Харьковский пугающий «дождик» - капли в полведра.
Гахнул, вымочил и через тридцать секунд прекратился… И еще постучал в небесный таз, для острастки: «Бух-бух-бух!»
Мы целуемся, нам смешно.
Мокрые до нитки, белые футболки прилипли к телу, отпечатались острые ее грудки. Кругом люди, прохожие с вытаращенными глазами и шарящими по карманам руками.
Я притянул ее к себе, обнял, а она, как неживая: глаза закрыты и… улыбается. А на самом деле губы дрожат, а закрытые глаза смеются.
- Еще-о-о…
- Ленка, прекрати… Смотри, ты почти голая. Плохая девчонка!
Она целует меня, обвивая руками за шею. Глаза закрыты!
- Сумасшедшая! (Милая…)
Я смотрю в ее глаза. Она смотрит внутрь меня.
- Люди смотрят…
Она бросается в праведный гнев: стучит ножкой, рукой по воздуху, надула губки, отбежала на три шага, отвернулась, медленно лукаво оглянулась…
Наблюдает, усмехаясь. Ждет. Ох, Ленка, Ленка!
А дождь все еще капает, только капли сейчас легче воздуха – летают.
Мы в наших прозрачно-белых майках стоим почти на проезжей части, из брошенного пакета высыпались нам под ноги бордовые крупные вишни…
Я люблю ее губы - они пахнут свежестью, и нам почти безразлично, что с нами будет через десять минут.
|
|