В светлый день Рождества, в переливах хрустального звона
Довоенных бокалов, еще не допитых до дна,
Обнимаю тебя, чтоб, зажмурившись, прыгнуть с балкона,
Приглашаю в полет из пустого проема окна.
Сколько звезд в вышине! И пространство, как чаша, открыто.
И под нами Земля – в поредевших гирляндах огней.
Мы летим, словно Мастер и ведьма его – Маргарита,
И заклятье полета на нас, как на нем и на ней.
В светлый день Рождества, посреди сатанинского бала,
В зачумленной столице, в ковчеге мирского греха,
Мы посмотрим в глаза и обнимем друг друга устало,
Плотно ночь запахнув на себе, как собольи меха.
Этот сладкий полет, словно музыка в тающем теле,
Волховство Рождества и шаманство движения вверх!
Нам на встречу несутся, как пики, лохматые ели,
Лица нам обжигает, как брызги, ночной фейерверк…
Как лесные стрекозы, летят наши хрупкие тени,
На заснеженном поле, как волк и волчица, видны.
Словно лунные кратеры, смотрят пустые селенья,
Словно протуберанцы, взрываются вспышки войны.
Отсвет дальних аварий сияет полярным сияньем,
Осыпаются птицы с пожухлых небес, как листва,
Толпы плачущих беженцев в поле бредут, как цыгане,
Но Сочельник сменяет прозрачный рассвет Рождества!
И пока это утро слезами младенца омыто,
И пока наша чаша еще не испита до дна,
Я надежду держу, как мимозы в руках – Маргарита,
Ожидая тебя у земного проема окна.
|
|