Проходил я как-то раз мимо скверика возле Казанского собора... Хотел пройти через скверик, но как только увидел творящийся в нём ад, быстренько передумал. Ад творился там по причине нахождения в соборе иконы Тихвинской Богоматери – толпа жаждущих приложиться к святыне внушала суеверный ужас и рациональное отвращение. А ещё я представил зловонную лужу слюны на защитном колпаке, покрывающем икону... Как им не противно? Как им не страшно подцепить заразу? Как им вообще не совестно устраивать этот ажиотаж?
Вспомнить об этом эпизоде пришлось примерно через месяц, когда мне самому нежданно-негаданно довелось повстречаться с той самой знаменитой иконой. Разумеется, это был не акт веры, не паломничество, а всего-навсего экскурсия в Тихвин, в программу которой входило посещение двух монастырей и храма, в котором она хранится.
Начало экскурсии походило на самоистязание. Вставать пришлось в пять утра, что тяжело даже для жаворонка, если он последние несколько суток спал по три-четыре часа. Первая “бытовая” остановка – часов в девять, на какой-то бензозаправке. Пока группа штурмует туалет и близлежащие кусты, я почти наощупь нахожу буфет, беру двойной (тройной?) кофе, закуриваю... ощущаю, что мир вновь обретает краски, и одновременно ловлю на себе странные взгляды людей из нашей группы. И обходят они меня почему-то по широкой дуге... Смотрю по сторонам – оказывается, я стою, блаженно затягиваясь сигаретой, аккурат между двух бензоколонок. ...В общем, я переосмыслил утверждение о том, что курение опасно для жизни.
Первыми, кто нас встретил в Тихвине, было трио алкашей бомжовского вида, в соответствии с местным колоритом изображающих юродивых. Не знаю, у кого как, но у нашей группы их выступление успеха не имело.
Судя по тому, как сгущалась атмосфера нервозности и агрессивности, становилось ясно, что мы приближаемся к святыне. Запомнились две дамы, идущие ледоколом сквозь нашу туристическую группу с криком, чтобы их пропустили, потому что с ними бабушка после инфаркта. И действительно, под руки они удерживали норовящую вырваться старушку. Впрочем, несколько пинков подвернувшимся экскурсантам постинфарктная бабушка всё-таки успела отвесить. Кстати, по выходе мы узрели всю ту же бабушку, с благостной улыбкой позирующую перед объективом на фоне храма. Видимо, излечилась-таки, по крайней мере - от немотивированной агрессии...
В соборе подтвердилось полное неумение народа вести себя в церкви, сочетающееся, впрочем, со странным рвением. Все бросились покупать свечи и потом мучительно думали, что с ними делать. Двое мужчин из нашей группы догадались зажечь их ещё стоя в очереди и стали похожи на братьев-францисканцев, сопровождающих еретика на костёр. К счастью, быстро погасили, видимо, кто-то более сведущий подсказал.
Кстати, наша дама-экскурсовод тоже была блистательна. Так, предупредив всех, чтобы они крестились и кланялись уже на подходе к иконе, она повергла кого в шок, кого в раздумья: а как правильно креститься и кланяться. Возле самой иконы, с двух сторон от неё, стояли два широкоплечих молодых человека, один из которых лицом был похож на служителя церкви, другой больше напоминал классического бандита из какого-нибудь боевика. Когда одна из экскурсанток плюхнулась на ступеньки перед иконой, они резво подскочили с намерением поднять даму, но вовремя сообразили, что она так кланяется, и тактично отошли.
Когда экскурсовод сообщила, что на выходе из монастыря всех ожидают бесплатные биотуалеты, группа заметно оживилась. Однако на месте никаких биокабинок не обнаружилось, как ни искали. Выяснилось, что не далее, как сегодня утром, их у монастыря похитили, перенесли на другую сторону шоссе и сделали платными. Группа под отчаянные крики экскурсовода ринулась штурмовать шоссе в неположенном месте...
Вообще, как я уже говорил, экскурсовод нам попалась своеобразная. В начале экскурсии она принялась пламенно проповедовать православие; потом чуть не потеряла всю группу в монастыре; поведя нас обедать, она, перепутав двери, вместо кафе привела всех в магазин одежды; а когда снова сели в автобус, ей на голову с полки упала видеокассета с “Томом и Джерри”, просмотром которой развлекался водитель, пока мы ходили по монастырям.
Несколько слов о самой иконе. Целоваться я к ней, разумеется, не полез, я просто на неё смотрел. Для меня это, прежде всего, произведение искусства, и я не пожалел о том, что увидел её. Воздействие искусства на человека – вещь глубоко личная, и каждое произведение говорит что-то своё любому, кто готов это воспринять, и вовсе не обязательно оно должно касаться религии, даже если перед вами икона. И я не уверен, что созданный вокруг Тихвинской иконы Божьей Матери ажиотаж способствует достойному к ней отношению...
Следующим пунктом экскурсионной программы было посещение Антониево-Дымского монастыря. К слову: меня всегда поражали истории некоторых святых, поразительно схожие в одной детали. Вот и давший имя монастырю Антоний Дымский, бывший единственным сыном в семье, рано почувствовал тягу к монашеской жизни и, несмотря на запрет родителей покидать дом, попросту сбежал, ещё будучи отроком, и родители семь лет разыскивали сына, ничего не зная о его судьбе... Конечно же, кому как, но мне подобное отношение к родным людям кажется жестоким и безответственным. Видимо, святость вообще жестокая вещь, но всё же тот факт, что за неё надо платить страданием ни в чём не повинных близких людей, не кажется мне достойным преклонения. И как это сочетается с заповедью, гласящей: “Почитай отца и мать”, я тоже не знаю.
Антониево-Дымский монастырь, стоящий на берегу озера Дымово, ничем, кроме руин и возведённых неподалёку не очень впечатляющих построек, похвастаться не мог, поэтому группа сразу проследовала на озеро, вода которого имеет репутацию целебной, особенно хорошо излечивающей суставные болезни. От экскурсовода мы услышали несколько историй о чудесных исцелениях, а также прозвучала ещё одна, негромко рассказанная, но не менее поучительная история о человеке, искупавшемся в этом озере месяц назад, и простуду на данный момент уже вылечившим, а вот ревматизм – ещё нет. Тем не менее некоторые азартно сбрасывали обувь и, что выглядело особенно неприятно, чулки и колготки, и лезли в воду. Уж не знаю, от чего они надеялись исцелиться, потому что главная их болезнь – глупость – едва ли поддаётся воздействию даже самой целебной воды... А само озеро, как и икона, равнодушное к отвратительному ажиотажу, оказалось действительно прекрасным, и даже эти дрожащие посиневшие существа не могли испортить его своим видом.
Повторюсь: я рад, что съездил в Тихвин. Поездка получилась ещё и поучительной, в очередной раз напомнив, что даже человеческая глупость бессильна испортить впечатление от того, что по-настоящему прекрасно.
|
|