В ту субботу Григорий Бузиков проспал до обеда. Открыв глаза, он улыбнулся, что бывало с ним ровно два раза в неделю. Улыбка была вызвана отсутствием необходимости идти на завод, и наличием четкого плана на сегодняшний выходной.
План был простой: культурно попить разливного пива в «Пеньках».
Сказано – сделано. Быстро собравшись, Бузиков вышел из дома.
Солнце шпарило, как и положено в июле. Григорий вытер пот со лба.
Первую кружку выпью медленно… Нет!!! Залпом! Не дожидаясь, пока осядет пена. А вот вторую – не спеша… смакуя каждый глоток, и оглядывая посетителей. К третьей – возьму ржаных сухариков… А дальше…дальше – посмотрим…
Вот и последний поворот. За ним сразу стеклянные двери пивного бара…
Слово «РЕМОНТ» ” всегда вызывало у Бузикова ассоциацию со словом ,,погром”.
Но вот со словом «ОБЛОМ» - оно соединилось впервые! Размашисто написанное «РЕМОНТ» на стеклах заведения означало для Гриши не просто испорченное на целый день настроение, но и крушение недельной мечты!
Он долго, не веря своим глазам, смотрел на смертоносную надпись, вновь и вновь перечитывая ее то слева направо, то справа налево. От перемены мест буквенных слагаемых смысловая сумма не менялась.
Вдруг сзади кто-то глухо кашлянул и потянул его за рукав.
- Извините, господин… Купите билет… недорого…
Григорий обернулся и увидел немолодого человека с несколько помятым лицом. Первым позывом было сразу послать незнакомца, но не привыкший к подобному обращению, он машинально взял протягиваемую бумажку. После чего, посылать было уже поздно.
Билет оказался на авангардный французский балет. Начало – через час, в Клубе железнодорожников.
Театр, и в частности балет, Григорий любил гораздо меньше, чем разливное пиво. Но – раз уж «РЕМОНТ»…
Спустя полчаса он уже в Клубе. В буфете было только бутылочное. Изобразив во взгляде смесь безразличия и отвращения, Григорий прошел в зал и занял, согласно купленному билету, крайнее место в третьем ряду. Публика собиралась в зал неспешно, и он подумал, что уйти, в случае чего, незамеченным будет непросто.
- Можно вас? - прервал его размышления женский голос.
Григорий поднял глаза и увидел ими женщину с осанкой администратора и двух мужчин в серых костюмах. «Билет левый!» - пронеслось в голове. Он приготовился оправдываться, когда женщина, наклоняясь к его уху, негромко спросила:
- Вы нас не выручите?
Бузиков не знал, что ответить…
- Нет, вы не волнуйтесь. Просто у нас… то есть, у них… - она показала на мужчин, - заболел артист. Только что увезли на «Скорой» …Понимаете?
Григорий не понимал, какой помощи от него хотят, и, причем здесь «Скорая»… И ответил
честно: «Нет».
Один из мужчин в сером что-то залепетал по-французски.
- Выручайте, месье, - перевел на русский второй,– роль не главная, но принципиальная. Вы подходите… и лицом… и сложением…
- Да вы что…. Я же не умею, – не очень уверенно отнекивался Бузиков.
- Вы справитесь…. Там совсем не сложно… Авангард, ведь… - включилась в уговоры женщина. – Ради международной дружбы…
И вновь, наклоняясь к уху, добавила шепотом явно от себя:
- А то – катастрофа. Вся районная администрация сегодня в зале будет…
Григорий встал и пошел за кулисы.
Ему быстро намазали чем-то лицо, нацепили какую-то шляпку и попросили надеть трико. Бузиков долго его натягивал, стараясь не порвать импортную вещь, после чего взглянул в зеркало.
- Чего-то, вроде, не хватает? - спросил он у гримерши.
Та хмыкнула и ушла к другим артистам. Бузиков посмотрел на остальных танцоров и незаметно засунул себе в трико старую пуанту. Получилось вполне по балетному.
После недолгого инструктажа началось представление. В нужный момент Григория выталкивали на сцену, где он, пытаясь подражать партнерам, танцевал и прыгал, стараясь попадать в такт. Иногда это ему удавалось, и тогда в душе как-то неосознанно теплело.
Балет кончился. Два часа пролетели незаметно. Несколько раз, взявшись за руки с другими артистами, Бузиков выходил на аплодисменты. Слава начинала нравиться.
Смывая в гримерке краску с лица, он вдруг увидел в зеркале, как в дверь вошли французский балетмейстер с переводчиком.
- Господин Фуэтен хотел бы предложить вам контракт, - произнес переводчик.
-Что? - не понял Бузиков.
- Контракт. Ну, то есть, выступать с его балетом. Сначала – месяц в Париже, потом – в Америке… ну и дальше…Вот…
Он протянул какую-то бумагу. Бузиков взял ее, ничего из написанного не понял, и в растерянности стал вертеть в руках.…
Француз что-то залепетал на своем родном. Переводчик перевел:
- Если вас не устраивает сумма – он готов удвоить.
Григорий еще немного помолчал, словно о чем-то вспоминая, лицо его просветилось…
-Ну, что ж, - ответил он. – В Париж в общем-то можно…. А вот в Америку – вряд ли… Через месяц мне обратно надо…. «Пеньки» после ремонта откроют…
|
|