Разлука – это такая странная женщина…
в платье от Осени… с зеркальцем в волосах,
вместо цветка…
Она идет босою по битому стеклу цветных надежд
и греет руки над блеклым костром увядшей мечты.
Ее улыбка прикрыта вуалью дождей,
а руки прячутся в зеленых измятых манжетах
цвета линялого палисадника…
Она всегда одна, без спутника,
словно умирающая комета,
отстегивающая свой шлейф
на виду у сотен столь же беспомощных звезд,
имена которым
почему-то придумывают на Земле…
Она нема как мертвая вода очистного озера
и горда как чучело птицы, выставленной на продажу
в охотничьем магазине…
Она печальна напоказ
и смешлива в пыльной тиши оперной ложи,
изукрашенной аляповатыми бубончиками с кистями,
по которым только бурчливая уборщица
проводит своим резиновым взглядом,
смахивая Время
в перерывах между музыкой и тишиной…
Она – тень Вчера и призрак Завтра,
превращаясь сегодня
в «здесь и сейчас» обычных потребностей,
от которых тошнит, но без которых
перестает пульсировать что-то мягкое,
захлебываясь глотками данности
в промежутках между вдохом и выдохом…
Она всегда там, где болит,
и болит там, где она,
но это не делает ее обязательной,
потому что осознание ее присутствия
иногда не совпадает с моментом ухода одного
и понимания другого,
что дорога обрывается именно в этом месте,
дальше которого уже нет ни тропинки, ни лаза,
а только мертвое озеро воспоминаний,
глядящее бельмом в звездную пустоту….
* * *
«Музыка сердца» – ложное представление,
покрытое пылью затертости
и изъеденное мышами банальности.
Куда только не втискивают его,
желая залатать зияющую душевную пустошь,
выпячивая мнимое страдание
как большой неприглядный живот,
выросший не по делу продолжения рода,
а так – от обжорства и лености…
«Музыка сердца»… Какие только духовные изъяны
не прикрывают ею -- отсутствующей в природе вещей –
чтобы казаться значимей
на изожженной почве тыквенной бахчи,
где только муравьиное логово
саднит землю
буравчатой правдой своего существования,
а все остальное – сухая стерня
с оранжевыми выпуклостями полезных,
но невостребованных, в силу нескоропорта, плодов.
«Музыка сердца»… Как задеть ее струны, которых нет,
определить тональность без нот,
уловить ритм в отсутствие звука?..
Что ты за музыка? С чем тебя сравнить?
Как попасть в унисон…
Ты так же незрима, как Бог,
неуловима, как солнечный зайчик,
бессмертна как виселица,
на которой болтается миллионы лет в темном небе
чья-то безумная свежескошенная голова,
выставленная напоказ
в назидание человечеству
только одной стороной
неискупленной вечной вины…
* * *
А время уходит… не абстрактное, –
тугое, плотное, жадное Время
уходит скользящим песком
сквозь игольное ушко нашей любви…
Течет, образуя воронку в самой сердцевине
непостижимо зыбучей плоскости,
устремляясь гранулами счастья
к неизбежному покою…
Там, на дне солнечных часов,
оно обрывается и застывает
в ожидании последней крупинки…
…чтобы снова быть перевернутым
вверх ногами рукой Палача,
начинающего отсчет
следующей изощренной пытки…
Как хорошо, что возникает
этот маленький перерыв,
дающий силы на то,
чтобы не сойти с ума
от бесконечной боли
под названием Жизнь…
* * *
(за)будь меня… это вовсе нетрудно --
взять, и забыть… При одном только условии:
сначала, все-таки, нужно взять…
Так берут росинку с неизвестного цветка,
совсем некстати распустившегося в подснежную пору,
так вдыхают однажды, чтобы уже никогда не выдохнуть,
унцию воздуха, перенасыщенного бакланьим клекотом утра,
так впивают взгляд в блуждающее небесное тело,
которое открывается взгляду с земли лишь раз в Миллениум…
(за)будь меня… хотя бы на одну бессонную ночь,
приютившую наши астральные тела
в хрупкой призрачности рукокрылых существ,
бросившихся на закат, как на истекающую в истоме,
переполненную приливом молока, грудь кормилицы…
(за)будь… только будь! И не уходи!
Никогда не уходи оттуда,
где в зеленой траве,
отороченной бриллиантовой паутинкой утра,
проклюнулся первый клеверный птенчик,
махровым бутоном
чирикнув неслышную песню без слов,
разбудившую птиц…
|
|