- Можно простить все, но измену – никогда, - частенько говаривал мне Сережка и выразительно смотрел на меня.
В тот день как-то совпали наши плохие настроения. Мы поссорились так, как никогда раньше не ссорились, наговорив друг другу столько «комплиментов», что дальнейшая жизнь вместе не представлялась возможной.
- И вообще, я уйду от тебя к Паше! - в сердцах крикнула я, сначала стукнув каблуком, а затем хлопнув дверью.
Паша был коллегой по работе и заодно, так уж совпало, соседом по лестничной клетке. Вследствие того, что он мне усердно строил глазки, его изрядно недолюбливал Сережка.
Я простучала каблучками по длинному коридору, спустилась на этаж ниже и спряталась так, чтобы не кому не было видно, что я плачу.
Вернувшись, я не обнаружила ни Сережки, ни его вещей. И поскольку звонить ему и объяснять, что я сказала то, что не хотела говорить, было бы глупо, да и он бы все равно не поверил, пришлось смириться с ситуацией.
Следующие два месяца я ходила словно сомнамбула с сердцем Снежной королевы. Половина мне было параллельно, все остальное перпендикулярно. Где–то рядом крутился услужливый Пашка со своими цветочками-конфеточками. Одно было только хорошо – он был сосед, и его можно было выгнать в любой момент, даже в два часа ночи, без зазрения совести.
Потом было 31 декабря. Работу мы завершили к обеду. Допив вторую бутылку шампанского, решили расползтись по домам, что и незамедлительно сделали. Всем было ясно, что Пашка будет отмечать Новый год со мной и что у него далеко идущие планы, в связи с окончанием «букетно-конфетных отношений» и плавным переходом их в более серьезную стадию, поэтому наши холостяки не стали звать его с собой, как год назад. Я еще накануне нарезала всяких салатиков, скорее по привычке, и поэтому отказалась взять с собой салатики с общего стола, предлагаемые услужливыми сотрудницами. Они как раз безумно жаждали наших серьезных отношений с Пашкой. И напоминали мне, что он хороший мужик и что бывает так, что один уходит, другой приходит. Я делала вид, что безумно занята, но, к сожалению, даже это редко избавляло меня от их нотаций.
Повернув ключ в замке, я пропустила Пашку в квартиру. Он, сияя радостной улыбкой, попросил меня отвернуться. Я отошла в один из углов комнаты, где мы с Сережкой планировали сделать детскую. Там уже стояла кроватка, в которой лежал большой пупс. Его Сережка притащил, когда я в очередной раз стала ныть о том, что хочу ребенка. Сережа еще тогда сказал, что еще немножко осталось терпеть, уже скоро нам дадут квартиру. Я тронула пупса за пяточку. Поправила одеялко.
- Пашк, а ты когда-нибудь нянчился с ребенком?
- Неа.
«А Сережка бы сказал, что нянчился. И что с нашим будет нянчиться. И вообще он детей любит», - мелькали мысли в моей голове. И вдруг остановились все разом. «Я хочу ребенка ЛИШЬ ОТ СЕРЕЖКИ», - вспыхнуло в голове, тело отозвалось какой-то ноющей болью в каждой клеточке. Казалось, время прекратило свой бег. Все чувства, которые были заморожены до этого момента, разом обрушились на меня. Я почувствовала озноб. Время, передохнув, снова пошло. Еле сдерживая слезы, я схватила мобильник, рванула в прихожей свою шубку. Прекратила бежать, только когда оказалась на улице. Только бы Сережка не поменял номер!
- Да, - услышала я столь родной голос, и предательские слезы градом хлынули вниз.
- Сереж, ты можешь сейчас приехать ко мне, пожалуйста? - это все, что я смогла выдавить из себя.
- Я на заказе.
- П..п…пожалста…забери меня отсюда... гкхык…я больше так не могуууу, - дала я волю чувствам.
- Ты где?
- Возле дома.
- Жди, - и он повесил трубку.
Сережка появился веселый и чуть «под шафе», вместе со своим напарником.
- Что случилось?
Я сбивчиво рассказала про кроватку, ребенка, про то, что мне больше никто не нужен. Сережка слушал внимательно, а потом сказал:
- Я не буду прощать тебя сегодня. Я сейчас слишком добрый.
Несколько минут мы просто стояли рядом. Ситуацию решил разрядить напарник:
-Серег, а что висит в шкафу в темном пакете?
Сережка посмотрел на напарника, потом на меня и, немного смутившись, сказал:
- Свадебное платье, - и добавил, улыбнувшись, - я его забрал, потому что боялся, что ты выйдешь замуж.
|
|