Вот это – про февраль. Зачеркнутое слово,
Потом приписано: обманщик, Феб и враль.
Довольно сладенькая пастораль,
Чего-то свежее, но, в общем-то, не ново.
«Река забвенья» - долго я хранил
Тот замысел и начал осторожно,
Застрял, но все считал еще возможным
Продолжить, после понял: безнадежно.
Ну, что ж гори и в Лете утони.
А это вот горит про облака.
Какой прекрасный в этот вечер был закат,
Как вольно небо распростерлось надо мной,
Над в изумлении застывшею землей.
И этот день сгорит, как будто не был,
Как этот лист останется золой.
А это вот про утро. В нем в тиши
Как я парил над озером туманным,
Вверяясь этим пагубным обманам
Своей легко воспламеняемой души.
Какие открывались сверху дали,
Да крыльев не хватало за спиной…
Какие были правильные рифмы,
Какие были праведные мифы,
Какие надо мной сверкали нимбы
И снова рассыпались надо мной.
Ну, что ж, мечты, пробил ваш смертный час.
Вы были легковерны и заздравны,
И псевдодостоверны, много в вас
Хватало выученной мной приправы
Да не было в вас вымученной правды –
Ну, что ж гори бескрылый мой Парнас!
Пылайте же, родные самозванцы,
Нет, вы уж не мои, вы – чужестранцы,
Конечно же не жертвы и не агнцы,
А акты, что придется отсевать,
Поскольку вас не перелицевать.
Анахорет с слезами после шока,
Что напишу теперь заместо эпилога:
Автопортрет с следами от ожога
Иль что-нибудь значительное все ж.
Поэзия – забава или нож?
Лишь вымысел, где правды ни на грош,
Мученье это или наслажденье?
Самозабвенная и праведная ложь!
|
|