Едва зазеленеют нивы,
души зловонные нарывы
распространятся и на тело,
ведь совершенству нет предела.
Насколько можно бестелесно
ужаться? Ей уже не тесно
и не до хлеба, не до песни -
заражена дурной болезнью.
Проснусь и, видя, как измята
постель, я знаю, что котята
вновь льнули к брюшку мёртвой мамки,
все в чёрном молоке из ранки, -
они чернее даже яви.
Ещё чуть-чуть вот так - и ставить
придётся свечку мне при жизни
за упокой души. Капризны,
как старики, больные души:
агонизируя в удушье,
она вдруг просит зимней груши,
куснёт: костюм не отутюжен,
и до всего внезапно дело,
в чём измараться не хотела,
как барин о лохмотья смерда.
Я утверждаю: души смертны!
Сейчас перед открытой дверью
стряхну я выцветшие перья
и не присяду на дорожку,
не прихвачу с собой кувшина...
Автомобиль почти матрёшка -
внутри чуть меньшая машина...
/февраль 2004/
|
|