- Как хорошо, что ты в понедельник уезжаешь… - Она плачет, пытается не смотреть ему в глаза.
Всего три часа назад: органный зал городской филармонии и мысли под музыку оркестра… обычного провинциального симфонического оркестра. Когда музыка заканчивалась, и дирижер давал несколько минут музыкантам для отдыха, они смотрели друг на друга, улыбались, а время всплывало в образе чего-то тикающего или текущего.
«Ее нужно очень любить, чтобы не замечать ее вздорный характер, ее капризы, ничего не значащие слова, вдруг приобретающие оттенок только ей известного смысла, прощать вседозволенность, которая ей была необходима как воздух, одухотворенный до страсти эгоизм, взбалмошность и способность из всего сотворить неразрешимую проблему…» - это голос внутри него, словно кто-то нашептывал книжным текстом.
Признание ее: «ты мне интересен» и потом… но! «Но… никогда ты не сможешь стать для меня…» Кем? Тон, которым были сказаны эти три слова… разбивал их, и складывал из них новый смысл: ты мне не безразличен… я не смогу без тебя… долго.
Она может быть другой. Он знает.
… Они сидят и смотрят друг на друга… на кровати. Можно ли взглядом доставить наслаждение? Возбуждение накатывает волнами…
Слова… слова…
И движение.
И опять тикающие стоны часов.
Он медленно снимает с нее свитер. Под ним ничего нет, только белые полоски от купальника. Время начинает свой разгон, приближая… Он видит ее глаза – в них растерянность и желание спрятаться от времени. Она не хочет будущего и прячет свои глаза в его взгляде.
- Как хорошо, что ты в понедельник уезжаешь… - Она плачет, пытается не смотреть ему в глаза.
|
|