И небо скрылось, свившись, как свиток...
Откровение Иоанна Богослова. 6.14.
Глава первая
Кто видит сны и помнит имена, Тому в любви не радость встреч дана, А горькие минуты расставанья ...
М. Волошин.
Сквозь сутолоку лет, мне отведенных,
Пройдя до середины, на мосту
Себя увидела, и пустоту
Я ощутила в сердце и законе.
5 Я посмотрела в воду, вниз, а там,
Теряясь меж камней, судьба бежала,
И юности утраченное жало
Ей надерзить желало за обман:
Я думала, что у меня есть все,
10 Чего желает смертное созданье,
Но подшутило злобно мирозданье.
Я - лев душой, поступками - осел.
И половинчатость моих решений
Испортило немало отношений.
Был человек любимый. Я за ним
Идти была готова на край света,
Но он не разглядел души поэта.
И счастье вмиг растаяло, как дым.
... Что ни припомнишь, все когда-то было,
Но придорожной пылью обросло.
Лишь в глубине сверкает, как стекло.
Река воспоминаний милых.
Он появился незаметно так,
Как будто мы знакомы были вечно...
Текли слова из уст моих, как речка,
Накапливалась в нем любви мечта.
Скользила взглядом, не садилась рядом.
Его привязанность была наградой
И знаком для него лишь одного.
А для меня все было решено:
С любовью встречусь я в конце дороги.
Но путь свой нужно мне пройти одной. •
И вот одна осталась я в итоге.
А он с мольбою на меня смотрел
Издалека, из водного потока.
Но все-таки я оставалась стойкой
И отклонялась от любовных стрел.
А он ко мне тянулся... Молча обнял,
Сразив прикосновеньем наповал,
И нежно так меня поцеловал,
Как будто сам он тоже что-то понял.
Я вглядывалась в тонкие черты,
Которые все время ускользали.
Они неуловимы, и едва ли
Смогли бы мы с ним перейти на "ты".
Теперь сама я спрашивала с болью.
В его лице пытаясь отыскать Ответ.
Но он был мне подстать,
И встретиться он избегал с мольбою.
Все плакало во мне, рвалось, текло...
Я умоляла рассказать мне правду,
Но он молчал и уходил от взгляда.
О, сердце! Почему ты так мало?
А чередуешь чувства в каталог.
Библиотекарь черствый, как ты мог
Замуровать живую душу в вены!...
И я опять схватилась за слова,
60 Его я убеждала. Красноречье
Откуда-то взялось, но только легче
Не стало. Вновь была я не права:
Моя надежда канула, как камень,
Стена отчаянья стояла между нами.
65 А он мне говорил: "Нам вместе быть
66 Пока еще не выпало судьбы.
Когда-нибудь потом, намного позже,
С тобою вместе мы, быть может, сможем.
Пока же этим миром правит страх.
70 Закон отцов мне запрещает брак".
Рассудку было ясно все, а сердце
Никак не понимало: почему
Закон суров к нам, сердце птицей бьется,
Смертельно раненой летя во тьму.
Какой закон судьбы разрушить в силах
То, что всегда всех выше на земле
И на небе? - "Но нам так Бог велел''
Мечом речей мой разум разрубил он.
И мыслеформы, что во мне еще
Пока лишь созревали, и сплетались
Их нити тонкие в живую завязь,
Нерожденные пали под мечом ..
Ложились прочно над моей мечтою
И втаптывали в тело злаки жал:
-Мне запретили на совете высшем
Вступать в союз законный, оправдав
Соитие, такой вердикт* конклав**
90 Мне вынес. Но без ласк твоих я нищий.
Обычный смертный вдруг во мне восстал.
Бессмертия мне мало с той минуты,
Когда я понял, что я потерял...
Расплатишься же за мою вину ТЫ.
Должна исчезнуть ты с лица земли,
Чтоб более меня не растревожить
Своими ласками и запахами кожи.
Беги, пока их слуги не пришли".
Но я спросила: "В чем твоя вина?
За что меня к изгнанью осудили?"
- Тебя к ужасным пыткам и могиле
Приговорили за глоток вина
Любви, что мы с тобой лишь пригубили".
- Ты полюбил и этим виноват?"
105 Безмолвны губы, - все глаза сказали.
Я, в них смотря, вдруг оказалась в зале
Большого замка много лет назад.
110 Предельность же, что быть должна стеной,
В небытие вселенной простиралась.
" То bе ог поt to bе" здесь скажет Гамлет
Через четыре сотни лет, сейчас
В каминной глубине огонь погас,
115 Но живы угли и теплеют камни.
Возле каминного одра на пне.
Отделанном великолепным креслом,
Сидел старик, и было мне известно,
Что полон дум он о своей жене.
120 Оцепенев, стояла у стены
Недалеко от двери в зал огромный,
А старец полон был немой истомы,
И постигал потоки старины,
Не помню, сколько так я простояла...
125 От холода очнулась. – Я была
Одета в платье легкое для бала,
Какое позабыли зеркала.
А в зале том текло другое время, -
Не танцев тел, но хороводов душ.
130 От камня стен тянуло смертью стуж.
И призраков произрастало семя.
Я шевельнулась, чтобы подойти
К камину, обогреть своим ладони
От теплящихся углей и достойно
135 Свой взгляд и старца взгляд в один скрестить.
Но, прикоснувшись к моему плечу,
Невидимый во тьме, мне кто-то молвил:
- Не место здесь тебе, пока на троне
- Спокойно не сидится палачу".
Воскликнул старец: "Принеси огня!''
- Замерз..." - Во мне зашевелилась жалость.
145 Мой собеседник к старцу подошел.
Не видела его лица, спиною
Стоял ко мне он. Я была стеною,
Холодною и скользкою, как шелк...
Из боковой двери, неся поленья
Сосновые, шмыгнул к камину раб,
150 Сложил их, опустившись на колени,
И вновь исчез, попятившись во мрак.
- Закир, зажги, - старик сказал чуть слышно.
- И тот, второй, нагнулся над костром. Сначала было все темно, потом
- 155 Черты фигуры озарила вспышка,
Я ничего опять не поняла,
А значит, неподвижно продолжала
Стеною быть, бесстрастностью кинжала,
Раз без меня пока идут дела.
160 Всегда мне были действия скучны,
Но эти были так необъяснимы,
Логичны так и так неуловимы,
Что мне казалось, будто вижу сны.
Огонь в камине медленно струился:
165 Спокойный, ровный, был он тих и чист,
Как будто не огонь - бумаги лист
Лежал и белизной своей светился.
Шло время, и изменчивость его
На пламени каминном отразилась
170 И письменами углей становилось
Полотнище огня. Рука Богов
Сужалось время и пространство в нем,
175 Ведомое божественным огнем.
Старик, сидящий молча у камина,
Казавшийся мне до сих пор невинным,
Беспомощным, свой проводившим век,
Был не совсем обычный человек.
180 Одежды тьма сменилась серым пеплом,
А пряди, что тускнели сединой,
Бесстрастностью сверкали вороной,
И взгляд его не выглядел нелепо;
Он грозен был, как молний водопад,
185 И чернота зрачков огонь ловила
С такою устрашающею силой,
Что в камень превращался встречный взгляд
Огонь в камине насыщался цветом,
Набухший кровью принятых им жертв, -
190 Теперь он не был бледен или мертв:
Он оживал и свирепел при этом.
А двое те, склонившись над огнем,
Казалось, знаки пламени читали,
Беззвучно губы их слова шептали
195 И сумрак оборачивался днем.
Все это выглядело так обычно,
Но здесь, сейчас; а там, где я жила,
Считались колдовскими их дела. . .
Огонь же кровью наливался бычьей.
200 И зрело нечто в глубине его
Вдруг звук возник и прозвучал, как выстрел.
Огонь дробился, множился на искры,
Сравнимые лишь с поступью шагов.
205 Огонь ревел. И был, как взмах крыла,
Плащ с капюшоном, что меня скрывал,
Накинутый все тем же незаметным.
Затрепетали тени по углам,
Задвигались, засуетились, будто
210 Отпущена всего одна минута
На представление их зеркалам.
И жили тени сами по себе,
И капюшоны их, как мой, скрывали
Глаза, А искры трепетно бежали
215 По полотну огня, как по судьбе...
Но только двое знаки те узнали...
А тот, кого сначала стариком
Я понимала, взглядом устремился
Куда-то вдаль, в невидимые лица.
220 Я капюшон подвинула тайком,
Чтоб разглядеть самой, что он увидел:
Их было сорок, опустивших взгляд.
Они стояли, как солдаты, в ряд
И как монахи, шедшие в обитель.
225 Послушность и решительность сплелись
В фигурах их в таинственность обряда.
Но только я не отрывала взгляда
От старика. - Они смотрели вниз.
А тот не в рясе серой был, но в тоге.
230 Белела ткань. А в складках багровел
Огонь, пожравший миллионы тел,
Которые в знак жертвы взяли Боги.
Не старец, но могучий, сильный муж
Пред воинством своим сидел на троне.
235 Каштан волос подобен был короне.
Огонь плевался жаждой новых душ.
Огонь горел. Он что-то говорил.
Нет, то Закир произносил знаменья.
Слова звенели, как сшхотворенье.-
240 Струна моста тянулась без перил.
Опасность натяжения назрела.
И мышцы напряглись, стал выше стан:
Уже не сорок их, а больше ста.
Глядящих прочь стремительно и смело.
245 А в зале посветлело от огня,
Который растекался по поленьям.
Лежали руки мужа на коленях
Так нежно, будто гладили меня.
Он был так женственен и светел ликом,
250 Струились белизною кудри вдоль
Его лица. А взгляд был исподволь
Направлен и уже не ранил пикой.
Ни капли в нем тревоги о былом.
Он весь сегодня, настоящий, мягкий,
255 Двуликий Янус, вездесущий Яхве,-
Насквозь. но вскользь, в упор, но под углом.
И вместе с мягкостью сливалась мудрость;
Из-за нее, наверно, в первый раз
Взглянув на лик его, я обманулась,
260 Приняв за старость зрелость юных глаз.
Запахло дымом, кругом голова
Пошла моя, как от благоуханья ...
265 И ладаном огня дыша в бреду,
Я понимала незнакомый говор.
И знала я теперь: пути другого
Нет, кроме этого, каким иду.
Вдруг тот, на троне, оглядев собратьев,
270 Сказал: "Я запретил вам плод любви.
Был плоти вкус замешан на крови,
Он запятнал однажды наше платье.
Не женщины опасны, страшен зов
Их душ, закованных в объятья страсти.
275 Тогда любое чувство их - Любовь,
И состояние любое - Счастье.
Так ни одна из женщин не должна
Узнать о нашем таинстве. Мы сеем
Не в лоне, а в умах. И это семя
280 Прощенье наше, а не нам вина".
От этих слов все сжалось у меня
В груди. Казалось, даже сердце
Оцепенело и уже не бьется,
Испуганное тайнами огня,
285 И тем, что эти тайны обнаружив,
Свою единственную погубила душу,
Я так была в тот миг поражена,
Что поняла вдруг: Я - его жена.
И потому лишь здесь я оказалась,
290 Что Он призывно думал обо мне.
Сама себе приснилась в страшном сне
И тайну, мне опасную, узнала.
Ладонями закрыла уши, чтобы
295 Самой себе не создавать надгробья.
Но голос слышен был, хоть приглушен:
- Из сорока вас семеро молчащих,
- Хранящих тайну в горле под замком.
- Один из вас лишь с будущим знаком,
- 300 Другой с прошедшим, третий - с настоящим.
А четверо оставшихся след в след
Друг друга заменяют, собирая
До целого четвертованье рая,
Которого теперь на свете нет.
305 Другие тридцать три игру со звуком
Затеяли, слагая алфавит
По знакам букв клавиатуры плит,
Утраченной плебеями науки.
И логикою вещи овладев,
310 Вы создаете новые предметы
Благодаря Создателю планеты
И девственности посвященных Дев.
Когда же срок наступит, то один
Из говорящих станет Властелином,
315 Магистром тайны, чтоб родился сын
В зачатьи непорочном Божьим Сыном. -
Он говорил на языке таком,
Какого я до той поры не знала.
Откинув капюшоны, как забрала,
320 Внимали, кто владеет языком.
И я все почему-то понимала...
Он обладал каким-то дивным даром
325 Предвидеть то, что сделано Рукой.
Собратья, в ряд стоящие стеной,
Как клавиши, задвигались. И звуки
Срывались с губ их плавною волной,
Которую удерживали руки.
330 Я слов не понимала, звуки их,
Как музыка, лились, как птичья стая:
Одна еще не стихла, а другая
Мелодия вступала, словно вихрь.
Один из братьев в центре был всегда:
335 Он двигался, но незаметно было
КАК с ним движение происходило
И кто ему толчок движенья дал.
Все остальные двигались по кругу,
По трем кругам. В ближайшем к центру семь:
340 Три и четыре брата шли не в ногу,
А в шахматном порядке. Между тем
В срединном круге десять шли спиною
К движению. В большом же двадцать два
Неторопливо шли, едва-едва
345 Перемещаясь, не сбивая строя.
Загадочные действия меня
Заворожили. Мне уже казалось,
Что не они, а я сама вращалась,
Под юбкою ступнями шевеля
350 Но незаметный знак был подан мужем.
И тридцать три широкою стеной
Сомкнулись и застыли между мной
И семерыми темным полукружьем.
355 Не удержалась, протянула руку
И прикоснулась к ближнему. Ни звука
Он не издал. На плащ пустой моя
Рука наткнулась. Капюшон откинув
С его лица, я видела лишь тьму.
360 Не знаю почему, но я ему
Вдруг скорчила презрительную мину.
Муж семерым чуть слышно говорил
И все они лишь уши были. Трое
Шагнули от него, слились с стеною.
365 В моей груди тревожный крик застыл:
Один из них стал рядышком со мною.
Его рука прошла сквозь ткань плаща,
Накинутого мне на плечи. Взглядом
Не обнаружила я для него преграды.
370 А голос мужа далее вещал:
- Теперь одни мы. Нужно обсудить
Вопрос материальности душевной.
Порядок чисел обозначит нить
Как линию клубка системы нервной.
375 А окончания ее затем
Опустим в воду, чтобы замыкалась
Система жестко. – Ни к чему нам жалость,
И без нее полно у нас проблем.
Но помните, что не должна узнать
380 Она о числах. Логикой владея,
Она познает тайный мир идеи.
Ее же участь - лишь существовать,
385 Что это голос разума зовет.
Пока же для нее он - эхо страсти.
Поэтому-то мы и не должны
Соприкасаться с нею. Инстинктивно
Сквозь поры кожи сильной половины
390 Она почует тайну белизны".
А я стояла между братьев двух,
Зажатая, вмурованная в стену.
Огнем каминным набухали вены,
Окреп внутри доселе слабый дух.
395 Как фейерверк, как радуга, взметнулась
В камине птица огненная ввысь.
Глаза у мужа светом налились,
Одним движеньем сброшена сутулость.
Он вновь, как прежде, вглядывался вдаль,
400 Почувствовав смертельную опасность.
А я ждала, когда огонь погаснет,
Набросив пепла плотную вуаль.
А он глазами рыскал, пядь за пядью,
Обыскивая стены темных тел.
405 Любой, кто с ним сразиться захотел,
Сам растворился б в этом остром взгляде.
410 И я пошевельнуться не могла,
Накинуть капюшон иль отвернуться.
Глаза мои, величиною с блюдца,
Ловили свет огня, как зеркала.
С волнением ждала я приговора:
Быть взглядом пригвожденною к стене.
А он неумолимо шел ко мне,
Чтоб разрубить непрошенного вора.
Сердечные часы, быстрей, чем раньше. –
Тревогу бил отважный барабанщик,
В груди зияла бездны пустота.
Внутри меня существовало время,
420 Бежало время быстрою струёй.
Его молила я побыть со мной,
Оно же пробивало тела стены.
Тогда я стала в руки брать себя,
Сжимать в пружину временную стрелку,
425 Спокойствия наращивая стенку
И округляя острие гвоздя.
В себе сосредоточась, замерла,
И время жесткое сворачивалось гибкой
Лианой, и клубок змеился зыбкий,
430 Сужая в щелочки глаз зеркала.
Но взгляд его попал, как пальцем в небо,
В меня вонзился. Улыбнулась я.
Во мне гнездилась мудрая змея, -
Она извечнее, чем стрелы Феба.
435 Казалось, вслед за взглядом сам он весь
В меня вопьется. - Так он потянулся,
Но словно на препятствие наткнулся. –
Там он застыл, а я стояла здесь.
Я протянула руки, ухватившись
440 За тот барьер, что не пустил его.
Сильнее я была его Богов,
Хогя и оказалась третьей лишней.
445 Кто злиться начинал, а кто молиться,
Но угасал уже в камине пыл.
Сгустилась пелена завесы пепла
Исчезло все, лишь окрик жил в ушах:
"Тебя убьет за это вечный страх" ...
450 Зал упадал во тьму, иль я ослепла.
Но голосом прорвался вдруг во мне
Свободы дух, и, пулями слетая,
Слова неслись стремительно к стене,
Как вольных птиц дерзающая стая.
455 Я говорила: "Да, я не права,
Я не должна была, но я узнала.
Так Бог хотел, он дал мне покрывало
Изиды, чтобы понимать слова
Таинственного Вашего наречья.
460 Но и мой муж виновен тоже в том,
Что я стояла перед алтарем,
Перед каминной пламенною речью''...
Меня вдруг кто-то тронул за плечо. –
Я обернулась. Свет, метнувшись, ожил.
465 Мурашки, побежавшие по коже,
Как искры, щекотали горячо.
Я на мосту по-прежнему стояла,
А предо мною наяву, родной
Стоял любимый мой. "Пойдем со мной", -
470 Он произнес. И таинства не стало.
Вокруг был мир, реальный, как всегда,
Но что-то в нем теперь происходило.
Во всей природе чувствовалась сила,
Дышали ею воздух и вода.
475 Я молча вслед за ним пошла на берег.
Когда я поравнялась с ним, то он
Шепнул: "Не бойся ничего, я верю,
Что будем живы мы... Таков Закон,
Что мы должны пройти по царству смерти'
480 Тут замолчал он. К нам навстречу шли
Два человека, Взгляды их так жгли,
Что не могла я это не заметить.
Любимый мой ускорил шаг, и я
Хотела поспешить за ним, но двое
485 Меня остановили, под конвоем
Теперь я шла, В груди спала змея.
Меня в машину усадили молча.
В ней темнота сгустилась. Я ждала.
Предчувствуя погоду кровоточья
490 И ощущая всюду зеркала.
Так быстро все случилось. Не успела
Еще я разобраться, что со мной
Происходило в зале, как другой
Круг ада или рая я задела.
495 Мотор заглох. Меня сквозь темноту
Вводили в зал тяжелый и холодный.
А в мыслях я стояла на мосту,
В лицо судьбе смотрела сумасбродной.
И вглядываясь в стены, как в поток,
500 Я разглядела изваяний тени,
Сидящих, опустивших на колени
Свои ладони как пробел меж строк.
Большого зала я была одна.
505 Мой Яков за спиною был.
В камине На головнях тускнела седина.
Но зал был настоящий, не старинный.
И время в нем подвластно было мне.
Я ожидала, что же будет с ними,
510 Но не со мной. Ведь я жила во сне.
Тут властный голос произносит: "ИМЯ!"
С приговорившим взгляд скрестив, в ответ
Сказала я "Зухра" - "Откуда родом?"
- Из этих мест. - Отец кто, сколько лет?"
515 - Отец - Елах. А возраст канул в воду".
- Знакома с ним?- Я повернулась. Взгляд
- На Якова упал. Он бы спокоен,
- Как старец странный много лет назад...
- Любви моей он может быть достоин.
- Да. - "Ты виновна". - Это приговор.
Одно из изваяний приближалось,
Неся кинжала блещущее жало,
А я смотрела на него в упор.
Я знала: убивает только страх,
Уныние, отчаянье, усталость.
А я сильна, и на моих устах
Улыбка розой алою рождалась
И с ней в душе спокойствие росло,
Уверенность бутоном набухала.
530 Сталь острия сверкала, как стекло,
Но с хрупкостью стекла, а не металла
Ни холода, ни боли. - Только сила
535 Навстречу стали вереницей волн
Взметнулась. И уже я дальше знала,
Что делать мне с нашествием металла,
Который будет за клинком клинок
Впиваться в ткань моих и рук, и ног.
540 Я знала сколько будет смертоносных
Ударов, но я знала и о том,
Что буду я существовать потом;
Ведь после зим всегда бывают весны.
Я вспоминала вечные слова:
545 - Подумай о душе, а не о теле,
И будешь мыслью этою жива.
Не ты - они убийства захотели''.
И падала завеса этих слов
Врачующим бальзамом мне на раны,
550 И зрела силой светлая любовь,
Казавшаяся мне доселе странной.
Вокруг меня клубились облака
Зачатком смысла, вызревшего в зернах,
Но чья-то вездесущая Рука
555 Стирала их в безмолвии упорно.
Я силилась поймать хотя б на миг
Ее прикосновение, но образ
Не удавался мне, и мудрый лик
Был непонятен также, как и голос.
560 Стена стояла между ним и мной,
И я была той странною стеной.
Вновь круг замкнулся, не достигнув цели.
И я опять существовала в теле,
565 - Скажи нам Имя. Имя назови.
Его ты знаешь, ты одна лишь знаешь,
Но до сих пор от нас его скрываешь".
Я не могла гортанью овладеть,
Печать молчанья на устах лежала.
570 Ко мне все время приближалась смерть
На острие бездушного металла.
Так было это ново мне: молчать,
Когда уже не в силах не кричать.
Но в то же время я была бессильна
575 Вести беседу, - диалог могильный:
Что б ни сказала я, одна лишь смерть
Металлом будет надо мной висеть.
И корчась в муках, в горле онемелом
Метался звук от легких до хрящей,
580 Смыкающихся, чтоб струна звенела
Понятиями таинства вещей.
Но голос жил внутри, в тюрьме, в опале.
И тьма сгущалась на моих глазах
А тех. кто находился в этом зале,
585 Охватывал безумствующий страх.
Не я " они же сами и боялись.
Орудие их против них самих
Оборотилось. Копья скрежетали.
Средь них бесстрашным был лишь мой жених.
590 Он взял меня за руку, и исчезло
Все, что кошмаром окружало нас.
И бряцало не дикое железо,
А на созвездьях било звездный час.
И становилось словом, фразой, стилем,
Исходом ночи и началом дня.
Течение всего мне говорило:
"Все преходяще, все приходит к нам",
600 Но постоянно был со мной мой милый,
Мою реальность отдавая снам.
Все истекало, и водоворотом
Предстало, - в середине я была
Потока из бумаги и стекла,
605 Воды, огня и меда в желтых сотах.
Кружились атомы, идеи, свет,
Тепло и боль, объятия и нежность.
Все полнилось, сходило все на нет,
На постоянство не было надежды...
610 И вдруг почувствовала, что внутри
Она живет, как искорка живого,
Как центр всего, как первозданность слова,
Как грань Вечерне-Утренней Зари.
Она - надежда, - оживала снова,
615 Текла в груди целительным теплом.
Меня внутри меня, как вихрь, несло:
Я становилась Именем и Словом.
И я его услышала. Оно
Звучало гулким шепотом прибоя:
О, Нкева, снова вместе мы с тобой!''
Сказал Закир, стоявший предо мною.
Я жаждала его прикосновений,
Кружилась голова от мысли той,
Как он по коже проведет рукой,
625 Разгладив мягкий бархат постепенно...
Я не могла продолжить разговор,
Но продолжался срок моей проверки.
630 "Я это или я теперь не я,
А некая другая", ткались мысли,
Отыскивая в логике изъян
И опасаясь, что она исчезнет.
А он, который смотрит на меня
635 И ждет чего-то, кто он и откуда?
Из небытья, из зала, из огня?
Он человек, виденье или чудо?
Он так похож, но также не похож
На моего возлюбленного мужа...
640 Я почему-то ощущала ложь,
Сжимавшую водоворот все уже
На шее ослепительной петлей, -
Я задыхалась, воздух становился
Коварной твердью, каменной стеной
645 Безвременья же промежуток длился
Так нескончаемо, что становилось мне.
Уже вдохнувшей воздуха свободы,
Еще страшнее, чем в аду огней,
Пожравших жизнь мою себе в угоду.
650 Безмолвие давило мне на грудь:
Ни звука, ни подобия на звуки.
Но имя я запомнила, как Путь
Во тьме безверия сквозь боль разлуки.
Я про себя твердила: "эН", "Ка", "Вэ'',
655 Как заклинание дороги к дому,
Чтоб в будущее выйти по траве, -
Не по камням за пазухой к другому.
Но я твердила буквы, как молитву,
660 Как истину, которую сказал
Случайно он, и собиралась к битве,
К борьбе с врагом, что пострашней, чем смерть.
А отказаться мне нельзя посметь.
И каменело сердце, отбивая
665 Все медленнее такт своих часов.
А в горло, словно, сваи забивали
Слова и рот закрыли на засов.
Но я одно лишь знала, как спасенье,
Как корень жизни, как судьбу свою,
670 Три буквы, означавшие мгновенье,
В котором я, как в пропасти, стою.
И круг замкнулся хваткою на горле,
Все кануло во мрак, погрязло в ночь.
Исчезла память, разливалось горе,
675 Но я его старалась превозмочь.
Я ничего уже не понимала,
Лишь напрягались мышцы, зрела злость,
Чтоб разорвать объятия металла,
Чтобы не вместе быть мне с ним, а врозь.
680 Противоборство стало смыслом жизни:
Кто победит - тот выживет.
Но тут Почувствовала я: сейчас как брызнет
Через каких-то несколько минут...
Так и случилось. Что-то вдруг взорвалось,
685 Слепя и обжигая все вокруг.
И тьмою звезд а глазах казался круг,
Разомкнутый. И я освобождалась...
690 До той поры, когда наступит срок
Почувствовать полученные раны.
Когда еще они начнут болеть,
Гноиться, ныть, тянуть из тела соки...
Пока же жизнь преодолела смерть,
695 Победой утвердив закон жестокий.
Но кончилось мгновение, и я,
Привыкнув к темноте, вдруг различила
Камин потухший в жутком зале стылом,
Уснувшем в ожидании огня.
700 И я опять не понимала: кто же
Такая я, и как меня зовут?
Где дом мой, муж мой и блаженства ложе,
Разверстое для таинства минут?
И было чувство, что я здесь бывала,
705 И видела камин с огнем внутри,
И это кресло около двери
В такой же темноте того же зала...
Открылась дверь, - я сжалась вся в комок,
Застигнутой врасплох быть опасаясь,
710 И если бы вошедший видеть мог
Меня в тот миг, его б пронзила жалость:
Вся в черном, словно нищенка, в пыли,
На паперти стоящая позорно,
И руки заломив, под ритм молитв
715 Качающаяся покорно,
Все в прошлом у нее, вся жизнь в былом.
И все, что было - без следа исчезло.
В суме лежит разбитый сердца ком,
Тяжелый, заржавевший, как железо.
720 Душа пуста, лишь раны и рубцы,
И язвы, воспаленные презреньем.
Глаза ее, ослепшие от зренья,
Зияли на мертвеющем лице.
Она... А впрочем, это я, как лед,
725 Застывшая, стояла, стиснув пальцы,
Как жертва древнего неандертальца,
Неумолимо движимая в рот.
Вошедший же был сам в оцепененьи.
И я его не видела лица ..
730 Казалось, я попала в царство тени,
Где тонет звук, остановив сердца.
Но тот, пришедший, подошел к камину,
И, чиркнув кремнем, в нем развел огонь,
735 Я, как во сне, разглядывала спину,
Затылок, кресло и его ладонь.
Упавшую на подлокотник птицей,
И думала о том, кто он такой,
И что за символ в образе таится:
740 Зал и камин, и временный покой.
И тут взлетела птица, - две ладони
Взметнулись высоко, как два крыла.
Я этого боялась и ждала,
Но еле крик свой удержала в стоне,
745 Он слился с воплем страждущим того,
Кто голову свою зажал в ладонях
Он выл: "О, Нкева! Дева! Божество!
Вернись ко мне! Мне без тебя так больно''
Ему стремилась я, прозрев страну
Теней, как знак, мне брошенный на плечи.
Он резко обернулся и глаза
Его в мои глаза, как пальцем в небо,
755 Вонзились, - в них угадывался ребус,
Который он сейчас мне загадал.
Но как бы лихорадочно ни рылась
Я в памяти - она была пуста.
Для Бога, видно, впала в немилость.
760 Раз стер Он все с поверхности листа
Я пятилась к стене, уткнулась в стену,
Желая провалиться сквозь, пропасть,
Смерть предпочтя позору или плену.
Но над собой я потеряла власть,
765 А мой противник резко приподнялся,
Стремительно направился ко мне.
Он шел. И чем скорее приближался,
Тем больше прижималась я к стене.
В комок сжималась и вжималась в камни,
770 Вся напряглась смертельной тетивой.
И что-то появилось между нами,
И это "что-то" было той стеной,
Что за моей спиною находилась,
Была за мной, а стала предо мной?
775 И не могла понять я, что случилось,
Как очутилась я вдруг за стеной?
Так книгу мы, страница за страницей,
Читаем, проходя насквозь,
Куда угодно можем возвратиться
780 И можем с нею находиться врозь,
Быть вместе с нею, если это можно,
Не ей, а нам,. Я, как сквозь лист, смогла
Пройти сквозь стены из добра и зла,
785 Из камня были первые скрижали
Страницы Вечной Книги Бытия.
Ее мои прапрадеды читали
И только что ее читала я.
Но то была последняя страница.
790 Закрылась книга, свет погас опять.
В тоннеле мрака мне пришлось влачиться
В надежде свет спасенья увидать.
Но чем ползла я дальше, тем темнее
Сгущались надо мною мрак и мгла.
795 Я не могла идти, дышать, вернее,
Я выдохлась, я просто умерла.
Ничто не беспокоило, а значит,
Существовало небытье, ничто.
И не было меня, так иль иначе
800 Все, что случилось, было лишь мечтой.
Глава вторая
"Да, то ужасный путь, и много надо любви,
чтобы Женщине пойти по нем вслед за Мужчиной,
гибнуть - и все любить"
Гончаров "Обломов"
И проявляла, плавно исчезая.
Обрис природы, высаженной в сад,
Куском библейского былого рая.
805 Шло время, приближая по шагам
Уютный домик в зарослях деревьев
Взгляд сквозь окно, исполненный доверья,
Раздвинул стены, началась игра
Движений свето-тени среди комнат
810 По стенам, по предметам, по лицу
Ресницы дрогнули, сменяя ночь в лесу
На день в жилье, которое я помню
Я осмотрелась стены и окно,
Бумаги, книги, залежи одежды,
815 Которую носила я давно
В то время, что со мною было прежде
Но то - тогда, а я была сейчас
Совсем другой, себя не сознающей
В природе царствовал рассвета час,
820 И пробуждал он ото сна живущих.
Но время, разбудившее меня,
На этом для меня остановилось
Я замерзала, требуя огня,
Как незаслуженную мною милость.
825 Так сильно я не зря его ждала, -
Он появился в воздухе, катился
Горящим шаром в форме из стекла,
Меня коснулся и со мною слился.
Для вечного, небесного огня.
Он был моей мечтой, а значит сыном.
Он нежился во мне, он ткал уют,
И вместе с ним существовало время, -
835 Не вечностью - мгновением минут,
Что по цепочке связывают с теми,
Кто жил до нас и будет после нас
Жить в этом мире, странном и тревожном,
Пока еще не пробил звездный час,
840 Который все былое подытожит.
Он Книгу Бытия из душ сошьет,
А кожи человеческой ошметки
Использует на прочный переплет.
Чернила - кровь, перо - копье из глотки.
845 Когда еще случится этот час,
Из тех, кто любит, воссоздав счастливых,
Пока же завораживает нас
Течение минут неторопливых,
Непостоянством вечность обернув,
850 Движением все время изменяя
Поток страстей на непреклонность рая.
В пространстве возводя объема куб.
Казалось бы: из колыбели чувств
Давно был вынут человек-младенец,
855 Он поумнел в романтике искусств
И миновал мистические тени,
А тот все рвался с корабля на бал,
860 Стремясь постигнуть мир сейчас и сразу.
Взросление - движение в ничто.
Он чудом избегает разрушенья,
Он сотворяет Нечто, или то,
Что продолжает вечное творенье.
865 Как это происходит? Почему
Он вновь испытывает чувство это,
Доселе неподвластное уму,
Но ясное мечтателям-поэтам?
Оно - миг получения, оно –
870 Стремление, томление и жажда
Отведать снова таинства вино,
Испитое когда-либо однажды,
Оно любое тело за собой
Ведет сквозь плиты мрака на свободу
875 Навстречу свету. И оно - герой,
Прошедший по земле огонь и воду.
Пока оно находится в груди, -
Бунтует кровь, пружину напряженья
Закручивая в значимость движенья,
880 В процесс, что ожидает впереди.
Когда же выплеснется вдруг наружу,
То чувство завораживает душу.
И от восторженности чуть дыша,
Взлетает окрыленная душа.
Она так растворяется во всем,
Что не отыщет ни одна Собака
Пристанища незримого его.
Такое вот блаженство растекалось
890 По телу моему. Не шевелясь,
Лежала я под тонким покрывалом
И с этим миром ощущала связь,
Я видела не скрытые пружины.
Что в действие приводят шар земной, -
895 Предметы были тихи и невинны
Без магии, ведущей в мир иной.
Стол был столом, - поверхностью прямою.
А не сцепленьем атомов шальных.
Деревья за окном не были мною –
900 Ничем не походила я на них,
Все было постоянным в этом мире,
И цельным. Все стояло на местах
Не видоизменялось на глазах
В один момент от семени до пыли,
905 За этот миг став тоненьким ростком,
Потом упругим деревцом, и тут же
Могучим деревом, трухлявым пнем.
И вновь ростком, стремящимся наружу.
Я видела не больше, чем обрис,
910 Не проникая в таинство предмета.
Сквозь грань миров, через границу света
И тьмы моя не проникала мысль.
И обтекал тела, являя мне
915 Их образы, реальные вполне,
Обычные для всех. живущих всуе,
Вот это-то и было для меня
Спокойствием и умиротвореньем,
Обличием обычной точки зренья.
920 Простого мира образ опьянял,
Я вновь была обычною, такой,
Какою я себя все время знала:
Был состоянием отдыха покой.
Усталостью работа изнуряла.
925 Был мир, как мир, привычный и родной:
Его я ощущала, как опору.
Он был мне мил. Он был до капли мой,
Во всех своих явлениях мне впору.
Доступный мне, доверчивый мой мир,
930 Он так во многом на меня похожий.
Что дрожь мурашек бегает по коже.
Меня манит его источник игр,
Который лег в основу мирозданья.
Мой мир - дитя, а я - его любовь,
935 И люди путешес1вуют по грани
Добра и Зла, их сотворяя вновь.
Да, я Любовь, явившаяся в плоти
Обычной женщины. Сосуд греха
С глазами, утонувшими в болоте,
940 Но с отблесками чистого стиха.
Уснувших иль минувших поколений
И личностей, навек погрязших в них.
945 Но не Любовь в их бедах виновата,
А то, как понимается она.
Как видим мы, такая нам и плата,
Как любим мы - такая ей цена.
950 И я смотрела на свой скарб нехитрый
Не как оценщик, чтобы с молотка
Его спустить и кинуться в бега
На новый путь неведомой орбиты,
А как любитель. - Я любила их,
Предметы, вещи, бывшие со мною,
955 И помогающие скрасить миг
Познанья горя, данного судьбою.
О, сколько вместе пережили мы!
Пускай сейчас больнее мне, чем прежде,
Но благодарна я им за поддержку,
960 Незримую во времена чумы.
И для меня давно они бесценны,
В них часть души моей растворена,
А что стары они - моя вина –
Не дорожила ими я, наверно...
965 А мир все время рос. Он выходил
Из комнаты на улицу и дальше.
Я вспоминала тех, кто был мне мил,
И что со мной происходило раньше,
Которые не сдвинули основ
Реально существующего мира.
Я до сих пор люблю его покой.
Я - дочь его, а он - любимый мой,
Хоть не творю я из него кумира.
975 Я возвращалась, я врастала в мир, -
Его дела все ближе подступали.
Исчезли сны, остались лишь детали
Обломками давно забытых игр.
Я вспомнила, что должен быть звонок
980 О новом плане выпуска в печати,
И заворочалась в своей кровати,
Раздумья оттесняя в уголок.
С постели встать, одеться и умыться –
Занятия, не требующие
985 Особых рассуждений, действий в лицах.
Здесь мысли нет, здесь торжество вещей.
Но я, как будто таинство, вершила
Свой утренний, обыденный обряд.
Блистала настроения вершина,
990 И отражало все души наряд.
Я радовалась утру, как награде
За пережитый мной ночной кошмар.
Улыбка, затаенная во взгляде,
Теплом своим напоминала дар,
995 Божественный, вселяющий надежду
На будущее счастье, на уют.
Как хорошо, что я не знала прежде
Тот горький час, когда тебя не ждут!
Где тот , кого бы назвала я мужем.
Доверчиво и искренно любя?..
Но эти мысли, грустные немного,
Витали незаметно. Я о них
1005 Не думала. Да у меня в итоге
Есть преданный, любимый мой жених.
Я у окна задумчиво стояла,
И незаметно время пробежало
Очнулась я от резкого звонка.
1010 Сняв трубку телефонную, пока
Еще не различая звуков в звоне.
Я слушала возникший в телефоне
Реальный голос. - Человек живой
Вдруг мысленно предстал передо мной.
1015 Мы были незнакомы с ним, но все же
Почувствовала я: он мне поможет.
Вдруг голос смолк, тревожась, я во тьму
Пространства телефонного бросала
Какие-то слова. И не пойму
1020 Я до сих пор, что я тогда сказала.
И снова голос появился, он
Был так взволнован, - он боялся тоже,
Что, или поломался телефон,
Иль не желаю слушать я, быть может.
1025 Потом он успокоился. Назвал
Себя по имени. Он - Александр. Он слышал,
Что знаю я о таинстве начал,
О том, что в корне и о том, что свыше.
Избороздившие лицо морщины
Являются достоинством мужчины.
Для женщины они милы гогда,
Когда они - любви длиной в года.
1065 Приметы, знаки радос гных событий
На жизненном пути всегда вдвоем
Быть и сплетать две жизненные нити
И ночью темною, и светлым днем
Но мой Мужчина был счоль мноюликим
1070 Мозаикой из множества кусков,
Обрывков связей и из лживых слов,
Из вырванных сграниц ненужной книги.
Что, не успев начагься, он кончался
И наш роман на этом обрывался
1075 И вновь которую беду подряд
Я и Любовь - мы были одиноки.
Он не со мною был, мне не был рад.
При встрече на безжизненной дороге
Я вновь и вновь ткала воздушный мост
1080 Меж призраками, чтобы длилось чувство
"Любовь не умирает, - помнил мозг –
Лишь незаметно радость станет грустью
Пергамент моего листа-лица
Желтеет осенью годов прошедших
1085 И старость угрожает без конца
Девчушками, идущими в мир женщин
Должна им место я освободить,
УЙТИ со сцены, унося с собою
Лист обветшалый, звавшийся Любовью.
1090 Когда меня еще могли любить.
Не поняла я ничего из слов
1030 Его, но чувствовала: надо
Нам встретиться. - гирлянды проводов
Бывают для общения преградой
И стали мне движения ясны.
Которые я утром совершала.
1035 А также пробуждение и сны,
Пришедшие из подземельной залы.
Как кинопленка, медленно назад
1040 Прокручивалась ночь. И становилось
Ясней. Делился мир на рай и ад.
Так вотона. Божественная милость:
1045 Знать наперед, как прошлое, как сон,
То, что еще со мною только будет
И призрак мой - теперь реальный ОН,
Меня из мрака выводящий в люди.
Он - это ТОТ, а те, кто до него
1050 Со мною были - это ощущенья,
Мечты мои, - не более того,
За годы все с минуты воскрешенья.
Он продолжал мне ччо-то говорить
Я слушала рекой текущий голос,
1055 Из речи сочинявший жижи повесть,
И лишь подспудно чувствовала нить
Столь незамысловатого сюжета
Истории Ромео и Джульеты.
Но взгляд мельком на зеркало сказал.
1060 Что стала старою я для зеркал
А нынче Мудрость белая подходит
И предъявляет на меня права.
Как ни противоречу я природе,
Но знаю я: в упрямстве не нова.
1095 Еще в одной своей руке сжимаю
Комок страстей, обиды и разлук,
А уж в другой лежит зевота скук,
Желанья на зимовку зазывает.
Меж двух огней: хотелось бы хранить
1100 Душевные порывы и покорность,
Любовь и Мудрость, Грешность и Соборность,
Понятие и Память, Глад и Сыть...
Одна Любовь все может сохранить...
Любовь не умирает, лишь со мною,
Шагреневою кожей становясь,
1105 Сжимается, мельчаете каждой болью,
С надеждою утрачивая связь.
Надежда с Верой без Любви тускнеют.
Я так любить хотела, но не смею
Ее неблагодарному отдать,
1110 Не оскверняя Божью благодать.
Так и бреду я странницей по свету,
Отшельником невольным, маетой,
Страницы-двери манят на постой
Бездомную, оглохшую к совету
1115 Угомониться, жить, как все живут,
Обычной жизнью, без Любви и Веры,
Но сердце кровоточит от минут
Притворства и натягивает нервы.
Моя любовь безмерна, как и я:
120 Иду, надеясь, веря в неизбежность.
Разгадана загадка бытия,
Но не изведана душою нежность...
В ней только чувства сильные одни,
И где-то в уголке притихла жалость...
1125 А нежность - это таинство равнин,
Столь равных, что ни камня не осталось
От преткновений, Я же по горам
Всю жизнь свою иду, ползу, летаю.
Я - одиночка, и моя игра
1130 Не интересна для брюзжащей стаи,
Которую я все-таки люблю,
Всех вместе и в отдельности, по лицам –
Одно из них во сне мне часто снится,
Усилив этим призрачность свою.
1135 И вот настало время столкновенья
Реальности с моим больным виденьем.
Уже объявлен голос мне его,
А далее, быть может, станет явью
Лицо, фигура; более того,
1140 Душа его, сокрытая за гранью.
За эту грань ведет незримый путь
Любви, подвластный чуду и геройству.
Надеюсь руку я соприкоснуть
Свою с его: прикосновенье - свойство
145 Обычной человеческой любви.
Любить на слух - божественная данность.
С любовью в сердце имя назови, -
Растает звук, а чувство здесь осталось.
За Моисеем Иисус Христос
1150 Прошел свой путь и обозначил миру
Его как общий Путь по рекам слез
К Любви, и воскурил на небе мирру.
Плывет в челне по Млечному Пути
Мой суженый, который будет после,
1155 Но будет первым, брошенным на гвозди,
И мне его при этом не спасти.
О, Боже мой! Зачем же так жестока
Твоя расплата за мои грехи?
Не изменю я на последнем вздохе
1160 Люови - царице всех земных стихий.
Казни меня, прости мои стенанья
И крики боли. Пусть душа боли)
Не будет слабость горьким оправданьем
За пережитый мной однажды стыд.
1165 Раз до сих пор не встретилась с любимые
То виновата в этом я сама.
Любви я недостойна - значит, мимо
Она прошла, меня сводя с ума.
1170 И все же уголек моей надежды
На счастье теплился еще в груди.
Пусть не вернуть того, что было прежде,
Но что-то остается впереди...
И знала я, как голосу ответить,
Что в телефонной трубке говорил.
1175 Судьбу мою несет могучий ветер
Среди еще не вспыхнувших светил.
Не соглашаясь, все же согласилась
На встречу я. Был мной услышан зов:
Твоя то, Боже, посланная милость –
1180 Такая безответная любовь. -
Во льдах затертым кораблем замерзнуть,
Тонуть в воде и в пламени гореть,
Закопанной в песок пустынь засохнуть,
И в воздухе к земле стремглав лететь,
1185 Но не погибнуть, чувствуя страданья
Всю боль мельчайшей клеточкой своей.
От ненависти до любви по грани
Идти на протяжении всех дней,
Но так и не приблизится на йоту.
1190 Дорога мне навстречу все быстрей
Бежит. Я приготовилась к полету:
Чем меньше груза, тем мне веселей.
На рандеву? За чем же дело стало?
Мой гардероб соскучился во тьме.
1195 Пусть лампы рамп готовятся к зиме
На сцене у подножья пьедестала.
Мой выход. Что ж, попробую блеснуть
Звездою яркой, на века, на память.
Торопит время. - Мой окончен путь.
1200 Пора свой след потомству мне оставить.
Пой музыкант последнее "прощай".
Я ухожу из этого подвала.
Мне больше ничего не обещай,
Мой Бог, как я тебе не обещала.
1205 Последний штрих положен на лицо
Морщинкой, зачеркнувшей все былое.
В стране подонков, трусов и лжецов
Я и сама ничуть не больше стою.
Вот и крыльцо. На лестнице стоит
1210 Мужчина с бородой и в чем-то темном.
Он ждет меня. В груди проснулся стыд
Ночных, притихших и раздетых комнат.
Букетом роз он хочет уколоть,
Чтоб разбудить во мне порока страсти.
1215 Да холодна мертвеющая плоть,
Так, и не знавшая, что значит Счастье.
Два голубых осколка от небес
Блестят сквозь рожь волос его кудрявых...
А на Голгофе поднимают крест,
1220 Вставляют и закапывают в яму.
Я бросилась к нему предупредить
О том, что ждет его через минуту.
Но лопнула струна, порвалась нить
Веков земли или небесных суток.
1225 И снова мрак. И в этой темноте
Горели розы алые созвездьем.
Я с ним была, но были мы не те...
Мне говорил он, как жених невесте:
- День первый, о, как это хорошо!
1230 Кощунством будет продолжать мгновенье.
И то не ты, а я к тебе пришел,
Чтоб принести спасительные тени".
И было Слово вещим, и за ним
Вершилось дело, сказанное Словом.
1235 Была любима я, был он любим,
За ночью ночь, за днем другой, и снова
Был день седьмой. - Как это хорошо!
Теперь мы отдохнем от дел немного.
В чреде бесчисленных мужей и жен
1240 Союз наш брачный освящен у Бога".
И было так. Как сказано - так есть.
Пророчески слова его звучали.
За ними шли достоинство и честь
Последними, но бывшими в начале.
1245 Замкнулся круг. Священное кольцо
Теплом согрело, засияло светом.
Благословленные Отца советом,
Вновь молодые жили под венцом.
Как будто в сказке, где бодро венчает
1250 Любой конец и побеждает зло,
Живу, любя, без грусти и печали,
И понимаю, что мне повезло.
Но в жизни получается иначе:
Любовь с опасностью сопряжена, -
1255 Чем дольше узы, тем все чаще плачет
Забытая несчастная жена.
Одна из них ко мне с такою болью
По вечерам приходит иногда,
И вижу я, как под руку с Любовью
1260 Идет по жизни Вечная Беда...
Я, чтобы успокоить душу, часто
Хожу на мостик, где речной поток
Речитативом сыплет бисер Счастья
По руслам в книги устремленных строк.
1265 Однажды я на мостике стояла,
Задумавшись как будто ни о чем,
Страницы Книги Вечности листала,
И мысль возникла радужным ручьем.
Была она сначала, будто сгусток,
1270 Как облако, но плотностью мощней;
И ощутила я при этом чувство,
Что как-то раньше сталкивалась с ней.
Когда я сконцентрировалась в мысли,
То в водопаде брыжжущих огней
1275 Увидела портрет былых ночей.
И прозвучало в голове, как выстрел.
Простое слово : эНКаВэ. –Прозрела
Я сразу же и вымолвить не смела
Свое же имя в прошлом: ... Я могла
1280 Опять шагнуть через барьер стекла,
Где мир иной, во многом непонятный.
Во мне остановилось все опять,
И время поворачивало вспять,
Чтоб разгадать тревожную загадку.
1285 Сквозь пелену, сквозь кокон мысли той
Послышались размеренные звуки. –
Шаги звучали - шел любимый мой,
Почувствовав грядущую разлуку.
Опасность он предчувствовал всегда.
1290 И обнимал от бед меня за плечи.
Так и сейчас. - Мне становилось легче.
И проступала сквозь туман вода,
И разбиваясь на хрусталь о камни,
Летела ожерельями Любви
1295 На грудь природы, созданной веками,
И пела ей прелюдии свои.
Внутри меня горело пламя ровно
И ласково лизало языком.
И нежность растекалась: "Слышу, помню,
1300 И понимаю, и дышу легко".
И на плечи положенные руки
Тепло несли сердечному огню
Навстречу, перевоплощая муки
Ночные в гимны радостные дню.
1305 И мерно, из сосуда мирозданья,
В меня перетекала влага снов,
Приятных, затаенных черт мечтанья,
Невыразимых музыкою слов,
Люблю, люблю, - как колыбель, качала
1310 Душа. И пело сердце песню ту,
И пеленой прозрачной разделяло
Жизнь на пережитое и мечту.
Люблю! Кого? Я и сама не знаю...
И надо ли знать имя мне Любви?
1315 Она одна у нас у всех такая,
Как пожелаешь, ты ее зови.
''Люблю" четырехкратное, как догма,
Краеугольный камень бьпия,
Как крепость счастья, как перина стога,
1320 В которой снова утопаю я.
И пусть меня опять любимый бросил
Одну, - но я по-прежнему люблю
Любой сезон, а также слезы-осень,
Которые противоядьем пью.
1325 И пусть одна я - для других. Для сердца
Нет одиночества. - Единство есть,
Которому так хочется согреться
Возле камина будущих невест.
И пусть седины проступают в смоли
1330 Волос моих, я не скажу "Уйди1"
Своей тоске. - Мне не уйти от боли
Любви, застрявшей пулею в груди.
В висках моих набатом прогремело:
- К любви навечно приговорена...
- 1335 Я - навсегда безмужняя жена,
И суждено без ласки вянуть телу.
Но с приговором не согласна я:
Не для того на белый свет родилась.
Я - женщина, и мне нужна семья,
1340 Без мужа и детей - я не любила,
Я - грешница лишь. пошлости притон,
Исчадье ада, мертвая колода. Я - женщина.
Очаг мне нужен, дом
Для счастья и для продолженья рода.
1345 Готова муки всякие стерпеть,
Принять позор или пойти на смерть,
Но... ради жизни, ради искупленья
Людских грехов, откинув все сомненья.
А быть игрушкою в руках Судьбы
1350 Я не желаю. Я сражаться буду,
Искать и находить себя повсюду,
Чтоб Женщину в себе не позабыть
И чтоб не разлюбить...
Глава третья
Любая вещь на земле не что иное,
как вечный символ, воплощенный в прахе.
Густав Мейринк "Голем".
50
Надежды нет на шаткие мосты:
1355 Они - о двух концах, они - обрывки
Пути над промежутком пустоты,
Они, как окончанья счастья, зыбки.
А мне основа прочная нужна,
Чтоб проложить добротную дорогу
1360 Для жизни. Я ведь - спутница, жена,
Должна всегда идти с любимым в ногу,
Должна опорой быть ему в пути,
Моралью, совестью, но и поддержкой,
Чтоб в жизни у него была надежда
1365 И цель, к которой вместе нам идти.
Как заклинанье, говорю: люблю я,
Не только, чтобы душу усладить
И тело ввергнуть в бездну поцелуя,
Но и для веры, чтобы вечно жить.
1370 Люблю я, несмотря на все тревоги,
Угрозы счастью, беды, рок судьбы.
И верю я, что с ним мне по дороге
К свершению, и с ним хочу я быть
Всегда и всюду вместе, неразлучно,
1375 Не только в радости, но и в беде,
Когда тоскливо, пасмурно и скучно,
В разлуке, в горе, в черти где, везде...
Но до сих пор мои заботы были
Лишь о себе. И в центре было "Я"
1380 Мое, а он - окраина, семья,
Окружность, крайность придорожной пыли.
И он метался, бегал от меня,
Ко мне же устремясь, по кругу мчался;
Он столько раз обличия менял,
1385 Что сам себя забыл и обознался,
Когда мы с ним столкнулись лоб ко лбу. –
Что в лоб, что по лбу, если сердце слепо.
Доколе нам испытывать судьбу,
Очаг домашний подменяя склепом?
1390 Пиши, писатель, собственную жизнь,
По капле кровь растратив на чернила,
Но только от нее не оторвись,
Иначе для чего все это было?
Описывай скитания свои, -
1395 Тебе лишь это будет интересно,
А мне и спутнице моей, любви,
На жизненных твоих страницах тесно.
Идти по ним, утаптывая в грязь
Свои мечты, чтоб топи стали твердью?
1400 Какая может быть меж ними связь?
Какая жизнь противоречит смерти
Меж небом и землей - оплотом двух:
Одна для тела, для его деяний,
Другая же вселяет твердость в дух,
1405 Бредущий топью скорби и страданий.
Вселенная огромна - без числа
В ней всяких безысходных ситуаций,
Но безысходность мне ее мала,
И я стремлюсь за грань ее прорваться,
1410 И говорить на языке любви,
Здесь, на земле, со зверем, птицей, рыбой,
Чтоб в галактической надзвездной глыбе
Меня понять смогли все, кто мне мил.
И пусть сейчас мне холодно под солнцем,
1415 И пусть ко мне любимый охладел,
Я буду ждать его, и он вернется:
Нам предстоит еще немало дел.
Но только вместе сможем мы найти
Свою любовь, которая в Пути.
1420 Пока мы разошлись с ним в несогласьи,
А встретимся и повстречаем счастье.
И вновь набат любви: что мне раздор,
Пока наш не закончен разговор?
И пусть его слова моим враждебны,
1425 Лишь в споре истина найдет рожденье.
Но это все - теория, я в ней
Тверда и знаю наизусть законы
Развития, и обхожу препоны,
И обхожусь без золотых цепей.
1430 А практика свои диктует нормы:
Без рассуждений действовать, без слов.
Важны поступки, а не мыслеформы, -
Бездействующий будет без штанов.
Я не умею поступать бездумно.
1435 Удел мой - точность веская Весов,
Слагающая все движения в сумму
Для нового создания основ.
Фундамент создается постепенно,
Но есть незыблемость, опорный цикл.
1440 Вода на берег намывает пену,
Которой восторгаются певцы.
И в ней Надежда спрятана надежно,
Как камень основания в веках.
Микстуру Веры пьем мы вместе с ложью
1445 По капельке, растрачивая страх.
Другим таким краеугольным камнем
Является Любовь, - она, как сон,
Необъяснимо происходит с нами,
И с нею преступаем мы закон,
1450 Который третий камень мирозданья
Сковал цепями, Веру отобрав
У ищущих лишь праздности забав,
Отдав ее испившим боль страданья.
Надежда - это будущая жизнь,
1455 Зовущая вперед, где все туманно,
Но часто, пораженная обманом,
Разбитая - утягивает вниз.
Любовь - напоминание о прошлом,
Когда царила Вечная Весна,
1460 А также и о беззаконьи пошлом,
Когда не Богом послана она.
Закон - та настоящая реальность,
Пределом окружающая нас,
Чтобы душа по телу растекалась,
1465 А не в открытом космосе неслась.
Тот, кто закон Вселенной нарушает,
Без воздуха свободно прозябает. :'
Ему вольготно преступать закон,
Поэтому-то и наказан он.
1470 Лишь триединство позволяет выйти
За грань Закона. Три родных сестры
Границу переходят для открытий
И открывают новые миры.
И раздвигают стены, и пространство
1475 Из точки изначальной создают.
Надежды, Веры и Любви богатство –
В моем Дому утраченный уют.
Реальность, столь желанная когда-то –
Обычный быт, контрастом бытия
1480 Являющийся - вот она, расплата:
Холодный дом, а не моя семья.
Обледенелый дом, как айсберг в море,
С могильной тишиной в его углах.
И нет намека на уют тепла.
1485 Нет ничего - лишь камень, лед и горе.
Болезни обложили. Тут и там
Зловещие их, скрюченные пальцы
За мною тянутся вслед, по пятам,
И распинают сердца ткань на пяльцы.
1490 Так вот она - реальность.
Я ее Так по ночам безудержно хотела
И уговаривала день за днем
Терпеть и ждать измаянное тело.
Я так ждала ее и дождалась.
1495 Теперь мне ничего не остается.
Ждать нечего. И потеряло власть
Над мрачною моей душою солнце-
И только мгла, разверстая сквозь мрак,
Меня еще надеждой окрыляет.
1500 Не понимаю, как же это так
Случилось. И, наверно, не узнаю.
Одна лишь мысль стучит в висках моих,
И закипает кровь моя при этом:
Закон повергнут, и распят жених,
1505 Который был сильнейшим из поэтов.
Закона круг разорван, и кольцо –
Знак обручения - слетело с пальца.
И покатилось жизни колесо
В телеге одинокого скитальца.
1510 И столько солнц сменилось на земле,
Но ни одно из них не увидало
Сверканья драгоценного металла
В дрожащей, мутно постоянно, мгле,
В которой я брела, не разбирая
1515 Дороги - мне ни с кем не по пути.
Идти всю жизнь, но так и не дойти
До остановки, до конца, до края,
Сплошная грязь - земля, одна земля,
Кишащая зародышами жизни,
1520 Густая, жирная, как сгусток мысли,
Как пища на столе, на листьях тля,
Как каравай разломанный, как брюхо,
Распоротое жизнью для смертей,
Смердит зловонием реальных дней,
1525 Брюзжит, как вечно пьяная старуха.
Увы, она, как прежде, не черна -
Сера, как прах, как пыль чердачных свалок.
Но в этом также есть моя вина -
И я ее бессмысленно топтала.
1530 Мне не нужна земли пустая жизнь.
Она рожает все, что ни попало
В ее нутро, и ей все время мало,
И снова ложь она плодит из лжи.
Грязь выползает из нее червями,
1535 Кишит и множится, всех повязав
Порукой круговой, оградой, пнями
Живого "что такого я сказал?"
Да ничего, пустые излиянья,
Чтобы сокрыть гноящуюся ложь.
1540 Но в глубине обуглившейся спальни
Ты, лжец, другую женщину берешь.
Ту, что тебе нужна была вначале
Так, как собаке пятая нога.
Она так убивающе нага
1545 Нежнейшей синевой своей печали,
Что захотел ты сразу же другой,
Смешной, но так же, как и та, нагой,
И, как и та, такой же нелюбимой,
Но так тебе на ночь необходимой.
1550 Ушел - иди, что ж пятиться назад
В постылое, прошедшее, былое,
Где ты забыт, тебе никто не рад,
Где из тебя обман сочился гноем.
Но ты ни с той, ни с этой не в ладу,
1555 И ни одну из них никак не бросишь,
А в волосах уже мертвеет проседь,
А помыслами ты уже в аду.
Ну что же - это все моя реальность,
Моя земля- болотистый оплот,
1560 Смог в небесах, печной переворот...
Все хорошо, все верно, все нормально.
..."Ах, дедушка, Морозко дорогой!
Не холодно мне, что ты, не замерзла,
Мне хорошо, со мною пепел мой
1565 Расплавленного сердца, слитый в слезы.
Спасибо, мой хороший, я жива.
Я выживу, я доживу, я верю...»
Заледенелая, твержу слова,
Как ключ от позабытой в прошлом двери.
Глава четвертая
Однажды, проснувшийся никогда не умрет.
Сон и смерть единосущны.
Густав Мейринк. "Голем"
Сладки мгновенья первые, когда
Очнешься, оживешь, как птица Феникс.
И кажется: растянуты в года
И замерли навечно те мгновенья,
Когда упало покрывало с глаз ;
Протертой пылью, смытою слезами.
Такое происходит всякий раз
В последствии пережитого нами.
И миг, неуловимый в суете,
В такое время выглядит, как вечность.
Все исчезает, чтобы дать мечте
Царить в душе и праздновать беспечность.
Все замирает. И огонь в груди
Уже не жжет, а теплится довольно
Туманом приземляются дожди
На раны ватой, чувства обезболив.
Все навсегда, изменчивости нет,
А есть тепло и несказанность неги
От счастья. И любви разлитый свет
Невидим в чистоте своих элегий.
Я не жила, а только начала.
Ни от чего ничуть не отрекаюсь.
Но прошлое безмолвно, как скала:
На нем свое гнездо не строит аист.
То, что прошло, исчезло, и его
Следов не отыскать в дорожной пыли.
И колокол разбит, утратив звон,
Чтоб лживо за него не говорили.
Померкли звезды, обратив к земле
Свой взгляд, в надежде новой точки зренья.
1680 И, отрывая белые коренья,
Я открывала смысл в Добре и Зле,
Которые не существуют сами,
Их сотворяют, их творят творцы
В надежде растрепать тетрадку знаний
1605 И исчерпать по стебелькам "Ицзин",
Колодец осушить, разрушить стены,
Построенные Книгой Перемен,
Все рассчитать, всему назначить цену,
Искусством называя пошлость сцен;
1610 Политикой полить кое-какие
Сиропы, обольстив своих врагов,
И головы разбить блестящим кием,
Не знающим проникновенье слов,
Летят шары, вращаются во тьме,
1615 Блестят бока их отраженным светом.
Моя судьба, ведущая к зиме,
Позволила побыть чуть-чуть поэтом;
Я - соловей, слепой певец земли,
Царь сумерек в осоловелой роще.
1620 Я - звук луны в серебряной пыли.
Я - то, чего и не расскажешь проще.
Я - эхо, воспаряющее ввысь,
Я - ухо, слышащее все живое.
Я - тело, прожигающее жизнь.
1625 Я - плата за товар, которой стою.
Я - стон больного и убийцы крик,
Я - немота, растянутая страхом,
Я - вечность звука, я - короткий миг,
Я " жалкий пес, бродячая собака,
1630 Я - музыка безмолвия, но я...
Я не могу сказать всего, что знаю. ...
"Мы подошли настолько близко к краю,
Что рано до прихода корабля".
Сказать о том, что где-то вдалеке,
1635 И стать Кассандрой для неверных близких?
Иль, зная промолчать? Зажать в руке
Умерших продиктованные списки?
Могла спасти, но не сумела я
Попытки предпринять для их спасенья.
1640 Как только может выносить земля
Груз тела моего и темной тени?
Я проклята, - не ей, а мной собой. –
Клеймо убийцы будущего в сердце.
И пепел на груди гудит в гобой,
1645 Зовет усталых путников согреться.
Они идут, и вот уже я - лес,
Костер, живущий на лесной поляне.
Я - золотой, смолистый свежий срез
Пня, предназначенного для пинаний.
1650 Я " западня, на западе за пядь
Украденная у детей и нищих.
Я - мститель и со мной большая рать
Сожженных заживо на пепелищах.
Я " лист бумаги, скатанный в трубу,
4655 Завитый в свиток, слиток слов и взглядов.
Я действую сейчас не за награду, =—
А вопреки, надеясь на судьбу
Быть и не волком, и не агнцем стада.
Не вещью быть, орудием в руках
1660 Всевышнего, трубящего в веках -
Архангельским непобедимым гласом,
Не быть немой и не остаться фразой,
Угрозой завораживая в страх,
Или наоборот, восторгом ставшей,
1665 Пустою пеной, Афродиты краше,
Кораллами застывшей на устах.
Не быть, не стать, но все ж - существовать,
Не суетясь, отождествляться с сутью.
Я - ноша, принесенная в кровать,
1670 Фата-морганой обернувшись, грустью,
Оставшейся в последствии того
Случившегося нападенья ветра,
Укравшего наложницу.
Его Следы беды расстают до рассвета.
1675 И станет сказкой призрачной, - ничем
Случайная любовь, краса-невеста.
Истает волшебство хрустальных стен,
Которым нет в реальной жизни места.
Быть или не быть? - Мне брошенный вопрос
1680 Оставлен снова мною без ответа:
Возможно ли счастливым быть без слез?
Без ночи, без луны, без дня, без света?
"Быть или не быть?"- Забыть или не забыть?
И даже так вопрос не интересен.
1685 Меж крайностей родится жизни нить,
И бегает челнок ее меж чресел,
Свивая кокон или колыбель
Зародышу, беспомощному в чувствах.
Потеряна в веках, забыта цель,
1690 На сердце грусть, а на душе так пусто...
Сухая корка раны, как сухарь,
Скребет нутро и не проходит в горло.
А к чувствам подбирается январь,
Обледененья набирая кворум,
1695 Где мой отец, который окружал
Меня с рожденья теплым океаном?
Он похоронен между серых скал
Под ледяной плитой Дедов-Туманов.
Мой океан! Мой Папа-Океан!
1700 Как я тебя порой не понимала,
К тебе тянулась, сердцем обнимала,
Но это был души моей обман.
Твои седые волны приносили
То ласки всплеск, то пену гнева, то
1705 Недосягаемую теплоту идиллий,
Переполняемую немотой.
И я в ответ то нежною была,
То обижалась на порывы гнева.
Твоя улыбка до сих пор мила,
1710 Где б ты ни жил и кем бы раньше ни был.
Чем старше становлюсь, тем больше грусть,
Сильней утрата детских утешений,
Я то люблю тебя, а то боюсь,
Как бездны слабости моих сомнений.
1715 Издалека, из времени, извне
Теперь твои я волны понимаю,
Ты, как и прежде, тянешься ко мне,
И, как и раньше, обо мне все знаешь.
Тебя не вижу, но в груди моей
1720 Живет огонь седого Океана.
Тепло любви, воспоминанье дней,
Столь дорогих и столь же очень странных.
Как рассказать тот трепетный восторг,
Что волнами вздымается по телу
1725 И, обернувшись пенною мечтой,
Уносит то, что я иметь хотела?
Как описать желания мои,
Живущие во мне реальной жизнью?
Стремление к непознанной любви,
1730 Сопровождаемое укоризной
Моих знакомых, не ведет к добру,
Не опускает безутешно крылья.
В который раз пришлась не по двору,
В который раз я плачу от бессилья.
1735 Лицо чернеет в горе и тоске,
Как океан темнеет перед штормом,
И расплывается в моей руке
Растаявшая ледяная форма.
Не удержать в груди разгул стихий.
1740 Какая-то тупая отрешность
Царит в душе, - безмолвствуют стихи,
Притихшие в горниле обожженном.
Крик в горле замораживает Страх...
Молчу, молчу... мне нечего сказать вам,
1745 Я умерла давно - уже с утра,
Растоптанная оголтелой знатью:
По косточкам меня разобрала
И грязью, словно соусом, облила.
Такая, как я есть, я не мила
11750 И даже для любимого постыла.
Но кто "то должен с Верою идти,
Дарить любовь и возрождать надежду,
Я умерла - былое позади –
Но неизменна жизнь моя, как прежде...
11755 Любимый предал прошлое и нас,
Он изменился, изменяя время,
Поэтому тревожен мой Пегас,
И я ногой не попадаю в стремя.
Он стал другим, но быть не перестал, -
1760 Мой Яков, Нкева - имя неизменно.
И для него возводит пьедестал
Всех океанов мирозданья пена.
Когда он честен был и был правдив,
Был деятельным, то царила мудрость.
1765 Теперь же лжив он стал и стал ленив,
И правит миром безрассудства дурость.
Но если не любить его, то как
Пройдет все испытания Дурак?
И я люблю, но все же отвергаю
Его обман и лесть, и понимаю,
Что, если согласиться с ним сейчас,
То это будет продолжаться вечно,
И будет спать страна во тьме запечной,
Похлебывая с перепоя квас.
Глава пятая
Знание и память единосущны
Г. Мейринк “Голем”
Центр разума переместился в брюхо,
И жизнь его, как дряхлая старуха,
Ведет существование свое. –
Отраву эту мы все вместе пьем.
И, заражаясь злобою пустою,
Мы, как и он, страдаем и орем
И от любой своей болячки ноем –
Весь мир, как в капле, отразился в нем.
Но слава эта - слава Герострата. –
Не строил он, но рушил тела храм.
Ему - позор, а горькая расплата
Распятием легла на плечи нам.
Нанизываю бисеринки слов
На нить судьбы и, время создавая
Для новой жизни, в яви новых снов
1790 Зову тебя и снова забываю,-
Любимого, чья видимость всегда
Неуловима и необъяснима,
Но существует сразу в "нет" и в "да":
Истлеет тело, но нетленно имя.
1795 И внешность так изменчива его,
Каким он будет в двадцать первом веке?
И сможет ли, по милости Богов,
Он снова воплотиться в человеке?
Я так люблю его в который раз!
1800 Люблю всегда во всех своих обличьях,
И по дороге обнимаю вяз,
И трепетно держу в ладонях свечку.
Ищу его и вижу знак во всем:
Присутствует со мною он незримо.
1805 Он - дух огня, духовный водоем
Отца Святого и Святого Сына.
Глаза в глаза глаза не увидать, -
Они почудятся лишь звездным небом.
Порогом под ноги ложится мать,
1810 Коль сын любимый долго дома не был.
И я огня читаю письмена,
Листаю в прах истлевшие страницы,
Чтобы узнать, во что мне воплотиться
И доказать, что я ему верна.
1815 Но небо немо, - мне не отвечает,
Огонь мой гасит каплями дождя. –
Слезлива жизнь и полнится печалью
Язык письмен, в безмолвие вводя.
Мы с языком - старинные собратья,
1820 Согласие достигнуто без слов.
Люблю молчать в себе его понятья,
Воссоздавая в них свою любовь.
Идиллия переливает чашу,
Льет звуки слов в заветную тетрадь,
1825 Выстраивает Вавилоны башен,
Чтобы разрушив, снова создавать.
Но вечны письмена далеких предков,
Они - как вехи нашего пути –
Так грандиозны, словно чудо света –
1830 Познанья Древо, ставшее цвести.
И, ощутив себя потомком Евы,
Срываю плод, верчу его в руках:
О, ангелы спасительные, где вы?
Меня сковал в оковы сильный страх.
1835 Я преступлю закон, изгнав из рая
Своих потомков за свои дела.
Но как иначе я тогда узнаю,
Зачем на белый свет я родилась?
И разве Бог не этого же хочет,
1840 Раз плод заветный я смогла сорвать,
Пройдя по всем кругам земных обочин,
Не растревожив вражескую рать?
Так хочет Бог, а я лишь знать хспела,
Какое мне сейчас подходит тело.
1845 Чтоб вновь я обитала на земле.
Ища того, кто мне всего милей
Цель жизни в том, чтоб с ним соединиться,
И вместе проживая день за днем,
Язык любви разучивать по лицам,
1850 Крестив его водою и огнем.
Решенье было принято, но что же?
В моей руке нет спелого плода.
Он съеден мной без всякого труда
И продолжает жизнь свою под кожей.
1855 И вот я проживаю на земле
Жизнь в теле человеческом - жена я.
В объятиях того, кто всех милей,
Я тайну сотворенья постигаю.
Готовлю есть, колдую над плитой,
1860 Белье стираю до самозабвенья.
И я уже не помню жизни той.
Когда была я человечьей тенью,
Когда желанья, тлевшие в груди,
Живее были дел обыкновенных,
1865 Когда любимый сил не находил
Любить и расстворялся в пьяной пене;
Когда вся жизнь касалась не меня,
А некой героини театральной;
И мир мой у каминного огня
1870 Придуманный, был более реальным.
Он и сейчас ешс во мне живет,
Не требуя особого вниманья,
По каплям правды собирая мед
И охраняя вдохновенья тайну
1875 От глаз чужих, не зримо, за глаза
Ее все время наполняя смыслом,
Лишь поцелуем зримым на губах
Случайно проявляясь бескорыстно.
У мужа тоже мир свой, но не так
1880 Его он создает. Материальность-
Его закон, чтоб воссоздать реальность
Ценою жизни в месиве атак.
Он и творит не походя, не вдруг,
Степенно подготавливая почву.
1885 Вот томик на столе, бумаги тюк
И вечное перо для многоточий,
Вольтеровское кресло - атрибут –
Как царский трон, и искренне он верит,
Что, если он запрет надежно двери,
1890 То мысли гениальные придут
В тиши обжитого им кабинета,
И станет он поистинне творцом;
Пока же с ним не получилось это,
Приходится быть мужем и отцом.
1895 Так трогательны все его уловки,
К которым прибегает он порой,
Чтобы заняться тайною игрой,
Забыться в надлежащей обстановке.
И делаю я вид, что не слышны
1900 Шаги его полунадетых тапок,
Когда он пробирается сквозь сны
Детей, неугомонных, как и папа.
И понимаю также, почему
Он спрашивает, как мне ночью спится,
1905 Наверно, вновь наткнулся он на тьму
В своей душе, когда творил страницу.
Есть у Мужчины Бог свой. По ночам
Сильней всего его волнует Вера.
И самым первым веру знал Адам,
1910 И имя "Страх" он также дал ей первым.
Бог женщине является другим:
Он откровенен с ней, как сам с собою,
Ее уста ему слагают гимн,
А Вера именуется Любовью.
1915 Любовь слепа - рационален Страх,
Логичен Он - Она необъяснима.
Так жажда Веры сеется в сердцах
И водит по дорогам пилигримов,
Так шел когда-то сказочный герой
1920 Спасать Любовь, спася себя при этом,
И за нее же проливалась кровь,
В союзе с ней одержана победа.
Так первый был подписан договор
С мужчинами, но было не под силу
1925 Закон им соблюсти; и с давних пор
Христос с Мариею его скрепили,
И женщина хранит святой завет
Две тысячи кровоточащих лет.
1930 Срок договора с Богом истекает.
С кем будет Он подписывать другой?
Нет Авеля, в потомках бродит Каин
И сеет в душах злобу и разбой,
Чьи души - белоснежная страница,
В которых договор запишет Бог?
1935 Не вороны ль то секты адвентистов,
Где каждый Бога вновь распять готов
И этом сотворить кончину Света?
Не мусульмане ль, что священный меч
Держа с кораном рядом, жаждут сеч?
1940 Не христиане ль Нового Завета,
Которыми испито все до дна,
Так, что душа пропитая видна?
Или буддисты возведут кумира,
В нирвану уходящие от мира?
1945 Еще есть протестанты, но у них
С амвона восхваляется богатство.
Зачем их Богородице жених,
К тому же претендующий на Царство?
С кем Бог подпишет третий договор?
1950 Все - в прошлом заблудившиеся овцы.
Закрыты души крепко на запор,
Ключи от них лежат на дне колодца.
И кто найдет колодец тот святой,
Ключи достанет, окропит водой
1955 Иссохшие в пустыне веры души,
Ни одного обета не нарушив?
Глава шестая
Сердце человеческое - бездна,
нарушающая всякие расчеты
Г. Мерриман, Гвардеец Барлаш
За годом год спокойная течет
Река моей остепененной жизни.
Под сердцем расцветает медом сот
1960 Цветок любви - тепличный и капризный.
И дочка, просыпаясь по утрам,
Рассказывает сон про зал каминный,
А я шучу, что побывала там,
Но сон мой страшным был и очень длинным.
1965 Она не верит страху моему, -
Ведь сон ее пока похож на сказку,
И юный принц, расколдовавший тьму,
Ей рад всегда и с нею очень ласков.
Она лишь грезит о любви во сне,
1970 Издалека за нею наблюдая. -
Так розы лепестков своих нежней,
Пока с шипами стебель не срываешь.
Шипы любви, застрявшие в душе,
Мне не дают забыть о происшедшем.
1975 Огонь не жжет, он выдохся уже,
Скрывая пеплом сумасбродство женщин.
Но стоило подумать об огне,
Как он возжаждал новых жертв.
И снова Мечтаю я о будущей весне,
1980 К очередным страданиям готова.
И мысль сквозь стены комнаты, сквозь быт,
Не подчиняясь времени, пространству,
В мечту, вновь оживленную, летит,
Завидное являя постоянство
1985 Не в том ли тяготения секрет,
Что тело, направляемое духом,
Стремится к тайне, будь оно старухой,
Иль только что родившимся на свет?
Ни капитана нет, ни корабля, -
1990 Немыслимо такое и представить,
Когда уходит из-под ног земля
В порыве, возникающем в октаве.
Все представления меняют смысл,
Переплавляясь из одних в другие.
1995 Где запад и восток, где верх и низ?
Ориентиров нет в беззвучном гимне.
Дух перехватывает от глубин
И быстроты движения понятий.
И разум путешествует один,
2000 Чувств птицу выпуская из объятий.
Нет времени подумать обо всем,
Взглянуть лишь на мгновенье удается
На мыслеформ невиданный подъем,
Острее мысли и светлее солнца.
2005 Понятие "полет" отобразить
Стремительность мою не в состояньи.
Все происходит вмиг в пути познанья,
Созвучное желанию любить.
Реальность погружается в пучину:
2010 Есть путь, а также не найти его;
Как до предела сжатую пружину
Освободить, не осознав того,
Куда она при этом отлетела ?
Но помню путь мгновенный в никуда. –
2015 Иначе как обратно я тогда
Могла бы возвращаться снова в тело?
И этот путь восстановить потом
Не так уж трудно, - сложности в понятьях,
Которые еще не знал никто. –
2020 Могу ли их словами называть я,
Обычными, которые давно
Принадлежат изученной природе?
Сомнения в купели звуков бродят,
Вынашивают истины вино.
2025 Язык, необходимый дегустатор,
Свернувшись в трубочку, оценит вкус
Букета сочетаний, аромата
Созвучий, застоявшихся без уст.
Пергамент неба, высохший от жажды,
2030 Изнемогает в таинстве своем:
Его волнует ласковый и влажный
Язык любви. Мечтает он вдвоем
С ним ощутить в прикосновеньи слово,
Рожденье смысла, скрытого от всех,
2035 Сплавляя с тайной первородный грех, -
Так предпосылка образа готова.
Но описание пути идет
По нисходящей - не по восходящей:
Не свертка происходит - разворот,
2040 Разборка, а не построенье башни.
Движение назад равно "вперед",
Но с отрицанием всего, что было:
Описывая, как я разлюбила,
Пишу о чувстве, что произойдет.
2045 Я разворачиваю свиток неба,
Старательно губами шевеля,
И предстает приснившаяся небыль
Реальностью: рождается земля.
И в гроте пены царственной, застывшей,
2050 Разворошив все камни до основ,
Язык воспринимает, как любовь,
Огонь души, во мне заговоривший.
Дух раздвигает стены, осветив
Мрак времени и зыбкого пространства,
2055 И мчится, полыхая в космах грив
Коней-секунд. И мысли не угнаться
За бегом их стремительным в веках.
Они уносят на равнины Солнца,
Где даже ужасающий нас Страх
2060 Беспечным новорожденным смеется,
Где веселятся прадеды Эллад
В одном кругу с кентаврами науки,
Где до сих пор цветет Эдемский сад,
Плодя запреты будущей разлуки;
2065 Где Прометей огонь любви несет
Обычным смертным затаенной болью,
И этот воспаленный, тайный плод
Вкусив, мы осознаем Мир Любовью;
Где старец молод, а юнец умен,
2070 Где дети и родители едины,
Где без усилий царствует Закон,
Не напрягая ни кнуты, ни спины;
Где ты и я - единая семья,
И нет измен супружеских в помине,
2075 Нет подлости, предательства, вранья –
Ничто нас друг у друга не отнимет;
Где стены башен, растворяясь ввысь,
Объединяют знания Вселенной
В единый Дом, на перьях синих птиц
2080 Написанный рукой обыкновенной;
Где "да" и "нет" бессмысленны, как звук;
Где шум ветвей понятен Словом Бога
И где с шестью отростками паук
Плетет не круг, а торную дорогу...
2085 Где это я? - В объятиях его.
Мой Яков отыскал свою голубку.
И тело, как разбитая скорлупка,
Безмолвствует на простыне снегов,
Насытившись безмерно вечной страстью,
2090 Блаженствует, пылая на снегу.
И я опять полна любви и счастья,
И снова женщиною быть могу.
Он шепчет мне на ушко колдовские,
Несложные, обычные слова,
2095 А у меня растут тугие крылья,
И кружится от счастья голова.
И в головокружительном потоке
Я новь лечу и приземляюсь вновь,
Сливаюсь воедино в Вечном Боге,
2100 Вкушаю жизнь, как Вечную Любовь.
Ах, мне бы никогда не возвращаться
На землю и не думать ни о чем,
И в забытьи все крепче прижиматься
К любимому доверчиво плечом...
2105 Но сон проходит, и в пиру похмелье
Болезненное быстро настает.
И на сердце лежит холодный лед,
Пятою смерти придавив веселье.
Как столб, застыла на ветрах веков
2110 Моя душа. И тянутся ладони
К камину - отогреть свою любовь,
Но страж огня безмолвствует на троне-
И я живу сомнамбулой, во сне
К теплу стремясь все время машинально.
2115 Но не согреться в скорбной белизне
Моей гробницы, извините, спальни.
И простыня змеей во тьме шуршит,
Сворачиваясь в свиток судьбоносный,
Под шелест нерасслышанных молитв
2120 Скрывая в складках вечные вопросы.
Что в имени скрывается твоем?
Та Нкева, что меня заворожила...
Но ты со мной, а значит, мы - вдвоем.
И в этом - наше таинство и сила.
2125 Пока мы существуем на земле
Своими именами неизменно,
Волнуется за бортом кораблей
Понятия божественная пена.
И песни сочиняются о том,
2130 И Апокалипсис совсем не страшен,
И по кругам шагает день за днем
Любимый, чтоб найти меня однажды
И кокон неба свить для малыша,
Рожденного им, чтобы продолжалась
2135 Жизнь юная, спеленутая в шар,
В нас воскрешая ласку, нежность, жалость.
Когда же это все произойдет?
Когда объятья обретут реальность
И плотность в темноте холодной спальни,
2140 И, как огонь, растопят тела лед?
Видения действительностью стали,
Иллюзией заполонив меня.
И я по острию разящей стали
Иду к камину в поисках огня.
2145 Но пуст он, только блики, о далеком
Напоминая, пляшут на стене...
Я обозналась: то бассейна стоки
Водой змеятся хищною ко мне,
Под взглядом чешуей своей сверкают,
2150 Меня манят и дразнят забытьем,
И я безропотно ступаю к краю,
Узнав о назначении своем.
Предсказаны мне нега и блаженство,
Обещано мне счастье на земле.
2155 Но я грешна: запуталась во мгле,
Наказана я оболочкой женской.
Была женою дважды и была
Я дважды матерью, но ни один мужчина
Меня не полюбил настолько сильно,
2160 Чтоб всю себя ему я отдала.
Один лишь раз, - нет, это было дважды,
Но оба раза - никогда, нигде,
Я оживала рыбкою в воде
В объятиях, горячечных от жажды
2165 Моей любви... И если б это было
Не только в лживой памяти моей,
Я б никогда его не разлюбила,
Не охладела б до последних дней.
Мне нечего терять. За что бороться?
2170 За выдумки фантазии больной?
За зимнее и призрачное солнце
И за безумство снова быть одной?
Да, эта плоть, сверкающая рядом, -
Опять моя иллюзия. Так что ж?
2175 Питалась ложью и умру от яда
Змеи-воды, нацеленной, как нож,
В мои уста, чтоб слиться в поцелуе,
Навечно смертным холодом согрев.
Не я избрала жизнь себе такую,
2180 Не мне менять кощунственный напев.
Вода! Вода! ... Ты столько раз давала
Мне жажду жизни бренной утолить!...
Но мне скучна ее земная нить
Из бледного, ночного покрывала,
2185 Ее веревка - можно в петлю лезть, -
До тошноты успела надоесть.
Когда-то жизни шерстяная пряжа
Был мне нитью путеводной, но
Сменились очертания пейзажа,
2190 И некуда идти давным-давно.
Деревья с пышной кроной одеяний
Состарились под зубьями пилы.
Их листья из листов природных знаний
Развенчаны в исчадие хулы,
2195 Земля, возделанная с наслажденьем,
Ухоженная песнями цветов,
Пылится под ногами серой тенью
И выметается из всех углов.
И небо людям кажется с овчинку,
2200 Сорокопут завяз в нем, как в Земле,
Жизнь на сучки развесив тополей,
Пока сердца отнесены в починку.
О, я бывала в этой мастерской:
По стенам, за стеклом, в своих футлярах
2205 Сердца висели в ожиданьи кары,
Что будет им отмерена рукой
Седого мастера, который так искусно
Соединял науку и искусство,
Примешивая мистики чуть-чуть,
2210 Чтоб жизни ход в сердца опять вдохнуть.
Обмолвилась я как-то, что при этом
Он не меняет суть самих сердец.
Ответил он: "То - мастерство поэтов,
А я - лишь их создатель и творец.
2215 Могу я жизнь продлить или убавить,
Остановить, отладить, починить,
Но не могу я от беды избавить
Или заставить чувства изменить, -
Они так перепутаны друг с другом.
2220 И каждый сам над чувствами творец.
А я лишь провожу сердца по кругу,
Начало отмеряя и конец".
Тогда не поняла я этих мыслей,
Сердца в его руках казались мне
2225 Часами, отмеряющими жизни,
Устраивающими их вполне.
Сейчас же, вспоминаю мастерскую
И вижу, как встают передо мной
Большое сердце, сердце золотое,
2230 Сердечко доброе... Сердечный бой
Напомнил о холодном и горячем
Сердцах, уравновешивающих
Весы Добра и Зла, А как иначе
Наш мир ориентировался б в них?
2235 Воспоминания, как груз на леске,
Вновь погружают в прошлое меня.
Шевелятся на окнах занавески,
Играя переливами огня.
Они ведут безмолвную беседу
2240 На языке немыслимом своем,
А я смотрю вслед старому соседу... –
Наш разговор с ним кажется мне сном.
Общение со стариками сложно:
Как будто мы на разных языках
2245 С ним говорили. Чудился мне ложью
Реально ощущаемый мной страх.
Понятия привычные такими
Причудливыми становились под
Его логическими выкладками. Время
2250 Свой постепенно замедляло ход.
По мановенью мудрости Природа,
Велеречиво вдруг преобразясь,
Вставала декорацией Исхода,
С историей осуществляя связь.
2255 И расступались медленные воды,
Чтоб мог первопроходец Моисей
Быть Боговерным посохом народа
И вывести его из темных дней.
И засуха грозила лихолетьем...
2260 Не знаю я опять в какой стране,
В каком давно утраченном столетьи
Сама себе привиделась во сне.
Не знаю как, но чувствую: живое
Во мне растет. И скоро тайный плод
2265 Моею новой жизнью уведет
Измученный народ тропою Ноя.
Но это вновь фантазия моя...
Как без отца появится ребенок?
Я одинока... Из-под ног земля
2270 Уходит. И печаль моя бездонна.
И не младенец в зыбке, а тоска
Качается цепями отрешенно,
Сжимает горло Вечная Рука
Кольцом неодолимого Закона.
2275 И все медлительнее я сама,
Все реже сердца стук, а также тише.
Я превращаюсь постепенно в пищу
Для праздного, докучного ума.
Звонок в ночи вдруг вывернул наружу
2280 Тайник души, и выплеснулась боль...
Любимый! Никогда не быть с тобой!
Какую весть ужасную обрушил
Рок на меня. — Не вынести ее,
Не выносить, как плод грехопаденья.
2285 Отравлен ядом горя водоем
Любви, и начинаются гоненья.
Погонщик - Время щелкает бичом,
Он не жесток, но жесток. В тесных рамках
Пустыня сердца. Солнце горячо.
2290 Болят души язвительные ранки.
О, Время! Вездесущий господин!
Всегда - сейчас, вперед, а не иначе.
Но даже ты не волен ни один
Миг возвратить. Кровавым морем плачет
2295 Над погребением Любви земля.
Но это невозможно... Я не верю...
Любовь бессмертна!... Мачты корабля
Вновь возвращают мне мою потерю:
2300 Движенья нет, есть только небытье.
И в нем я вижу тайный водоем,
К которому спускаются ступени...
... Все замолкает, погружаясь в темень.
И длится медленная ночь,
Спокойствие прядя.
2305 А на заре родится дочь
Из пелены дождя.
И чайки резко возвестят
Об этом на весь свет.
Была я много лет назад
2310 Такой, какой уж нет.
Сейчас другая я, другой
Язык, душа и взгляд.
Но неизменен сердца зной,
Как много лет назад.
2315 И притяжение воды
Целительно, но в ней
Есть привкус бездны и беды
Случившихся смертей.
В воде погаснет мой огонь,
2320 Не призовет любовь.
И спотыкнется резвый конь,
Застонет под тобой.
И будет вечер на земле
И утро - день один,
2325 Единственный, что всех милей,
Мой муж и господин.
Мы с ним, как солнце и луна, .*
Как суша и вода.
Он одинок и я одна
2330 Навеки, навсегда.
Есть я, но нет его со мной.
Есть он, но нет меня.
И так проходят чередой
Дни мрака и огня.
2335 Вращается веретено,
Прядется жизни нить.
То, что нам было суждено,
Вовек не изменить.
И чем отчаяннее мы
2340 К друг другу рвемся, тем
Свирепее оскал зимы,
Сильнее страсти тел.
Как заговор, как приговор,
Домоклов меч любви
2345 Страшит и манит с давних пор,
И требует : "Живи!"
Живи, пока хоть капля сил
Иссякнувших цела,
Пока средь множества могил
2350 Есть башни из стекла,
Пока есть день, пока есть ночь,
Пока есть сын, пока есть дочь,
Пока не сможешь превозмочь
Все то, чем ты была".
Глава седьмая
Та же твердость, которая помогает устоять против любви,
служит для того, чтобы делать любовь сильной и прочной.
Г. Мерриман. Гвардеец Барлаш
2355 И вновь, как лента прошлого блаженства,
Мой свиток памяти, строка к строке,
Развертывается безмолвной мессой
От безысходности в моей руке.
Рассвет пугает красками своими,
2360 Сквозь темноту высвечивает мост.
И я иду, шепча родное имя,
Вскрывая неба медный купорос.
Он расцветает розою печали,
Забвение души неся в себе.
2365 А за совсем озябшими плечами
Бросает в дрожь затмение небес.
Передо мной огромное пространство:
Холм-город в окружении воды...
Я вспоминаю призрачное царство,
2370 Не ведающее шагов беды.
На площади, залитой чистым светом,
Трон с восседающим на нем царем.
Я узнаю в нем дерзкого поэта,
Воспламененного любви огнем.
2375 А площадь, сколько мне хватало взгляда,
Заполнена мятущейся толпой.
Но между нею и царем преграда:
Разверзшаяся из глубин любовь.
Царь говорил, выбрасывая дерзко
2380 Слова-обиду, горечь, бред и страсть,
Взлетающие громом в поднебесье,
Чтоб радугой на берегу упасть.
Он говорил: "Она была со мной
Любовью, тихой радостью, ребенком.
2385 И мир весь цвел вишневою Весной,
Звенел многоголосьем звуков звонко.
Переворот в обугленной душе,
Взлет мыслей, потерявших назначенье.
Еще чуть-чуть, и в диком вираже
2390 Я Стал бы ее вечной тенью.
Она в тот миг взглянула на меня
Глазами, устремленными в былое,
Иль будущее, за собой маня,
Терзая южной маятностью зноя.
2395 Я исчезал, я таял в небесах,
Я растворялся в этом смелом взгляде:
Себя я осознал в ее глазах.
И облик мира в призрачном наряде
Мне ясен стал сейчас, как никогда ...
2400 Преодолев пространства и года,
Я и теперь немею, как представлю
Ее величие, тоску и стать,
Ночным огнем мерцающую в спальне,
Укладывающую на кровать.
2405 Остолбенел, пред нею на колени
Хотел упасть, ее боготворя ...
Вокруг меня плясали свето-тени
Ее стихии в теле января.
Не понимаю, что со мной случилось. –
2410 Весь мир реальный опрокинут был.
Весь белый свет мне без нее не мил,
Один лишь взгляд ее дарует милость.
Я иссякаю, бьет набат в виски,
Звенит страстей тяжелое монисто.
2415 Как с нею мы навечно далеки!
Как выжил я, когда мы были близко!
Руины Атлантиды на плечах
Своих я вынес смертной раной сердца.
Она исчезла на моик глазах,
2420 Горел я - но не дал тепла согреться.
Божественность ее - печать любви.
Существование ее" причуда.
Пусть сто веков минует, но в крови
Ее пожар предчувствовать я буду'.' —
2425 Так говорил он. И его слова
Преображали время и пространство ...
Мы встретились с ним. Он, взглянув едва,
Мне руку предложил свою и царство.
И были счастливы мы с ним века
2430 Иль целый миг, продлившийся столетья ...
Не помню... Но разлучница-тоска
С тех пор ведет меня дорогой смерти,
С тех пор, как разлучились мы с тобой,
До той поры, пока не будем вместе.
2435 И Атлантиды солнечный прибой
Споет нам счастья свадебную песню.
Я поняла, что я люблю его
Из жизни в жизнь, из прошлого в сегодня,
Из Атлантиды в глубине веков
2440 До государств, устроенных свободе.
И лишь она, любовь в груди моей,
Дала дожить мне до счастливых дней,
До будущего. Это ли не странно?
Но греет меня чувство постоянно.
2445 Не дальних звезд холодные лучи
Сквозь черный космос проникают в душу,
Ее пронзают лепестки свечи,
Ласканья ветра солнечного сушат.
Я на земле живу в кругу друзей,
2450 В кругу любви. В объятиях природы
Мне хорошо, я счастлива везде,
Где есть деревья, камни, свет и воды;
Где есть земля, где есть моя земля:
Трава в росе, цветы в разгульных травах- -
2455 Там Атлантида кровная моя,
Моя Отчизна, мой позор и слава.
И пусть с любимым редко на земле
Встречаюсь я в своих коротких жизнях,
Любовь живет и ширится во мне,
2460 И проявляется в стихах и песнях.
Так вот в чем дело! Он - любимый мой –
Меня во всех веках и странах ищет.
Со мною царь, а без меня - как нищий –
Под полною беснуется луной.
465 Горит закат, встает рассвет над миром,
Ночь или день - все для него одно:
Нет рядом той единственной и милой,
С которой жизнь - прозрачное окно,
В него нам с ним смотреть - не насмотреться.
2470 Я - дело, он - навеки не у дел.
Ему я - как заноза прямо в сердце,
Огонь, давно погасший в очаге, -
Не растопить его и не согреться.
Состарился он в поисках меня –
2475 Красавцем станет, встретившись со мною,
И мой пообносившийся бедняк
Сокровищницу сердца всем раскроет.
И засияют солнца городов,
Исчезнувшие в никуда однажды;
2480 И негу неба будет пить Любовь,
Истосковавшаяся за века от жажды.
И красный* камень выйдет из земли
Каменоломней царственной. И белый,
Рассыпанный ракушками и мелом,
2485 От пристани отправит корабли.
А черный , превращающийся в уголь,
Гранитом окантует море звезд,
Спираль времен вращая круг за кругом
С горы Причастия до моря Слез.
2490
И царь в десятикратном проявленьи
Творит свой суд с началом темноты
В иссиня-черной столе, чтобы тени,
Гася огни, сжигали все мосты.
Царь , с наступленьем дня, все приговоры
2495 На золотой скрижали отразит.
И возродится в мире Слово Торы,
Откроет царство древних Атлантид.
Воскреснувшее море, оживая,
На берегу оставит дочь свою.
2500 И вспенится птенцов волнистых стая,
Создав на небе облаков уют.
И рыбой поплывет в пространстве неба
Корабль Луны, челнок Любви земной;
Как Иисус - отверженный и бледный,
2505 Как Бог-недосягаемо родной,
Я будущее вижу светлым прошлым,
Что знанием Любви освящено,
И скатываю лунную дорожку,
Вымачивая жизни полотно,
2510 Оно мне пригодится в час мой звездный,
Чтоб одеянье свадебное сшить.
Я чувствую, что рано или поздно,
Но отыщу я жизненную нить,
Которая соединит нас вместе,
2515 И мы по жизни рядом с ним пойдем
По мостику, висящему над бездной,
Под жарким солнцем, проливным дождем.
Все времена сольются воедино,
Столетия сложив в волшебный миг,
2520 Прикосновенья возжелав так сильно,
Что состояния свернутся в вихрь.
Преграды и сомнения исчезнут.
Любовь окрепнет, вспомнив имена.
И свиток неба развернется песней,
2525 Свободной, светлой, как сама Весна.
Камень белого, черного и красного цветов добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец, а в каменоломнях, где оставались двойные углубления, перекрытые сверху тем же камнем, они устраивали стоянки для кораблей.
Платон. "Критий" (Сказание об Атлантиде).
|
|