I
Письмо, Гораций, лучшее из средств
Общения в разлуке. Эти готы
Слюнями брызжут и воняют как
Воняет летом из отхожих мест.
Здесь можно натолкнуться на кулак
Не реже, чем на восклицанье: кто ты?
II
Живу я на окраине. За мной
Идут колонны церемониальной арки,
А дальше – миловидные холмы,
Довольно неприглядные зимой.
Суровость набегающей зимы
Я коротаю в грусти о Весталке.
III
Под громогласный стук железных вен
Я засыпаю. Слух страдал вначале
От скрежета железа, но теперь
Я пропитался звуком перемен.
Бывает, правда, воет ночью зверь
И в доме наступает «Время Кали».
IV
Друзей здесь нет и быть им не дано:
Все больше одиночество и скука
Мне спутниками стали. Внешний вид
Мой портит недозрелое вино.
Все чаще в голове строка зудит:
Смысл перемены больше чем разлука.
V
Как там, Гораций, у сенатских стен?
По-прежнему собрания и споры?
Все та же кучность? Праздники в ходу?
А как гетеры? Роскошь их колен
Недавно видел я в полуночном бреду.
Пиши, Гораций, кто чинит раздоры?
VI
Имеются волнения ли? А?
Растет ли вширь владений вереница?
И вспоминает кто ли обо мне?
Давно перекипела лава зла
В моей крови, окаменев на дне,
И не имея радости излиться,
VII
Что, впрочем, не мешает мне дышать.
Здесь северней, а значит воздух чище
И мысль свежее, чем созревший плод.
Пусть иногда приходится дрожать
Дивуясь, как приплясывает рот
Чеканя звуки, не имея пищи.
VIII
Все, чем я занят – ремеслом певца:
Элегии пишу, читаю громко;
Кроме меня читает их огонь.
В этих краях чтят больше мертвеца
Чем безоружную открытую ладонь
Со свитком песен. Варвары и только.
IX
Лучина гаснет, заполночь давно
Гораций, друг мой, завершаю этим
Послание свое. Мои года
Я проведу вдали от славы, но
Уж лучше видеть, как течет вода
Чем утопать в ее же круговерти.
|
|