Перед свиданием, наевшись чеснока,
Надев цилиндр, набув на валенки калоши,
Я оглядел себя, без скромности без ложной,
И вышел, гордо кинув зеркалу: "Пока!"
Я не успел сказать Люси: "Мон шер ами…",
Как на Литейном залетел под воз с поленьем,
Помяв крахмальную манжетку от Кардена.
На бешеный "пардон!" заплакал ломовик.
Позволь сказать тебе - Не ха!
Я был как у… за пазухой,
Я, блин, барон, а ты мне - Тпр-ру!,
Я твой "пардон" видал в гробу!
Но это - ладно! Дальше было - будь здоров:
Калоши вышибли на Зимнем все решетки
И матросня, слегка объевшаяся водкой,
Пошла на абсолютно трезвых юнкеров.
А прапорщик вскричал: "Эскюз муа энд пли!"
Но Ленин на бронивичке из подворотни!
И революция случилась все же вроде,
Та, о которой булькали большевики.
После переворота, скушав коньяка,
Собрав остатки тела, духа и одёжи,
Я прибежал на русско-польскую таможню
И выслал телеграмму в Смольный: "Бон суа!
Позвольте вам сказать - не ха!…
Я жил как у… запазухой,
Я дворянин, а вы мне - тпр-ру!
Рекепебил я вас в гробу!"
|
|