Пролог. Осло: Город-вор.
Каменным идолом,
Очертаньями гор,
Виденьями прошлых жизней,
Патокой сливовой,
Заплетённой в морской узор
Над которым перины нависли…
Россыпью криля
С лимонным душком
И пивною, удобренной, пеной.
Огнём на могиле
Блуждающим… Сном
Тревожным… Спортивной ареной.
Опавшими листьями -
Истлевшим ковром
Вдоль поребриков у соборов.
Двумя фаталистами…
(Стоп – не о том!)
Отсутствием авто-заторов.
Детским восторгом.
Взглядом в упор.
Кожаным стягом на древке.
Витражным осколком
На общий обзор.
Бабочкой-однодневкой.
Кипеньем потока
Под стометровым мостом –
Местом для самоубийц…
Гитарою с током.
Словесным хлыстом.
Пониманием мудрости птиц.
Пирогами с морошкой.
Балконом во двор.
Избушками, приютившими мох.
И – сквозь слёзы – окошком…
ТАК город-вор
Отпечатался в мой вдох.
Песня Безусловной Любви.
По линии Жизни
в ложбинках –
утонешь,
не в силах зажмуриться…
Паркетные жилки
в прожилках
ладони
И – темень на улице.
Отрезок пройти
по слезинке –
до ока:
в ресницах запутаться.
«Нам не по пути…»
На развилке
дорога.
Хоть шалью укутаться…
Балконная дверца
в излом
высоты:
шар достиг неизбежности.
По линии Сердца
в осколках
беды,
но – со следом безбрежности.
Туманными сгустками
плотность
воды
в водопаде из нежности…
Вы ж – гоните русскую
стрелку Судьбы
на руке – в ад мятежности,
вычерпывать дно
у колодца
ведром.
И - до пренебрежения
Дойти… Заодно
долгожданный
свой дом
не признать утешением.
Но - придумав игру
про давленье –
взорваться
воображением:
по кайме Ваших губ
как ступеням
взобраться -
до изнеможения.
Часть 1. Камень по камню. Музеи археологии. Исторический музей.
Предисторический отрезок
наскальным скосом отражен –
по камню камнем древний предок
чертил, чем был обворожен:
на полусогнутых в такт пляске
ногах – заманивал в силки
стада морские… До Аляски
штрихом прослежен сей мотив:
гарпун в кита или тюленя
летит без промаха… В лесах
добыть семье своей оленя
зовёт помочь шаманский знак –
и тамбурина пульс над тундрой
шуршит полярных сов крылами…
Здесь Человеческое Утро
до наших дней хранят Саамы.
Искусства проблески – след взрыва:
подводка тени в трафаретах -
замысловаты про-картины,
а рифма – порожденье эха…
За чередою лабиринтов –
стоянок вскрытые пласты…
Кто тот народ, что пилигримов
взрастил для мира суеты?
На чьих корнях восходит Ясень
и радужный остОв Бифроста?
Кому был бесконечно ясен
язык из Вёльвиных пророчеств?
Кто сети ненасытной Ран
плести помог? Кто сыну Фрейи
до гибели его внимал?
Чьи великаны каменели,
а тролли рассыпались прахом
едва завидев блеск светила?
На вереске оляпка-птаха
поёт то, что пишу курсивом…
Тайная Песнь Новой Вёльвы.
Знаешь, жить –
что ручей испить,
ключевой
обжигаючись…
Бичь поднявший –
стегать, лупить
обречен,
прежде – кланявшись.
Знаешь, любит
не тот, кто рыть
ям другим
не осмелится,
а кто верит –
болезнь, лишь сыпь
ветряная -
в жердь мельнице…
Знаешь, ждать –
не под брань идти!
Ждут – веками,
и – присно… Стих –
слёту вброд –
скользки камешки…
Дожидаются –
избранных!
Часть 2. Почти Ода. Музей Викингов.
Тысячелетье позади…
Как об руку рука? Навряд ли…
Встают над морем корабли –
Из "греков" движутся в "варяги"…
Такими Рерих увидал,
Расцвеченными до предела,
Их паруса на фоне скал…
Когда-то даже королева
Покинув на Руси палаты
Шла замуж к викингам… А к нам –
пришли от них три ратных брата
и расселившись по местам
рядили суд, взимали подать…
Всегда ли честно? Кто поймет.
Суть исторического хода
На шахматной доске – вперёд!
Когда клинок в руке – не стоит
Заумствовать о том, о сём
И понапрасну пустословить
Когда заждался чернозём…
Пахтали Ладоги просторы
Драккары ль, лодьи ль – что теперь?
То были стражники иль воры?
И те, и эти… Карусель…
Сплошная круговерть загадок…
Спиральной ковки ремесло
Оставило в земле закладок
Ещё, пожалуй, лет на сто.
Виновник мировых открытий
стал викинг Бьярни – человек
из фьорда – но собрат похитил
всю славу тем, что встал на брег
(как с Америко после вышло)…
А славный Отар – устремил
своих драконов взор на ближний
отрезок Мидгарда – и плыл
в Гардарики, в предельный ныне
на Белом море окоём…
Два континента "породнили"
своим разбойным ремеслом!
Томились в Сагах и преданьях
от старины до наших дней,
сквозь Руны выбитые в камне
крупицы знаний тех… В музей
доставлены теперь с почётом
обрывки древней бересты –
вот так два северных народа
наводят меж собой мосты.
Причитания девушки-рабыни при жене любимого конунга…
Прорастала из знатного
Рода-дОльмена,
корень мой в междуречии -
жизнь Славутичам…
От другой Сырой-Пахотной
была вскормлена,
на чужих стран наречии
петь обучена.
Волховальщиц премудрости
перенявшая,
но иных богов славили
предки с братьями
не знававшие трусости
и неряшливость…
Ой, зачем же отправили
вслед за сватьями
на чужбину – сторонницу
нрава буйного,
быть рабою бесправною
мужу-конунгу?
Как пришелся бы по сердцу
воин – суженой,
так смогла бы управится
в новом доме я…
Только ложе супружное
не разделено
по укладу, по совести
старых родичей…
Ожерелье жемчужное
мне доверено,
а признанье и почести -
скоморошечьи.
И хозяйка проведает –
изживёт совсем…
Без того гляжу - ночками
убивается,
если Ладушко мне даёт
голубой песец…
Обменялись лишь дочкою –
не рождаются
сыновья ей желанные -
а супружник зол.
Оглядит Тинг свой преданный:
" Оставлять кому?"
И несёт самозванное
под чужой подол,
знаю - ночью наведает…
Макошь призову.
Ох, тоска, да с кручиною…
Затянул на дно -
и живо сердце ключницы
скрыто тиною…
Не сказать и " постылое",
про своё добро,
без чести заполучено,
да – любимое…
Часть 3: Открытая дверь. Собор Св.Олафа.
На перекрестке трех дорог
возвысился соборный профиль –
как будто небосвод облек
в сутАну… Неизменный к моде
и независтливый к часам,
скользящих по булыжной кладке
мирского гомона – ногам…
Кресту отдался без остатка –
тому, что плечи равно гнёт
крестьянину, судье, владыке…
Собрать страну – достойный гнёт –
задумал Олаф: "Сын великой
державы пусть меня зовут!" –
и принял таинство крещенья
из рук католиков… На бунт
поднялись хёвдинги – отмщенья
Валгаллы жаждало их стадо!
Таков наш мир… Через столетье
святых мощей из Стиклестада
в Тронхейм вела дорога… Клети
монашеские, глас латыни,
миссионеры-англичане,
епископство своё (не в Риме),
здесь каждый школьник изучает.
Два века с хвостиком – заветных
грёз Олафа – продлился день:
"На Север Путь" в союзе с ветром
попутным шёл – открыта дверь!
Песнь Суннивы
О, входи, Достославный конунг –
дитя железа и моря –
кому нашептали ветры
о камнепадном склепе…
Прославлен в столетьях Олаф -
отмеченный Высшей Волей,
вступил на песчаный берег,
поверив старой легенде
о том, как твои собратья
драккарами загоняли –
волчья стая зайчонка –
без весел и паруса лодку…
Не приняв подвенечного платья
из рук тех, что убивали –
убежала принцесса-девчонка,
завещала душу на откуп
Триединому Господу Богу –
милосердному к нищим духом!
Нас течением отгоняло
вдаль от родины на чужбину,
за молитвами на подмогу
мы по морю шли, как по сУху
и скорлупка наша пристала
в ту островную лощину,
где вздымалась гора отвесом
над пещерой… Зияла раной
роковою… Но мы не дрогнув
в том укрытии схоронились
от погони… "Скажи, Отец мой,
все святые погибли рано?"
Отвечал: "Как Ему угодно
дан черёд…" И глаза светились
отражением в сталактитах,
мироточили в каплях камнем,
и от них повеяло силой,
и сомненья пошли на спад…
Разнеслись в облаках разливы,
ароматом струилось сиянье
над нетленною, что в могиле!
То – Суннивы поёт душа
О Спасении через Слово,
о Величии через Веру,
Милосердии через Раны
те, что принял в мученьях Сын…
Ты пришёл не случайно, Олаф!
Под камнями отыщешь тело
той, с которой после на равных
дух прибудет в стране! Аминь.
Часть 4. Акерхус. Черные дни.
Тринадцать сотен за плечами
от дней Христова Рождества:
народ созрел и – реет знамя,
закон слагают, шлёт Ганза
посланцев в Северное море,
записывают на язык
норвежский Саги, от торговли
треской сухой – казна звенит…
Чтоб на ногах стояла твёрдо
Держава Норге (бойся – трус!)
Над волноломом Осло-фъёрда
Возводят крепость Акерхус -
величественна стен укладка,
литые пушки – на подбор…
(В учебнике моем – закладка)
А кони мчат во весь опор
над пропастью… Уже Сохатой
послышался тяжелый шаг,
косящей люд – за братом брата –
так неразборчива Чума.
Каким накликан страшным делом
возмездья рокового вихрь?
Урок не выучен? И мелом:
"Помиловать нельзя. Казнить" –
поставлен знаком препинанья
единственным – злосчастный жребий.
Пол населенья вымирает,
а плоти остальных – как тени…
Песнь Хульдры, Возвращающей "Чёрную Книгу".
На ладонях
забытой тени –
нет, не ладанка –
переплёт,
устремлённый
назад к владеньям
тем, где шёл заклад
наперёд…
Приглядись:
по чернотам – красным
разбегаются
шифры в вязь…
Торопился
избечь заразы –
не покаялся
в год ни раз
о поруганной
незаслуженно
за любовную
песнь-печаль…
Знаком-руною,
ветром-стужею
Соломонову
сбыл печать.
А она – лежит
(пальцы сколоты)
шестилучная –
на спираль!
Кто наворожил
сердцем ворона
в три уключины?
Ясна даль…
Боль – причиною
прозревания.
Сваребука –
не мой удел!
Источильная,
да изранельна
танцовщице
замена тел:
антиподные
души маются,
чуя в воздухе
финский след…
Книга подлая –
возвращается
завсегда к тем,
КЕМ дан обет!
Каблучки стоптать
туфель свадебных?
В день по вехе –
не пешеход!
Через год – роптать
будет… Краденный
плод – утехи
не принесёт.
Спайка прочна ли?
Не ко времени…
Вслед за висами –
загорит очаг!
Дух полночный мой
над ступенями –
как записано
на камнях.
Глаз от ласточки –
прочь из простыни!
Незадачлив ты,
Киприан…
На салазочки
копят дочери,
если сам с горы…
Скрыт обман.
Всё школяришься?
Из Германии
Петер Шлемиль
пришлёт привет –
с чем останешься?
Рок предания –
обезтененный
человек…
Часть 5. Под чужим каблуком. Университет. Национальный банк.
Над обескровленной страною
навис чужого сапога
каблук… Другою стороною,
а не орлом деньга легла.
Для самой слабой из монархий
Кальмарской унии печать
скрепила тяжкий брак неравный.
Дом Датский – вот твоя печаль,
Норвегия! Четыре века
влачить придаточную роль
придётся - миру на потеху,
скрывать самосознанья боль.
Всё заменили: лютеранство
ввело и библию свою
и литургию… В прошлом – Папство
и армия, язык… В бою
неравном - не осилить бездны,
в которые пришлось упасть.
Для маленькой страны соседство
самой не вольно выбирать.
Стать "королевством-близнецами"
удел, формально ж – без оков.
Но, выход должен быть! Лесами
строй возрожденье городов,
развитием буржуазии,
железом, медью, серебром…
Здесь не знакомы с крепостными,
здесь труд свободой напоён
и рыбаков, и земледельцев…
С чужой войны Больших держав
бери барыш. Своих умельцев
взрасти! Национальный банк –
предтеча для освобожденья.
Спешите в университет –
крамольных мыслей наводненье –
а вслед за знаньем грянет свет!
Песнь Бабы, плывущей против течения…
Ни за что
не склоню колени
перед войском,
где льстивый враг
пышет злобой…
Что, одолели?
Урезонили?
Как бы не так!
Кто-то скажет:
"Строптивая баба.
Протестуй себе…
Что ту петь?"
Но подумайте -
есть и награда
так не сдавшейся
плыть уметь!
В царстве рыбьем
уж с головою,
но рука-то свободна!
Гребёт
наперекосяк,
сил удвоив,
что теченье вод
не проймёт!
Баба с возу –
но вам не легче!
Вольнолюбчивой
рождена…
Независим нрав,
не доверчив -
не сдавайся ж
и ты страна!
Часть 6. Карл Йоханс гате. Стортинг. Возвращенное достоинство.
По Карл Йоханс – живой аорте –
пролегает мой путь к душе
града Осло… Со львами Стортинг
нам расскажет о вираже
на который народ способен –
независимость отстоять
на историей данном сколе,
Конституцией право дать
либералам. Гремит Стокгольма
грозный голос, идут войска:
пораженье Наполеона -
в договоре Кильском строка
гарантирует, что под шведа
переходит норвежский край.
На законах - монарха вето
чужестранного… И река
эмиграции побежала
в США, словно по корням
старой памяти… Голод жалом
бьёт наотмашь.. День ото дня
политических партий грёзы
воплощаются во плоти:
производство растет, паровозы
и машины… Видны пути
компромисса, что непременно
разорвёт звено тупика!
Королевский дворец… Здесь вена
распадается в дубликат
и струится по капиллярам,
по артериям новой жизни:
приглашенье для принца Карла
сесть на трон… Здесь чужой отчизне,
он служил как родимой, Свыше
имя Хокон себе приняв…
Я забылась слегка, вдруг слышу:
Барабанная дробь – парад…
Песнь Евы из "Пана" К.Гамсуна.
Только вздох –
Ослабленье давления...
Новый Бог –
Вне черты измерения.
Потолок – зеро,
Знак распятья...
Возле ног его –
Черное платье.
На руках –
Два бедра белоснежных,
На губах –
Отголосок усмешки.
Голос – флейта,
Дождем по жилам...
Умереть бы!
Да – не дожили...
Глаз огарок –
Огня припадок.
Смех в подарок,
Как перец – сладок.
«Пожалей меня...»
Но - не слышит.
Звон алей три дня
Смертью дышит...
«Обогрей едва –
Я расплавлюсь...
Подбери слова –
Я раскаюсь...»
Ниже сорных трав –
Под подошвой...
Бог и в боли прав.
Богу – можно...
На скупой слезе
В рай не въедешь.
Хоть одной звезде
Ты посветишь.
Сорняку всегда
Нужен колос...
Не хочу слова!
Только – голос...
Часть 7: Музеи полуострова Бигдёй. Национальный дух.
Здесь на показ честному люду
Открыты двери, окна… Гам
Дорог стихает… Дым над блюдом
И тесто ластится к рукам,
Что по-хозяйски раскатали
норвежский сандвич или блин…
Двух-трёх столетними стволами
вдыхают стены дым… Картин,
добротно нанесённых предком
как оберег иль волшебство,
глаз ловит в полумраке… Белка
спокойно разместит дупло
в борку сосновом по соседству,
где корни тужатся схватить
породу ледников – наследство
Эпохи Льда… Льды подчинить
впоследствии неоднократно
пытался пламенный народ –
матросы лезли по канатам
крича с фок-мачт: "Земля! Вперёд!"
Не сломлены за пять столетий
в душе упорство, дух исканий,
авантюризм для путешествий,
выносливость… Когда на "Фраме"
затеял Амундсен интригу,
чтоб Южный Полюс покорить –
негодовали чуть для виду,
в душе – гордились… Эта ж нить
в последствии сплелась в бичовки
"Кон-Тики", "Тигриса" и "Ра"…
Со всех концов земли – потоки
романтиков спешат сюда.
Песнь ДЛЯ Лине Джуджберг.
По клавишам,
гаммами славившим…
По кисточкам –
в коленкор…
По такту ноги,
оставившей
вибраций души
узор…
По строфам
и амфибрахиям…
По жестам,
вместившим мир…
По полутеням
с фотографии…
По лепнине
в стиле ампир…
По камертону
с историей,
что в ритм
барабана дан…
По сферам
для астрономии…
По расцветшим в тебе
цветам…
По вкусу кус-куса
с мятою
на африканский
мотив…
По полукровям -
в Скандинавии
двух соседей
соединив…
По - в цвет Тициана -
волосу…
По акценту
едва-едва…
По - в макрокосме –
космосу…
По смеху,
что как вода…
И по книге ЙенсЕн
(не прочитанной -
быть зацепкой
для будущих встреч!)
Я тебя навсегда -
Учитель мой -
в складках памяти
буду беречь...
Части 8-10.
.............................
Часть 11. Фрогнер-парк. Философская рапсодия.
В застывшем Фрогнер-парке дождь –
Небесные разверзлись хляби
Теперь всё - вымысел, всё – ложь.
Четыре года прочь… Октябрь.
Розарий лепестками пал,
Застелены листвой аллеи…
Когда-то братья Вигеланд
Здесь создали свои музеи:
Один – скромнее, церкви свод
Раскрасил в мир первопричины
Раздев до сути свой народ,
И в лики превратив личины…
Другой – в гранитный монолит
И бронзой вылитую вечность
Облёк всё то, на чем стоит,
В чём прибывает Человечность.
Где? В середине? По краям?
Резвится белошерстный пёс,
Насестом служат голубям
Плакучие стволы берёз,
Вороний глаз глядит черно,
Отъелись утки… Воскресенье.
Я снова в Осло, мне дано
Отпраздновать НЕВОЗВРАЩЕНЬЕ
К тебе…
Песня Прощальной Боли.
…Знаешь, то место,
куда принесён был мой крест –
на ухоженном чердаке
в светлом доме, по центру,
в чужой стране,
где полным-полно странных мест…
Только это – одно -
взглядом окнами ввысь
на изменчивые облака,
словно кадры в кино,
как река сквозь века
я искала из жизни в жизнь!
Там живёт человек –
октябрьский гость –
спаливший мой мир дотла.
Не поверивший в то,
что к нему я шла
разделить каждый вбитый гвоздь…
Часть 12. Гринеллюка. Межэтничная мозаика.
Гринелюкка – теперь – не звука…
Хоть минуточку – в тишине.
Горький сон – наперёд наука.
Ядом явь – стрела в вышине.
Разноцветье этно-базаров,
разномастность дизайна витрин,
разношерстность богемных залов,
фит-салонов, пабов для дринк -
даже за полночь душ мятежность
мощью взламывает покой…
И тебе не нужна здесь нежность,
что не спутаешь… Над рекой
окна светятся, людям весело:
Пишут, пляшут, поют, живут…
Даже крест, на котором повесили
Не помеха… «Вас здесь – не ждут».
Каждой тропочки метр исхожен,
Каждой клумбы цветок обнят,
Каждый лист опавший – уложен,
Каждый знак, будто с кожей снят…
Слой за слоем сгребет лопата
В раскопках трудится дух-душа -
Софиен-паркен и Тромсогата,
Теперь – налево… И не спеша…
Песня Не Ставшей Сольвейг.
РАДОСТЬ – цвета
Твоей улыбки,
На дне раскола,
На рубеже небосклона –
Языком вглубь ветра,
В слитки из колокола
На меже
В виде лона...
Между двух, или трех, или...
Как знать наперёд
Где крест
Одичалый?
Ступенями в бездну Были –
Ничтожен полёт
Вдоль мест
Начала...
Удобно распятой
Под слезы,
Несомой в смех
Под потолочной аркой.
Как быть крылатой?
Сквозь метаморфозы
Пред взорами всех –
Стать кровоточной, жалкой...
Позабыв о войне, вдруг – вдрызг
От нелепой слабости...
Кому рубцевать
Эти трещины?
На дальней земле из брызг
Несогласованной радости –
ТОБОЙ называть
Пути млечные...
Эпилог. 2005. Энергетика Осло. Гимн Памяти.
Здесь чувство времени,
как трель по темени;
И чувство памяти,
что дробь в висок;
А чувство плоскости -
мгновенный хруст в кости;
Лишь чувство горечи –
сжим в позвонок…
Как Ладо с Лелею –
за параллелями,
а пара с нечетом –
скол в искосок…
Изнанка с кривдою
сплелись с крапивою,
а тОрец с правдою
срослись в вьюнок:
усочком тянется –
цветочек вянет сам,
ожогом знахарским
по коже сыпь,
а роза-Золушка
к гранитным телесам
шипами клонится,
да сок не спить…
Шатром с дремотами
за поворотами
окутан город твой –
в ладонях фъёрд –
где память – лопастью,
где время – моросью,
пространство – жабрами,
дыханьем – йод…
27.08.00. – ......08.05. (Архангельск, Осло, СПб)
|
|