял приказ,
и тот же на плацу парад амбиций;
но исподволь - уходит страх из глаз.
Резонов нет выпрыгивать из кожи
вне видимых осей координат.
Да, страха нет. Но и надежды - тоже.
Все окна в доме смотрят на закат.
В пространстве черно-белом и двухмерном -
одно и то же старое кино...
Такие б годы проходить экстерном -
но не дано. К несчастью, не дано.
Безумство храбрых
Безумство храбрых. Рассудок трУсов.
Вода и пламя. Зима и лето.
Никто не знает, где больше плюсов -
но землю вертит и то, и это.
Морали догмы - абракадабра.
Вот глупый пИнгвин. Вот Буревестник.
Есть сотни песен безумству храбрых,
а остальное - не стОит песни.
Безумство храбрых. Безумство глупых.
Хотя порою - подумать им бы...
Черты героев - острей на трупах.
Над ликом смерти - заметней нимбы.
Такие темы милее бардам -
в них бьются пульсы. В них близость Бога.
А ведь различий меж авангардом
и арьергардом совсем немного.
Поэты,
лиры свои настроив,
скользят строкой по бумажной глади...
Никто не жаждет искать героев
меж тех, кто здрав,
но шагает сзади.
|
|