В Кирьят-Оно, что недалеко от Тель-Авива, живут наши семейные друзья Ида и Илья Ямщики.
Ида, - натура деятельная.Была в своё время председателем еврейской общины в Севастополе, да и здесь не сидит сложа руки. Лет ей...
Но я пишу о ней, но не сегодняшней, а о той, которая носила ещё фамилию Зингер, а Илье, - потенциальному жениху своему! -писала нежные письма.
Одно из таких писем, - с самой малой редактурой и сокращением! - я и хочу поместить в своей книге. Датировано оно двадцать вторым октября 1951 годом:
“Родной мой Изенька!
Сегодня один из счастливейших дней в моей жизни...Знаешь, Изька, я сегодня была у Маршака...Слышишь, Изька, я с ним говорила, здоровалась за руку, а прощаясь - целовалась.
Но, солнышко, всё по порядку...
Позвонили. Дверь нам открыла очень симпатичная немолодая женщина с приветливыми и умными глазами. Протянула нам руку, - мы пришли втроём! - поздоровалась и провела в гостиную:
- Самуил Яковлевич, - сказала она, - болен и не знаю, сможет ли он вас принять. На днях с ним случился сердечный приступ, вызывали неотложку. Но, несмотря на свои болячки, работает сутками. И ему, - это моё мнение, - полезно будем немножко оторваться от своего изнурительного труда. Но надо бы самого спросить!
И с этими словами она вошла в кабинет Самуила Яковлевича. Минуту, не больше, там провела и тотчас вышла.
- Самуил Яковлевич рад вас видеть! Только не утомляйте его очень...
Вероятно, мы вошли в гостиную: мягкая мебель, ковры на полу, люстра огромных размеров... Женщина, - корю себя, что не запомнила её имени-отчества, - ещё раз попросила не задерживаться у Маршака и провела в его кабинет.
Что сразу бросилось в глаза - книги. Они были везде! Даже там, где по нашему разумению и быть не могли.
И огромный стол был сплошь завален, - более точного слова и не подберу! - рукописями, книгами, бумагами...Включённая настольная лампа высвечивала центр стола, на котором виднелись несколько листков и на них было что-то написано, видно было, что перед нашим приходом он что-то писал!
На минутку даже стыдно стало, что мы отвлекаем этого великого человека от его трудов праведных. Даже строчки всплыли стихотворные, но, почему-то Лермонтова:
Как знать,
быть может те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья,
А чем ты заменила их...
Но молодость жестока, выложи нам самого лучшего поэта на блюдечке с золотой каёмочкой и всё тут!..Это я только сейчас поняла, любимый мой, а тогда, в маршаковском кабинете я так не думала...
Навстречу нам поднялся из кресла полный мужчина, среднего роста, с лицом немного рябоватым и обрюзгшим. Но на этом знакомом по портретам лице, живые, умные глаза. И эти глаза доброжелательно смотрят на нас из-под очков.
Маршак протянул руку, - рука плотная и одновременно мягкая, - чтобы поздороваться с нами. А, когда он произнёс слова приветствия, - дыхание его прерывалось, и тут мы, - я! - только осознала, что Он действительно тяжело болен и...стар.
Изенька, неужели и мы когда-нибудь состаримся и будем такими же беспомощными?
Маршак жестом усадил нас в кресла и...стал читать нам по рукописи огромные куски из будущей своей детской книжки.
Читал он плохо, но вдохновенно, изредка поглядывая из-под очков на наши физиономии, словно хотел узнать, как её встретит будущий широкий читатель.
По всему было видно, что ему собственные стихи очень нравятся:”правда, это очень удачное место!?”, “Хорошо, правда!?”...
Честно признаться, я, глядя на Маршака, не задумывалась об отдельных строках - музыкальность строф, свойственная этому поэту, убаюкивала. И я, признаюсь, Изенька, ты только не ревнуй, смотрела на него с телячьим восторгом и влюбленностью...
Самуил Яковлевич читал нам множество стихов и долго-долго. А, когда окончил чтение своей рукописи, стал рассказывать нам о значении музыкального слога в стихах для детей, для доказательства своих слов, прочёл стихи Александра Пушкина, Роберта Бернса, Вильяма Шекспира...
Наговорившись вволю о великих, перешёл к вечному - стал рассказывать о своих внуках. Особенно о самом малом - пятилетнем Гульке..
“Когда я приезжал на дачу, - рассказывал Маршак, - ребятишки бежали за мной и кричали: “Гулькин дедушка приехал!” Гулька был более знаменит, чем его пишущий дед!”..
Я попросила у него рукопись и тут же стала переписывать его стихи, - вкладываю их для тебя, в качестве приложения!
Изенька, милый, я так мечтала, чтобы ты в эту минуту был рядом со мной!..Но тебя не было...
А потом, - через несколько часов! - мы стали прощаться и он стал спрашивать нас: кому что подарить... Мне он подарил томик своего “Избранного” и надписал:
“Дорогому товарищу по работе над книгой - Иде Зингер. С пожеланием счастья и успехов.
С. Маршак
22 - !Х - 1951 г.
Москва”
Дальше - личное. Но мне бы хотелось расшифровать надпись на книге, а именно такие строки:”...товарищу по работе над книгой”.
Дело в том, что Ида Зингер училась в то время в Московском полиграфическом институте, а практику проходила как раз в том издательстве, где и печаталась эта маршаковская книга.
Когда Ида Зингер покинула Москву, писала Маршаку письма, а он ей отвечал. Вот одно из писем, :
“МОСКВА.
9 апреля 1953 г.
Дорогая Ида Зингер.
Простите, что так долго не отвечал на Ваше теплое письмо. За это время я много болел, и болезнь помешала мне исполнить Вашу просьбу. Когда вышел мой двухтомник, я находился в санатории и не успел приобрести ни одного экземпляра своих же книг. Надеюсь, что двухтомник будет переиздан, и тогда я смогу послать Вам его.
От души благодарю за добрую память и сердечные слова.
Желаю Вам успехов и счастья.
С. Маршак.”
Ида Зингер-Ямщик таки вышла замуж за своего Изеньку, - между прочим, ставшего вторым лицом на крупнейшем в Европе Севастопольском Морском заводе! - родила ему двух детей-красавцев, закрутилась с ними и с мужем, - любила она его и сейчас любит! - но два томика второго издания, о котором писал Самуил Маршак, приобрела. Собиралась поехать в Москву, - уже созвонилась с ним! - чтобы взять автограф, но...не успела: Самуил Яковлевич Маршак скончался в 1964 году.
И поняла Ида Зингер-Ямщик главное: никогда и не при каких обстоятельствах, нельзя откладывать встреч.
+++
В этом – в 2003 году - её «Изенька» Илья Ямщик скончался от болезни, которая не лечится - и эта публикация в интернете, - ВЕНОК НА ЕГО МОГИЛУ.
СПИ СПОКОЙНО, РОДНОЙ НАШ, ИЛЬЯ ИОСИФОВИЧ ЯМЩИК, НЕ ТОЛЬКО РОДНЫЕ ТВОИ - ЖЕНА, СЫН,ЗЯТЬ, ВНУКИ - СКОРБЯТ О ТЕБЕ, НО И ВСЕ ТЕ, КТО ВСТРЕЧАЛСЯ С ТОБОЙ ПРИ ЖИЗНИ.
|
|