(Не повести печальнее на свете…)
Я ныне вновь живописую
То, что дороже мне всего,
Что сердцу дорого, взыскую,
Поранив кистью полотно.
Купальница – богиня Тьмы
С Луной вечерней миловалась,
Плеская пенные валы,
В прозрачных водах окуналась,
И только утра свет блеснул,
Она на зорьке понесла,
Луч Солнца Тьму слегка кольнул,
На свет явилась Кострома.
С купелью ангела созвучной,
Под леса шум и гул воды,
Под трели птиц весенних, звучных
Родился братец у сестры,
Купала, ангелу подобный:
Вилась его златая прядь,
Был взор небесный, искрометный,
Что вод синеющая гладь…
Промчалось детство; их пути
Судьба невольно развела
По рукавам судьбы-реки,
Одна осталась Кострома,
Во славу дни ее текли,
Среди подруг своих она
Красавкой первою слыла,
Да тем меж ними возгордилась,
Смеясь, надменно похвалилась:
«Мол, равной нет ей жениха…»
И тем прогневала богов,
Что порешили с облаков
Ее за дерзость наказать,
Судьбою горькой покарать.
Уж тает месяц над лесами,
Сокрылись звезды в вышине,
Восходит Солнце над лугами,
Деревья стынут в полумгле.
На зорьке, утром, Кострома,
Гуляя, звонко напевала,
Меж тем венок в руках плела
Да по реке вниз отпускала…
Прохладны воды; коростель
Звенит в глуши среди дубрав,
О, как горька и звучна трель!
Отходит пар от влажных трав…
Ладья в тумане выплывает,
Купала зрит в воде венок,
Плеснув рукою, подбирает,
Да дале по волнам плывет…
И то уж исстари ведется,
Судьбе на волю отдается,
Коль молодец венок найдет,
Плела сама кой молодица,
Да ненароком подберет,
На ней обязан он жениться.
На берегу реки гулянье,
Стоят накрытые столы,
Двоих влюбленных милованье,
И пляски с ночи до зари…
С за леса Солнце поднялося,
Громадным шаром разрослося,
Веселье, свадьба позади
Да ночка, полная любви…
В выси, на мягком сеновале
Молодожены почивали,
Как вдруг девица приглянулась,
Да на Купалу все глядит:
В ней словно бездна развернулась,
И меч судьбы ее разит:
Спадает точно пелена,
Ведь брата видит Кострома…
Купала смотрит на жену -
И признает свою сестру…
О, ужас, ужас бесконечный,
То дьявол, дьявол – страшный, вечный!..
Лишь Смерти смыть такой позор,
Купала всходит на костер;
Весь день проплакав, Кострома
Безумью душу отдала.
Вдоль берегов пустынно-диких,
Людьми доныне позабытых,
Она задумчиво брела;
На бреге шумная волна
Плескала гулко и гневливо,
Леса шумели… и Луна
На все глядела молчаливо;
Дозором небо обходя,
Небес полночное светило
Все озирало вкруг себя…
Пред ней легла темная гладь,
Что в омут буйной головой,
Безумно, в страхе, словно тать,
Она нырнула – под водой,
И вдруг восстала из воды,
Взрывая пенные валы…
Но тихо-тихо в круге стало,
Как будто всплесков не бывало…
Тут боги, видя, что свершили,
Решили сжалиться над ними:
В ночь на Купалу жгут костер,
Сестру русалкой обратили,
И ныне Мавка – дух озер;
Да жизни дали внове срок,
Их превратив любовь в цветок,
Что летом всюду разрастется,
Иван-да-Марья он зовется…
|
|