Здравствуйте, уважаемые друзья!
Будучи членом жюри конкурса рецензий, я с нескрываемым удовольствием ознакомился с расположенными ниже рецензиями, опубликованными в рамках открытого конкурса "Поэзия".
Уважаемые рецензенты! С одной стороны, позвольте поблагодарить вас - ибо труд ваш, вероятно, потребовал больше времени, нежели принесет славы. Несмотря на это, мне бы очень хотелось, чтобы количество участвующих в конкурсе рецензий значительно увеличилось, а главное, чтобы увеличилось число рецензентов. Ибо каждый человек неповторим, как неповторимо и его восприятие поэзии, при том, что для написания рецензии, как мне представляется, не требуется ни специального образования, ни знания слов типа "амбивалентность" или "имманентность" - как не знаю их я. :) Одним словом, друзья, дерзайте, а уж в благодарных читателях, уверен, недостатка не будет.
При этом хотелось бы, всё-таки, заметить, что едкий жанр "рецензия" не предполагает ни пространных рассуждений о сущности поэзии, ни обильных литературоведческих изысканий, тем паче - цитат. Как жанр "стихотворения" определяет кратность, самостоятельность и выразительность, так всё то же верно и для рецензии. Отличительной же особенностью рецензии (по сравнению, например, с "эссе"), на мой взгляд, является критическая ее направленность. Друзья, все мы с вами, надеюсь, люди воспитанные и интеллигентные, и, опять-таки, надеюсь, умеем различать фразы "в третьей строфе неудачная рифма" и "сам дурак!" А потому, полагаю, не стоит стесняться критиковать автора - в рамках разбираемого стихотворения. В этом случае и саму рецензию читать интереснее и автору - несомненная польза. Ибо любое блюдо приятнее есть с солью (а то и - с перцем). При том, что грамотная критика всегда была и остается большой редкостью.
И, наконец, дабы мои слова не расходились с делами, позвольте самому попрактиковаться в написании критической рецензии - на первое попавшееся стихотворение, участвующее в открытом литературном конкурсе "Поэзия". Как член жюри, я не могу участвовать в конкурсе рецензий - так что этим своим мероприятием я не умалю шансы других рецензентов.
Итак, стихотворение "Ветер злится, ветер рвется..." Романа Литвана
Ветер злится, ветер рвется,
За окном — темно.
И трещит, и не сдается
Крепкое окно.
Вспоминаю, как сегодня,
Будто на заказ,
Случай, благородный сводник,
Познакомил нас.
Случай, случай. Мокрый ветер.
Мокрое лицо.
И на всем на белом свете
Рук твоих кольцо.
От полуденного чуда
Грустно и тепло.
И куда оно, откуда,
Ветром ль унесло?
Мокрый ветер забавлялся,
Юбку теребя.
Я рванулся... И остался,
Разлюбив тебя.
Что за странная причина?
...Уходила ты
И обиженно, и чинно,
Зло, без суеты.
И была еще желанней,
В миллионы крат.
Тем чудовищней пред нами
Был я виноват.
Полон нежности и страсти,
Я томлюсь в веках.
Мы у вечности во власти.
Полночь на часах...
-------------------
Стихотворение написано вполне классическим силлабо-тоническим 4-стопным хореем, с усеченной стопой - в четных строках, и состоит из 8 четверостиший с чередующейся (женской-мужской) рифмовкой. В смысле выбранной формы нареканий нет. Единственное, что, на фоне развития русской поэзии 20 века, она (форма) выгядит несколько старомодной. Впрочем, любой недостаток формы может быть оправдан и искуплен замыслом.
Стихотворение представляет собой историю любовного чувства, по видимому, не состоявшегося. Наряду с элементами сюжетного повествования ("Случай, благородный сводник, // Познакомил нас."; "Я рванулся... И остался, // Разлюбив тебя.") автором используются неявные ассоциации, призванные подчеркнуть переживания лирического героя ("И трещит, и не сдается // Крепкое окно", "Мокрый ветер забавлялся, // Юбку теребя."). Прием этот, сам по себе достаточно старый, в руской поэзии прочно связан с именем Иннокентия Анненского. Собственно, рецензируемое стихотворение вполне укладывается в поэтику Анненского, и положительно напоминает его "Стансы ночи" ("Эту ночь я помню в давней грезе, // Но не я томился и желал: // Сквозь фонарь, забытый на березе, // Талый воск и плакал и пылал.") - с той лишь разницей, что вместо ярких образов "Стансов" (написанных, между прочим, в позапрошлом веке) перед нами довольно общие перепевы на ту же тему. Слегка разбавленные не лучшими строчками, взятыми из раннего Блока - говоря о заключительной строфе.
Резюмируя общее впечатление, приходится признать, что данное произведение несамостоятельно и больше говорит о литературных пристрастиях Романа Литвана, нежели о нём самом. А ведь в именно в выражении сокровенного, присущего лишь автору переживания кроется секрет лирической поэзии.
Теперь от общего перейду к частному, к строчкам, образующим стихотворение. Бросается в глаза обилие общеупотребительных слов (грустно, тепло, нежность, страсть, вечность, суета, чудо и т.п.), вообще, шаблонность выразительных средств. На протяжении 8 строф встречаются лишь три мало-мальски заметных образа. Из них первый ("Случай, благородный сводник") кажется неудачным из-за сниженной окраски слова "сводник", оттого "благородный сводник" выглядит несколько комически, а (поскольку автор здесь серьезен) и неловко. Второй из образов ("Рук твоих кольцо") взят, например, из Окуджавы. А поскольку аллюзия со "Смоленской дорогой" не развивается и выглядит чужеродно, то это место кажется, просто-напросто, плагиатом. И лишь послежний образ ("Мокрый ветер забавлялся, // Юбку теребя.") принадлежит, по видимому автору и, хотя ничего неожиданого эта метафора читателю не сообщает, на фоне остальных блеклых строчке он выглядит лучше. О других же выразительных средствах языка в рамках данного стихотворения не приходится. Туманный символизм "ветра" и "окна" - не в счет. Ярких запоминающихся деталей мне в данном произведении также обнаружить не удалось.
Зато хватает несообразностей. Начиная с "Будто на заказ" (хотя правильно - по заказу; при том, что слово "заказ" приобрело в последнее время отчетливый "бандитский" оттенок, а потому всё четверостишие об обстоятельствах знакомства выглядит несколько двусмысленно) и заканчивая неожиданной гиперболизацией в предпоследней строфе ("В миллионы крат. // Тем чудовищней пред нами").
Остается неясной и путаница в обращении к героини - то на "ты", то на "вы", не говоря уже о манерности последнего. Завершающая строфа особенно неудачна из-за шаблонности используемых слов, достигающих концентрации полного тумана "у вечности во власти". За выспренностью, вроде того, что "Я томлюсь в веках", не видать ни реального чувства, погибшего по вине лир. героя, ни искренности этого самого чувства. И неуместные преувеличения вызывают здесь, скорее, улыбку, нежели сопереживание.
---------------
Одним словом, не вполне удачное произведение попалось мне на рецензирование. Что же, остается надеяться, что другие стихи из поданных на конкурс окажутся лучше. Пока же, остаюсь всегда ваш,
Евгений Коновалов.
|
|