Ах, если бы мне стать участником тех книг,
Что сотню лучших выбирают мастеров,
И место первое легко отнять у них
Среди политиков, ученых, мудрецов.
Схоластико-математические апогеи посылали б во вселенную,
Сигналом радио привлечь надеясь наконец
Внимание большого интеллекта много раз степенное,
Хотя бы близких к нам чужепланетных образец.
Тогда бы самый зарубежный президент,
Не близкий по культуре моему народу,
При имени моем, вставая, отдавал бы честь и вожделения фрагмент,
Апломб оставив вицедемагогу.
И даже позабытое фотоном поселение
На свой язык перевело мои стихотворенья.
А мимолетное химическое увлечение
Обрушилось на мир внезапным панацеи облегченьем.
А в киселе небесных облаков
Улавливали б все черты кумирного лица,
И образ, музой посещавший писак, банкнотчиков, художников,
Давал бумагу им рельефно замарать шедевром минимум на месяца.
При жизни мне хотя б в одной стране
На всякого найти сопутствующее место:
Борцов сошедшихся в полярной трате и войне,
(Подобно атомам в молекулу соединить металла),
Людей чтоб много было, но не тесно.
Утробой матери назвав восьмое чудо света,
За жизни день боролись режиссеры фильмов.
А дамы, коих страстно целовал дуплетом,
Анахоретскими сапожками ушли топтать любви пустыню сильно.
На место бога я бы не стремился,
Ведь много на него обидой точат зубы.
Лет в тридцать-тридцать пять я б жизнью отравился,
Чтоб тайной неоткрытой pfпечалились науколюбы.
Ах, если б мне великим стать, то было б незачем тогда мечтать,
Ночами поздними ложиться, с лучами ранними вставать.
|
|