Миссис Ферци впорхнула в гостиную и почти пронеслась через нее ней с лицом отрешенным и удовлетворенным, как неожиданно заметила сидящего в темном углу мужа. Мистер Ферци не был также лучезарен, как и его половина, – мраморное лицо не озарилось приветственной улыбкой.
- О, Генри, я Вас не заметила! Что Вы делаете здесь в столь ранний час, почему не спите?! – миссис была еще совсем молода, в отличие от своего мужа. Он был старше ее более чем в два раза, но она была чертовски привлекательной женщиной, поэтому он не смог пройти мимо нее: ее золотых кудрей, вздернутого носика и выдающихся форм. У нее было чем потрясти… мужчин.
- Вашей маме стало лучше? – сухо и гулко спросил он. От этих слов женщина вздрогнула, на мгновение изменилась в лице, но вскоре подобрала маску и стала жутко озабоченной.
- Немного, сэр! Она чувствует себя немного лучше: врач говорит, что кризис миновал, но ее выздоровление сейчас только в руках Господа! Я была там больше не нужна, и он посоветовал мне ехать домой, - женщина приняла на себя роль монашки и воздела глаза к потолку.
- Они посоветовали! – поправил ее муж.
- Кто - они? – не поняла жена.
- Врачи! – с издевкой ответил он. – Там был консилиум врачей. Я сам видел их вчера… с Вами… в одном ресторане. Не думаю, что они собирались лечить вашу мать, скорее, какой-то ваш женский недуг!
- О чем Вы говорите?! Вы, наверное, сошли с ума! Я ездила в пригород к моей достопочтенной маме, которая была на грани жизни и смерти! – женщина даже притопнула ногой от возмущения – это оставило царапину на паркете. Не более…
- Ваша мама прекрасно себя чувствует – в этом я смог убедиться вчера, когда она с оравой ваших братьев закатилась в мой дом. Судя по ее аппетиту, она еще никогда не была настолько здорова, мадам! С трудом удалось избавиться от нее – она пыталась защитить Вас и уехала домой, чтобы слечь сию же минуту на смертный одр. Вы не были с ней вчера и сегодня ночью. Я думаю, вы прекрасно провели время в обществе трех горцев, по манерам мало похожих на джентльменов.
- Вы бредите! – отрезала мадам, хотя по лицу ее было видно, что все слова она воспринимает всерьез.
- Я мечтаю, чтобы это был только бред! Но это настоящее положение вещей! Я знаю, что гораздо старше и привлекателен для Вас только титулом и состоянием, но никто не заставлял Вас выходить за меня замуж, и Вы клялись, что будете мне верны до конца, хотя бы моей жизни.
- Я была верна Вам! – запротестовала монашка.
- Может быть, несколько часов. Я следил за Вами, сидел за угловым столиком и смотрел, как они ласкают Вас. Я должен был убить всякое чувство к Вам, ведь еще вчера утром я любил Вас и доверял Вам во всем и все. Они помогли мне справиться с собой, хотя это было нелегко. Огромного усилия стоило мне усидеть на месте, но я сделал это и видел, как они гладили ваши колени и не только, думая, что скатерть способна скрыть это. Каждое движение, каждое ваше слово и кокетливая улыбка ранили меня в самое сердце, прорывались в сокровищницу, где хранились мои чувства к Вам…
Она молчала, потупив взгляд, – оправданий не было, все стало известно мужу. Это был не единственный случай, когда ее женское молодое начало находило свой выход, но даже этого незначительного происшествия было достаточно для развода. А последнее слово было страшным для миссис Ферци, по брачному контракту оно означало ни пенса. Она не придавала бы этому случаю такой трагической окраски, не зная своего мужа и все его старческие джентльменские принципы достаточно хорошо.
- С данного момента Вы свободны от всех супружеских обязательств! – продолжил он после незначительной паузы, когда его руки безрезультатно пытались отпустить подлокотники кресла, и он остался сидеть. – Вы больше не являетесь моей женой. Мой старый друг скоро принесет все необходимые бумаги, и Вы вернетесь к своей маме, чтобы законно продолжить свободную жизнь. Свою девственность вы продали мне, и я уже за нее заплатил сполна, устроив вам роскошную жизнь, так что уйдете вы отсюда без единого фунта. Хотя дорогу из этого дома я Вам и вашим тряпкам оплачу. Все остальное Вы оставите здесь. И первым делом вернете свадебный подарок – Вы недостойны его!
Женщина выкатилась из гостиной. У нее возникло мимолетное желание броситься в ноги старикашки и просить о милости, обещать ему верность и даже, может быть, выполнить это обещание… Но она, как женщина безусловно умная, прекрасно понимала, что это не поможет. Падающий камень словом не остановишь – лучше отойти.
Теперь уже мисс поднялась по лестнице и вошла в свою комнату, чтобы оглядеть ее последний раз в жизни. Села за любимый туалетный столик и без какой-либо истерики просто рассматривала свое юное цветущее и распутное, добавит автор, лицо. В ней не было и капли осознания собственной вины, муж для нее всегда оставался всего лишь кошельком – она получала жалование за кровать и немногочисленные искусственные ласки и заботы, необходимые старику. В общем, занималась проституцией, а шлюхи редко винят себя за собственный образ жизни…
Ей было почти двадцать, мужу - сорок три – вряд ли кто может назвать мистера Ферци стариком, кроме его жены. Но он, умудренный опытом человек, отставной офицер, считающий себя уже дряхлым стариком, вполне бы мог предугадать, что подобная разница в возрасте лишь часовой механизм для бомбы, которая раньше или позже, но обязательно разорвется. Но седеющий брюнет с многочисленными боевыми шрамами на лице проявлял в этом вопросе поражающую недальновидность, причем не один раз.
Мисс достала из небольшого сейфа коробочку синего бархата и открыла ее. На подстилке, переливаясь то синим, то красным лежал свадебный подарок мужа – бриллиант размером со спичечный коробок. Несмотря на последнее сравнение, камень был действительно прекрасен: прямоугольной формы с бесчисленным количеством мелких граней, цвет его играл: в зависимости от освещения он менялся от глубокого синего и фиолетового до красного и багрового. Эта вещица была в несколько раз дороже особняка, в котором находилась, и мисс было очень тяжело с ней расставаться.
Дверь резко открылась, и в комнату вошел владелец камня. Без единого слова или даже жеста он взял камень из коробочки и покинул свою новую бывшую жену. Последняя почувствовала себя обворованной, но не стала ничего предпринимать, решив переждать гнев мужа. Кода шаги старикашки затихли, она подняла трубку коммутатора.
Мистер Ферци сидел в своем кабинете. Он уже полчаса наблюдал, как грани бриллианта меняют цвет. Это его успокаивало, выветривало из разума беспокойство и сомнения. Он был женат не первый и даже не пятый раз, а восьмой, поэтому прекрасно знал, что делать в подобных случаях. Камень как магнит тянул к нему женщин; он же успокаивал своего хозяина, когда предстояла разлука с ними. Мистер Ферци много чего видел на своем веку, поэтому его было трудно чем-либо удивить, хотя наивность этого человека поражала многих… Он мог отдать камень любому человеку, которого считал достаточно честным… О какой чести может идти речь в деле с такой драгоценностью?! Хотя Ферци любил в нем не стоимость: только лишь красоту, да и опыт обращения с камнем был у него гораздо большим, чем у кого-либо.
Камень долго странствовал по рукам, прежде чем нашел своего настоящего хозяина. «El ojo del Diablo» называли его в тех местах, где отряд капитана Ферци разгромил банду головорезов в Вест-Индии. Именно тогда их пути пересеклись, а закон военного времени позволил офицеру королевской армии оставить камень себе на законных основаниях. Много позже он был занесен в мировой каталог, вмиг сделав своего хозяина знаменитым.
- Это принадлежит мне! – в кабинет бесшумно вошла экс-миссис. – Я заплатила за этот камень собой и унесу его отсюда. Это был подарок, а подарки не возвращают. Не делайте глупостей и положите его на край стола.
В руках у нее подрагивал дамский револьвер: калибр был достаточным, чтобы наделать дыр в человеке.
Мистер Ферци медленно встал и аккуратно положил бриллиант на край стола, затем сел в любимое кресло и внимательно смотрел на бывшую жену. Ей было неизвестно, что, как и ее, он видел почти всех своих жен под прикрытием дула пистолета, которое уже давно не пугало его. Ферци видел оружия в своей жизни столько, что перестал обращать на него внимание, пожалуй, он даже не боялся смерти, так как считал себя ветхим стариком, жившим по привычке…
Первая жена – это была его настоящая любовь, она любила его не за бриллиант… была с ним еще раньше. Но он был кадровым военным, много путешествовал. Она всегда была рядом с ним: такая хрупкая, но сильная женщина. У нее был необычайно твердый, но тихий нрав, глубокие синие глаза и золотые кудри. Сама из офицерской семьи она не роптала на «цыганскую» жизнь. Но здоровье ее было слабо, и тропическая лихорадка медленно убила ее. Если бы возможно было отдать камень за ее жизнь, то, не задумываясь, он предпочел бы встретить с ней старость в каком-нибудь небольшом домике на берегу речки, чтобы умереть в один день… Но в день ее смерти Бог не захотел брать бриллиант вместо одной простой и незаметной, но такой необходимой капитану жизни.
Проститутка взяла камень и дрожащими пальцами опустила его за корсет. Пот катился по ее лбу, а руки судорожно сжимали оружие. Каждый момент она была готова нажать на курок и прекратить существование жалкого старикашки, но пальцы не слушались приказа. Тогда она просто выбежала из кабинета, оставив своего бывшего мужа и надежды на честную жизнь. Теперь ее жизнь – это вечная гонка со смертью.
Мистер Ферци взял с полки книгу с закладкой и сел к окну, за которое бросил мимолетный взгляд. Внизу остановился экипаж. Старик усмехнулся и перевел взгляд на старый дуб, готовящийся в очередной раз потерять свою листву. Почему-то они всегда уходили от него в августе. Ствол дерева был покрыт старой потрескавшейся неприглядной корой, именно под ней была спрятана лучшая, самая ценная древесина: твердая, тяжелая и крепкая. Но свиньи приходили сюда только за желудями, которые, по правде сказать, были лучшими в округе. Крупные, спелые… Кстати, несколько нужно будет оставить для новых посадок в дубовой роще, подумал Ферци. Жаль, что какая-то детская болезнь, поразившая его в детстве и по иронии судьбы называемая свинкой, подложила ему свинью – он не мог иметь детей, хотя и очень хотел. Может быть, это и к лучшему – никто не будет стреляться или травиться из-за его наследства. Само завещание уже давно написано и лежит у тайного душеприказчика, поэтому граф мог умереть спокойно.
Внезапно в холле раздались крики, последовала непродолжительная борьба, еще крики и одинокий выстрел. Это заинтересовало графа. Он поставил книгу на полку, не переложив закладку. Накинул пиджак и вышел из кабинета. Коридор, лестничный пролет, и он оказался в холле. В этот самый момент в приоткрытую дверь проскользнул старый приятель и адвокат хозяина особняка мистер Рипли. В руке его сверкал пистолет, который по долгу профессии и зову инстинкта самосохранения приятель всегда носил с собой. Увидев мистера Ферци живым и невредимым, Рипли искренне обрадовался и положил пистолет в кобуру.
- Советовал я Вам хранить камень в банке! Но Вы не слушаете! – адвокат с трудом, вызванным излишними запасами жира, перепрыгнул через труп у порога и подошел к Ферци. Крепко пожал его руку. – Я счастлив, что Вы остались живы, но сколько предстоит еще уладить формальностей, и все из-за того, что Вы не расстаетесь с этим мерзким камнем. Мой вам совет: продайте его с аукциона – на вырученные деньги можете сделать кругосветное путешествие и построить новый Тадж-Махал для себя!
- Спасибо за предложение, но я вынужден в очередной раз отказать Вам в удовольствии! Я слишком люблю этот камень. Только он остался верен после стольких лет и всегда возвращается ко мне! Я не хочу с ним расставаться ни за какие деньги. Это мой самый близкий друг. Надеюсь, Вы не обижаетесь на это?! – хозяин отвел гостя в сторону от побоища. – Может быть, кофе?!
- Пожалуй! – немного подумав, ответил приятель. – Нужно вызвать констебля!
- Думаю, Джайлз это уже сделал! Наверняка, он сейчас вылетит сюда с ружьем, - улыбнулся Ферци, приглашая друга пройти на кухню.
- Старина Джайлз - добрый и честный слуга, хотя уже довольно стар, чтобы выполнять функции дворецкого у Вас в доме! Это Ваша последняя жена?! – указал Рипли на труп женщины с перерезанным горлом и разорванным корсетом.
- Она самая! – вздохнул и развел руками хозяин. – Только Джайлз верен мне, все молодые слуги соблазнялись камнем. Что тебе об этом напоминать, ты сам видел и «оформлял» их трупы.
В этот момент в холл прыжком влетел седовласый высушенный старик, сжимая костлявыми пальцами новенькое хромированное ружье – жуткий резонанс. Увидев хозяина, он остановился, чопорно поклонился и осведомился о здоровье гостя. Затем закрыл входную дверь, чтобы не было сквозняков. Пришлось передвинуть труп с пулей в спине.
Приятели прошли на кухню, где жена и дочь Джайлза готовили завтрак.
- Сделайте нам кофе, мисс! – попросил Рипли, придержав самую молодую в этом доме особу за запястье. Она ответила кивком и через минуту подала горячий кофе. – В это время суток кофе самое лучшее питье, как я ни люблю чай.
- Миссис Джайлз, у нас сегодня снова будут гости! Если можно, приготовьте побольше кофе, чая и ваших вкусных булочек! Моя жена! – виновато вздохнул Ферци. На что кухарка покачала головой и приступила к своим обязанностям. – Извините за беспокойство!
- Вы не виноваты! – ответила та, стоя у плиты. – Вы не виновны в человеческой жадности и греховности. Но зачем Вы почти каждый год женитесь?!
- Надежда! Одиночество! Я очень не люблю оставаться один, мне нужно о ком-нибудь заботиться.
Воцарилась небольшая пауза, в которую мистер Ферци припомнил жизни и смерти всех своих жен.
- Так заведите кошку или собаку, черт вас дери! – возмутился Рипли.
- У меня аллергия на шерсть.
- Да ну Вас, сэр! Вы прекрасно знаете, что женщины - слабые натуры, особенно молодые. Они не способны сопротивляться камню. Он давит на них.
- Они не способны на верность мужу. Сопротивление камню меня не интересует… Через него лучше видно человеческую природу, только и всего.
- Вам не надоело через него смотреть?! – спросил друга Рипли.
- Трудно сказать… Когда я смотрю на Вас или Джайлза или миссис и мисс Джайлз, мне отрадно, а когда я вижу трупы в гостиной… меня уже даже не тошнит. Мне все надоело! Если бы я мог, то положил этот камень на дно океана, чтобы его больше никто не нашел. Но он и оттуда выплывет, чтобы вернуться ко мне и дальше оголять человеческую натуру, расставляя всех по разные грани бриллианта. Если бы меня спросили, где проходит граница между Добром…
-… и Злом, то Вы бы сказали, что через луч, проникающий сквозь этот бриллиант! Вы поэт! – улыбнулся Рипли. – Вы как всегда сгущаете краски, сэр! Вы влюбились в этот камень, а он влюбился в Вас, поэтому и не уходит из ваших рук надолго. Кстати, как там поживает ваш «Роман с Камнем»?
- Я написал еще пять страниц, то есть уже сто семьдесят пять! Сейчас есть материал еще страниц на десять, так что через пару месяцев ваш издатель получит обещанное.
- Замечательно! Вы почитаете мне, если будет время?
- Конечно, - утвердительно качнул головой мистер Ферци.
В этот момент раздался цокот копыт и грохот колес старого экипажа, через полминуты в холл вошли два констебля и несколько людей в штатском. С этого момента дом заполнился людьми, которые сновали здесь до самого позднего вечера. Визитеры поздоровались с хозяином дома и его гостем.
- Опять! Не прошло и полгода, – возмущался районный констебль. – Вы доблестный поставщик, никогда не забываете подкинуть нам работенки, мистер Ферци. Гробовщик и священник скоро подъедут. У моей дочери сегодня день рождения, так что расследование будет проводить новый констебль из города, прошу любить и жаловать, а я, так как не вижу ничего нового, отправляюсь за подарками.
- Поздравьте ее от нас! Удачного пути, спасибо, что зашли! – проводил гостя Ферци.
Люди разбрелись по дому, к действу стали прибывать зеваки – слух о бойне распространялся быстро, но в доме Ферци гостеприимно принимали всех посетителей. Хозяин и Рипли с полчаса наблюдали за работой полиции, затем им предложили побеседовать с новым следователем в отдельном кабинете. Мистер Ферци правдиво изложил всю историю до мельчайших деталей.
- Сэр, Вам не кажется, что Вы слишком подробно все изложили?! Это настораживает! – констебль внимательно следил за реакцией вдовца, но тот только устало вздохнул.
- Видите ли, Вы новый констебль и, скорее всего, не знаете, что сэр Ферци постоянно попадает в подобного рода истории, так как является обладателем очень ценной вещи. Он не первый раз подвергается допросам, поэтому уже уяснил, что от него требуют служители закона! – сделал официальное заявление адвокат.
- Почему Вы не храните драгоценности в банке? – вел протокол полицейский.
- Это длинная история! Я просто не хочу расставаться с моим камнем, - ответил хозяин.
- Так было бы гораздо проще и безопаснее для Вас и ваших окружающих.
- Для меня безопасность не имеет никакого значения. А окружающих вокруг меня не так уж и много, тем более, что их никто не держит, – это их добровольное решение, - вдовец был невозмутимо спокоен.
- Вам интересна наша версия происшествия?! – поинтересовался сыщик.
- Да, конечно! – ответил адвокат, на что Ферци лишь подал разрешающий жест.
- Миссис выбежала в холл, где ее ждали подельники. Они потребовали показать камень, но она отказалась, заявив, что камень в надежном месте. Они ее схватили и разрезали корсет, естественно, это сопровождалось криками и борьбой. Чтобы заткнуть рот, они перерезали ей горло и вытащили бриллиант. Завязалась драка между мужчинами. Один из них успел несколько раз ударить ножом в живот другого, прежде чем третий пристрелил его и выхватил камень из рук. Последний бросился к двери, но раненному в живот хватило сил, чтобы застрелить подельника. Итак, у нас четыре трупа, и ничего неясного не осталось.
- Вам не суждена карьера сказочника… Если бы мы сами не видели трупов, то не поняли бы ничего, - вздохнул мистер Рипли. – Ладно, что дальше, констебль?
- Сейчас мы все оформим и уедем! К вам, господа, у нас пока нет вопросов!
- А у нас к вам есть… один! Где камень? – спросил адвокат, сам Ферци даже не шелохнулся.
Полисмен на минуту засомневался, это отразилось на его побледневшем лице, а затем достал из кармана сверток ткани. Развернул его на столе.
- Мы думали использовать его как вещественное доказательство, но это слишком большая ответственность брать его с собой. Поэтому мы оставим драгоценность у вас! – сказал констебль и на длинный шаг отодвинулся от стола, на котором лежал огромных размеров алмаз.
- Спасибо! Это мудрое решение! – сказал хозяин дома, встал с кресла и взял в руки свою драгоценность. Затем вновь сел в кресло рядом с камином и позвонил в колокольчик. Пришла служанка. – Марта, будь добра, разведи огонь! Вечереет, становится холодно.
Женщина положила дрова и чиркнула спичкой. Огонь моментально заглотил свою пищу, начал играть с ней пляшущими огоньками. Хозяин поднял камень на уровень глаз и стал смотреть на отражение огоньков на гранях, к нему подсел адвокат и, очарованный зрелищем, молчал. Бриллиант испускал легкие пучки света, менял цвет… сейчас в нем преобладал красный, кроваво-красный.
Ферци положил камень на край стола, а сам сел обратно в кресло и притянул к себе приятеля.
- Сейчас начнется… Смотрите внимательно, мой друг! Не делайте глупостей и сидите смирно. Он еще не остановился… не напился… - прошептал хозяин и откинулся на спинку.
В комнате повисло молчание, только треск поленьев и часы напоминали о течении времени. От камина шел жар, который ввергал в приятное забытье, густую вязкую истому, ослабляющую нервы и волю.
Дверь в комнату открылась, и вошли двое. Они не были похожи, хотя и проводили вместе много времени. Они почти срослись. Гробовщик и заупокойный священник.
- Здравствуйте, господа! – сказали они одновременно и поклонились. – Добрый вечер!
- Пожалуй, - подтвердил мистер Ферци, набивая трубку и подкладывая в камин запальную ветку. – Я Вас вижу в первый раз.
- Мы сменщики! Вы нас не знаете, зато мы о Вас наслышаны! Четыре души отпустили Вы сегодня. Славный урожай для Небес!
- Вы уверены, что эти души отправятся на Небеса?! – усмехнулся адвокат, его приятель тоже широко улыбнулся.
- Пожалуй, вы правы. Туда они вряд ли отправятся! Зато наша работа принесет нам хлеб насущный, за это уже можно сказать спасибо Небесам! – гробовщик отхлебнул из металлической фляжки, протянутой священником. – Похолодало к вечеру! Люди разошлись, да и темно уже…
- Мы непременно приютим вас на ночь! – понял намек хозяин. – Можете не беспокоиться, ваши обряды вы сможете отправить завтра.
- Огромное спасибо! Идти обратно жуть как не хочется! Приход не выделяет нам лошадей, а сегодня было уже три смерти. Знаете, все эти хлопоты со смертью так изматывают, что жить не хочется. Думаешь, лучше бы эти старики и калеки жили вечно, и нам не перепадало даже по пенсу в карман, но только бы не таскаться целыми днями по этим дорогам! – скороговоркой запричитал гробовщик.
- Хорошо еще, что дожди не начались! – поддержал его священник. – Тогда это вообще адская работа: умирают раз в пять больше, а пройти по дорогам почти невозможно…
- Нелегкая у вас работа! – поддержал их нытье адвокат.
- Так вот из-за чего они друг друга перебили! – заметил священник на столе небольшую вещицу. Бесцеремонно взял ее в руки и повертел в лучах света. – Неужели это бриллиант?! Стоит, небось, целую кучу денег! Целую телегу денег!
- Представь, был бы он наш! – замечтался гробовщик. – Нам бы не пришлось больше месить грязь и дышать испражнениями умирающих старых калек, слушая никому ненужные раскаяния в грехах молодости.
- Мы бы жили как господа: виллы, балы и тому прочее. Вот была бы жизнь! – продолжил священник.
В это время вошла Марта с подносом. На нем стояли рюмки по числу присутствующих и большая бутылка виски. Джентльмены с благодарностью восприняли горячительный напиток. Вскоре Марта принесла еще одну бутылку.
Разговор стал оживленнее, констебль с еще одним полицейским тоже остались на ночь, отправив остальных в участок за недостающими бумагами и инструментами. Компания острила, вела досужие разговоры, пока все внезапно не замолкли.
Когда разговор зашел о бриллианте, кто-то захотел указать на камень, но на столе было пусто: только рюмки и треть бренди.
- Где он? – выразил общее недоумение констебль. – Если тот, кто его взял, выложит на стол, то это будет сочтено шуткой. И не повлечет никакой ответственности!
Никто даже не пошевелился.
- Именем закона, положите это! Это вещественное доказательство! – вскипел полицейский. – Джентльмены, неужели среди нас есть вор?!
В недоумении и с подозрением присутствующие посмотрели друг на друга, но никто не проронил ни слова. Ферци удержал друга от комментариев, предложив побыть лишь сторонними наблюдателями.
- Вы, двое! – указал сыщик на гробовщика и священника. – Вы договаривались украсть бриллиант. Говорили о сладкой жизни! Вы взяли камень. Быстро отдавайте его!
- Мы не брали его! – в недоумении сказал гробовщик, потом посмотрел на священника и поправил себя. – Я не брал его!
- Тогда ты! – констебль зарычал, вынул револьвер и направил на потерявшего дар речи священника. – Отдавай алмаз!
Но священнослужитель только мычал, не в силах сказать ни слова. Это еще больше разозлило служителя порядка, и он в порыве гнева замахнулся и ударил нерасторопного преступника рукояткой по голове. Удар пришелся по виску, и священник рухнул на пол. Полицейский бросился обыскивать вора, но ничего не нашел. Внезапно вор превратился всего лишь в подозреваемого, но констеблю не пришла в голову даже мысль о том, что на полу лежит труп, а не притворяющийся человек. Он набросился на остальных.
- Бобби, держи под прицелом гробовщика! Значит, камень у него! – констебль вошел в раж. Он не отдавал отчет своим действиям и словам, но рядовой не мог ослушаться приказов начальства и направил оружие на штатского.
Ферци сдержал порыв друга и заставил его смотреть на представление со стороны. Констебль даже не замечал присутствующих, а, покрывая последними словами гробовщика, обшарил всю одежду, но камня не нашел.
- Говори, говори, куда ты его спрятал! – взревел он, тыкая дулом пистолета в подбородок преступника.
- Я его не трогал даже! – ответил тот.
- Заливай кому-нибудь другому! Говори, или получишь, как твой друг!
- Я ничего не знаю! – гробовщик задрожал, он много хоронил и сделал много гробов, но ночевать до конца света в самодельном деревянном саквояже ему казалось ужасным. Было просто страшно умирать.
- Я тебе сейчас покажу! – констебль запустил руку в карман, где лежали наручники, и изменился в лице. В изумлении он достал из кармана камень. Как тот туда попал, он не помнил, но пронзительная адская всесокрушающая мысль промелькнула в его голове. – Это даже хорошо, что ты оказался у меня. Камешек, ты мой пропуск в лучшую жизнь.
Констебль метнул взгляд на полицейского – тот был единственной помехой к осуществлению плана. Оружие развернулось, выстрел, и Бобби начал оседать на пол, но все же нажал на курок. Пуля разнесла нос и череп, пустив фонтаны крови и мозгов в разные стороны. Два тела упали.
Констебль по пояс стоял в чужой крови и смеялся, пуля из револьвера Бобби попала в гробовщика.
Ферци не смог удержать друга и тот вскочил.
- Что Вы наделали?! Вы всех их убили! Вы – животное! Будьте Вы прок… - Рипли не успел закончить свою фразу, пуля оставила круглое отверстие во лбу адвоката, но констебль больше не улыбался. Его лицо приобрело земляной оттенок, а глаза бегали из стороны в сторону, от одного трупа к другому. Теперь для него началась гонка со смертью.
Хозяин развернул свое кресло к камину и подставил под его тепло свои ноги в меховых тапочках. За его спиной щелкнул взводимый курок, еще секунда, и облако пороховых газов опалило голову…
Алмаз подкатился к ногам хозяина. Мистер Ферци поднял камень. На его гранях блестели густые капли крови. Бриллиант медленно втянул в себя эти капли, блеснул кроваво-красным, а затем приобрел спокойный темно-синий цвет, стал переливаться от синего до фиолетового.
- Теперь ты доволен! – сказал Генри Ферци тихо своему другу. – «Глаз Дьявола», так тебя окрестили! Да, ты чертовски красив! Просто великолепен! Поработил меня, заставил смотреть на свои кровавые спектакли! И из-за тебя я только что потерял близкого друга. Придется искать нового душеприказчика…
Ферци замолчал. Он смотрел, как огонь доедает дрова и успокаивается, веточка почти догорела – он достал ее и раскурил трубку. Бриллиант он крутил в руках, а тот нежно и тепло переливался, как домашний кот, только что поймавший мышку.
За окном, прикрытым фигурной решеткой, в кромешной тьме начинался августовский ливень. Капли стекали по крыше, превращались в сильные струи, с приятным шелестом падающие на землю и смывающие земную грязь, накопившуюся за лето.
Хозяин бросил трубку в огонь, положил камень на край стола и направился к двери. На полпути остановился и повернулся: «Я тебя… ненавижу!» Хозяин вышел.
«…и люблю…» - допел за него бриллиант. Он лежал на краю стола в отблесках догорающего огня и мурлыкал, играя цветом своих граней. Потому что знал: через сколько бы сотен окровавленных рук ему не пришлось пройти, он все равно вернется к своему Хозяину – тому, кто смог его приручить и… полюбить. Но полюбить не за стоимость, а за красоту и неповторимость.
|
|