На этот сверхсекретный завод я был командирован нашим, опять-таки сверхсекретным институтом, изобретающим соответственно сверхсекретные приборы. Командирован поскольку был единственным несемейным в нашем отделе, а командировка намечалась длительной, да ещё и ранней весной, да ещё и за Уральский хребет; на завод за высокими стенами, колючей проволокой и К.П.П. Ко всей прочей «радости» меня сопровождал товарищ из «Особого отдела», не давая и шагу ступить в сторону, и слова лишнего молвить, и тем более с посторонними.
Мирно текли рабочие будни, вращая изношенные шестерни социализма, толкая вперёд, к бездне Перестройку. Гремел станками и заготовками инструментальный цех, монтажники в белых халатах паяли приборы, регулировщики их настраивали, о чём-то спорило К.Б., словом обычная рутина.
Привносили некое разнообразие лишь студенты-практиканты, да Люська, странная особа женского пола, неопределённого возраста. Маленькая с непонятной фигурой, и как говорят и зимой и летом в одних и тех же рейтузах, закрученных по ногам; серый халат и домашние тапки. Толи седые, толи пепельные волосы на голове торчали клочками в стороны, смешной хриплый, низкий голос, но не прокуренный. Никто никогда не видел её с сигаретой или пьяной, вообще толком никто не знал чем и как живёт этот человек.
Люська катала тележку, перевозя на ней заготовки, приборы, комплектацию и т.д., целый день она выполняла всевозможные поручения, передавала служебные записки, приказы. И всё это она делала с большой ответственностью и чувством долга, и заодно служила объектом для насмешек и козлом отпущения.
Теперь немного о практикантах, молодые ребята, изнывающие от скуки, поскольку серьёзного дела поручить им никто не решался, а пустяков вроде как и не было. Перепробовав все возможные развлечения, они, наконец, наткнулись на Люську. Лидер студентов, кажется, его звали Алексей, встал на одно колено перед ней и воскликнул: «Вот! Вот эта женщина, о которой я мечтал всю жизнь!». Люська смутилась, покраснела и с невиданной скоростью умчалась, грохоча своей тележкой.
На следующий день весь завод гудел как улей, по углам то и дело слышались смешки. Вскоре я понял причину возбуждения – Люська чинно толкала свою телегу, на голове у неё была немыслимая розовая шляпка, украшенная искусственными цветами. Огненно-красная помада, тени, тушь крошками на ресницах. Белое платье в огромный оранжевый горошек и тапки с невероятными помпонами белого цвета. Тележку же украшали разноцветные ленты.
Потом я увидел её уже идущей под ручку с Алексеем, и он ей «заливал» о своей любви, неземных страданиях и неземных восторгах. Сзади на небольшом расстоянии шли его приятели, помирая со смеху.
Люська своим бесхитростным сердцем верила этому балбесу, цвела, наряжалась и не замечала насмешек. Я часто видел, как она подкармливала своего возлюбленного пирожками и салатами, голосом мультяшного медвежонка воркуя слова любви. Алексей угощениями не брезговал, насыщал прожорливый студенческий желудок, и опять устраивал потехи над Люськой.
Видел однажды, как дружки Алексея разыграли на него нападение. Внезапно появилась Люська с огромной дубиной и, страшно ругаясь, стала гоняться за ними, те же с хохотом убегали, поддразнивая её при каждом удобном случае.
Командировка моя подходила к концу, практика студентов тоже была близка к завершению. Студенты на прощание решили устроить Люське последний розыгрыш. На удивление он совпал с моим отъездом. Я уже шёл к выходу в сопровождении товарища. Алексей, прикинувшись мёртвым, лежал на полу. Подбежала Люська, сбросила шляпку и припала к его груди. Вдруг она издала страшный крик и в голос заревела. – Лёшенька, любимый мой! – кричала Люська. – Родненький! Да лучше б я! – Она подняла голову. Никогда не забуду этого искажённого горем и болью лица женщины. Кулачками она растирала слёзы, размазывая по щекам помаду и потёкшую тушь. Снова со стоном падала на грудь любимого. Двое мужиков попытались оттащить её, но она их отбросила одним рывком.
Как закончилась эта «шутка» я тогда не узнал – товарищ безмолвно подтолкнул меня к выходу. Только по приезду, когда созванивался по делам, один инженер со смехом рассказал, что через минуту, после того, как я вышел, Люська резко стихла и обмякла. Её увезли в больницу. После врачи сказали, что она умерла от разрыва сердца.
Что стало с этим Алексеем, я не знаю. Да и толку, если он поймёт что натворил, то... А если нет, то что ему объяснишь, он ведь скажет, что просто пошутил. И ведь всем было весело.
|
|