И не кончается строка…
По миру по́ миру пойду,
по жизни – по́ миру.
И буду верить в ерунду,
пока не помер я.
И буду верить в облака,
пока есть мельницы,
пока зеленая строка
меж ними стелется.
За словом вдаль, за косогор,
с босыми мыслями,
где невечерний разговор
под вечер вызреет,
где у форелевой реки,
туманом сотканной,
на продолжение строки
услышу отклики.
По миру – по́ миру…Вперед
сквозь боры строгие
страниц, холмистый переплет
судьбы-дороги, и –
все дальше – вверх, под облака
неуловимые…
И не кончается строка –
к тебе, любимая.
* * *
Если хочешь…
Если хочешь – уйду… Только в стужу и только под вечер.
Если хочешь – приму благодарно еще один крест.
Незамечен судьбой… Это значит – тобой не замечен
В череде отражений мой тихий молитвенный жест.
Мой безудержный вздох, если хочешь, молчанье завьюжит.
Подытожено все. Календарь откровения бел.
Я простужен мечтой… Это значит – тобою простужен
Тяжело и надолго – как думал, как знал, как хотел,
Как бывает лишь с тем, кто, врываясь в тоску многоточий,
На непрошенных смыслах судьбой добровольно распят…
Если хочешь – я выдержу, выдержу все, если хочешь.
Это значит – и твой, навсегда нерешительный, взгляд.
* * *
Никто не ожидал ни ветра, ни снегов.
Никто не ожидал ни холода, ни вьюги.
Ещё хранит в ночи заброшенный альков
тепло несостоявшейся подруги.
Дни, мартом подышав, вернулись к февралю.
Никто не ожидал такого реверанса.
И сладкое на вкус недавнее «люблю»
осталось на губах незрелым померанцем.
* * *
Я к руке не прикоснусь твоей.
И глаза не поцелую взглядом.
И уйду последним снегопадом
Из твоих распахнутых дверей.
Ты заплачешь – я не оглянусь.
Ждет весна другого имярека.
Но зимой я первым мягким снегом
Снова в твои двери постучусь.
|
|