Я умер от страха в постели
В неласковом 37-ом.
Меня отпевали метели
Над свежим могильным холмом.
Когда была выпита водка
За траурным тихим столом,
Спортивного вида молодка
Явилась за мною
С веслом.
Ее налитая фигура
Навеяла сладостный сон,
Как будто я в парке культуры.
Надрывно скулит патефон.
И плавится томное лето…
Но – полночь и лодка у скал.
Припомнилось: что-то и где-то
Я как-то об этом читал.
И, страшной догадкой сраженный,
Я молвил:
- А где же Харон?
- Хаврон твой, в тюрьму посаженный, -
Троцкист и японский шпион…
Не плач и не топай ногами,
Любимый Советский Народ!
Звездатый боец при нагане –
Теперь я стою у ворот.
Вокруг окопались подонки,
Но я не напрасно стою –
Поганой буржуйской душонке
Не жить в пролетарском раю!
|
|