МНЕ БЫ ТОЛЬКО ГЛОТОК...
Окно дядимишиной комнаты выходит в маленький дворик, почти на середине его стоит высокий платан, идет дождь, мы слышим, как капли барабанят по прошлогодней листве под ним, чуть накрытой снегом. В кухне гремит посудой тетя Мария, готовя обед. Внук Кирилл в школе. Мы затронули с пяток тем, но ни одна из них не «заиграла». И вдруг дядя Миша словно бы услыхал какой-то звук вдалеке – он повернул голову, прислушался. Наморщил лоб.
-Нет, показалось.
-Что, дядя Миша?
-Вроде была знакомая песня... В доме еще несколько наших. – Вдруг он встрепенулся. – Я вам еще не рассказывал о своем бизнесе?
-??
-Серьезно. Хотите послушать?
-Конечно, дядя Миша!
-Все, кто приезжает сюда, -начал старик, устраиваясь поудобнее, - так или иначе начинают думать о бизнесе. Такой в Америке кураж. И нет человека, который бы ему не поддался, который бы себя к бизнесу не примерил.
-Неужели и вы, дядя Миша?
-Я же сказал: кураж. Он вскружит голову любому. И совсем, между прочим, не обязательно браться-таки за бизнес, можно только некоторое время думать: интересно, а я бы смог, как все, сыграть в эти игры? Моя голова еще на что-то, кроме домино, способна? Можно ли, имея голову, втиснуться в тесный ряд лавочек на Брайтоне?
Чтобы в него втиснуться, нужны две вещи – деньги и смекалка.
Деньги понятно зачем, а смекалка нужна, чтобы придумать небывалый товар. Тот товар, которого нет еще на Брайтоне.
Но на Брайтоне есть все, начиная со спичек и кончая японскими мечами для харакири и старинными пиратскими пистолетами.
И все-таки, думаю я, чего-то в нем нет. Не может быть, чтобы чего-то здесь не хватало! Ну-ка, извилины. Ну-ка, ну-ка!..
Я копался в своей голове, как пожилая женщина копается в шкатулке, где она хранит накопленные за жизнь пуговицы, отыскивая единственно мне нужную.
Неожиданно на самом дне шкатулки блеснула та, единственная. Мне вспомнился... день рождения Леонида Утесова, его 70-летие.
Помните, что подарили одесситы Утесову на юбилей? Они пошли в переулок, где он родился, остановились у его дома, открыли большую бутыль с вакуумом, сделанным в заводской лаборатории, набрали воздуха из его переулка, хорошенько заткнули и послали бутыль в Москву! Вот это был подарок!
-Так, так, - сказал я (я, честно говоря, подумал, что дядя Миша просто съехал на другую тему и не заметил этого), так, так... Где же тут бизнес?
-Он запрятан в самой глубине этого эпизода. Вы его еще не заметили?
Я мотнул головой.
Дядя Миша бросил на меня быстрый взгляд.
-Так, так, – повторил он мое недоверие, - так, так... Слушайте же! Я завожу собственное дело. Я открываю магазин. Для начала – лавку. Над ней вывеска: «Тот самый глоток». Или другие слова. Я еще не придумал какие.
Кто-то заходит и видит меня, за моей спиной – полки, а на полках, как в хорошем баре – хорошо заткнутые красивые бутылки, флаконы, склянки с наклейками: «С Дерибасовской», «Из Гамбринуса», «С Соборной», «С Приморского бульвара», «Из аптеки Гаевского», «Со Степовой», «С Мясоедовской», «С Привоза», «С Ланжерона», «Пересыпь», «Тираспольская площадь», «Морской вокзал», «Аркадия»...
Покупатель читает наклейки, читает – как путеводитель.
-Без обмана? – не верит.
-Какой обман! Попробуйте – убедитесь, - отвечаю.
Он показывает на флакон «С 91 ступеньки Потемкинской лестницы». И объясняет:
-Я когда-то – очень-очень давно - назначал на этой ступеньке свидание. Это имело особый смысл...
Я передаю ему флакон.
Он вытаскивает пробку, подносит флакон ко рту, глубоко вдыхает.
-О-ох!.. Я стоял, - продолжает рассказывать, - на девяносто первой, а она спускалась ко мне. Тогда в моде были юбки-колокола. Я видел ее коленки. А колокол раскачивался. Постойте, да это не воздух во флаконе, а прямо-таки вино! Я не отравлюсь? Да, так она спускалась ко мне, не торопясь, до меня была чуть не сотня ступенек. Я не сводил с нее глаз. Слушайте, я снова ее вижу! И колокол, и коленки. Она смеется! Она смеется и спускается все ниже. В левой ее руке сумочка, а в правой цветок. Она все ближе, ближе... «Что это за цветок?» «Какой-то чудак подарил». «Выбрось его». «И не подумаю». Мы беремся за руки и поднимаемся наверх, к Дюку, на Приморский, на скамейку. И она не спрашивает, для чего она спускалась на девяносто первую, потому что на ней была юбка-колокол, а эта юбка особенно хороша на лестнице, особенно такой, как Потемкинская... Слушайте, что за чудо вы упрятали в эти склянки?
-А следующий посетитель, - рассказывал о своем бизнесе дядя Миша, - остановит глаза на флаконе с Аркадии. А кто-то спросит, есть ли хоть что-то в моем магазине с улицы Баранова, поближе к номеру 20?..
Старик замолчал. Молчал и я. Капли барабанили по прошлогодним листьям.
-Дядя Миша, - все же решился я через минуты три, - а нет ли у вас случайно глотка вечернего воздуха с 16 станции Фонтана? С дороги к трамваю? Мне бы только один...
-Приходите в магазин завтра, - ответил старик, - я должен получить посылку.
|
|